Каисса - Виталий Алексеевич Чижков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Схема, придуманная Пистолетовым, по своей неустойчивости была похожа на дженгу на последнем ходу. Защищать ее было некому – хотя Владыка и имел крепкие связи везде, бюрократия давно исчезла в небытии, и оставалось надеяться только на неумолимость логики, с которой Лев Иванович изобрел схему. Сплетенная из правовых лазеек и дефектов в программном обеспечении, она, безусловно, вызывала негодование отдельных, особо рьяных представителей правопорядка. Но до тех пор, пока Партия отстаивала право Обителей на автономию – как символ того, что в меритократическом государстве уважают любые убеждения, – «процедурка» исправно выполняла свою задачу.
Любой свежий законопроект или обновление Каиссы могли привести к тому, что полиция приехала бы в Обитель и выловила бы всех одноруких на ее территории. Поэтому жили они тут как на пороховой бочке. Но за десять лет подобного ни разу не произошло.
В общем, сама по себе ампутированная конечность, лежащая сейчас на столе перед Владыкой, не представляла собой ничего необычного, что могло бы напугать его так, что он до сих пор сидел с выпученными глазами.
Но вот татуировка с ангелом на предплечье этого жужжащего насосами куска плоти – она пугала Пистолетова до чертиков. Искусное изображение могучего, больше похожего на бодибилдера человека с распростертыми крыльями, с гневным выражением лица занесшего над головой косу… В перьях крыльев незаметно были вписаны все те же «E. U.».
Татуировку пересекали по диагонали четыре глубокие царапины.
– Этот человек еще в госпитале? – спросил Владыка. – Мне нужно к нему. Немедленно.
Глава 10
Богдан.
9 августа 2035, четверг
Сегодня был запланирован четвертый сеанс психотерапии.
Ровно в шесть вечера звонок возвестил всей колонии особого режима номер триста тридцать семь, что заключенные могут завершить принудительные работы, залить коды на серверы ФСИН, выключить ноутбуки и разойтись по своим делам.
Богдан Морозов уже стоял в раздевалке для надзирателей, раздетый по пояс, в брюках из пиксельного серо-синего камуфляжа и черных летних берцах. Устало водил электробритвой по подбородку перед зеркалом. Военная выправка, ни грамма жира, бугристые мышцы, подбородок, опять же, волевой – результат ежедневных тренировок и правильного питания. Нельзя было уподобляться местным боровам-сослуживцам, коротающим вечера за пивом. Даже сейчас раздевалка была пуста, потому что уже за полчаса до звонка весь личный состав отправился в ближайшую деревню за самогоном. Будучи коренным москвичом и убежденным трезвенником, Богдан так и не научился без отвращения воспринимать провинциальные нравы коллег. Свои вечера он привык посвящать правильным вещам – походам в театр, чтению любимого Ницше, сочинительству и сборке-разборке оружия.
Или, как сегодня, психотерапии. Ее необходимость Богдан осознавал четко, разглядывая свое лицо: белое, как лист, с бьющейся на лбу жилкой, глаза навыкате, мешки под ними, складки у рта, морщинки на веках, вздувшиеся вены на шее, шрам на нижней губе, проросший седыми пеньками черный ежик на голове. Ничто из этого не портило природного обаяния тридцатилетнего надзирателя с гармоничными чертами лица и пронзительным взглядом хищника, но…
– Выглядишь не очень, – прозвучал голос от двери. – Устал, брат.
Богдан вздрогнул, но не обернулся.
– Да хорош, Беня, не игнорируй меня, – продолжил тот же голос. – Это невежливо.
Богдан нахмурился. Периферийным зрением он заметил, что человек у двери тоже раздет по пояс и смотрит в соседнее зеркало.
– Ты можешь просто не появляться? – спросил Богдан. – Ты мне не нужен. Совсем.
– Да мне плевать.
Жилка на лбу забилась сильнее. На щеках проступили красные пятна.
– Я от тебя сегодня избавлюсь! – пригрозил Богдан.
– Вот ты какой… Что, собрался к своей психологичке?
– Не твое дело.
– Красотка она. Я бы ей вдул. Люблю шоколадок, у них формы классные. Но я не пробовал никогда. А ты?
Богдан проигнорировал вопрос. Он тоже не пробовал.
– И ножки у нее шикарные. Каблучки, все дела… – Голос стал хриплым и вкрадчивым, послышалось жужжание электробритвы. – Молодец, брат, хороший вкус. Что наденешь?
Богдан медленно про себя досчитал до десяти, не отрываясь смотря в серые глаза собственного отражения в зеркале. Вот-вот хрустнут зубы, настолько сильно он сжал челюсть. Вот-вот исчезнут зрачки, настолько они сузились, будто кто-то направил фонарик в лицо.
– Китель надену, – сипло выдавил Богдан.
– Да пофигу ей на твои полковничьи погоны! И в кителе жарко будет, девятое августа на дворе, окстись, брат, – спокойно произнес голос. – У тебя в общаге рубашка есть и джинсы. Надень их. Ты на свидание идешь же, а не на парад.
– Это не свидание. Это сеанс психотерапии.
– И туалетная вода, помнишь? Только чуть-чуть, не лей на себя все.
– Нет у меня туалетной воды.
– Есть-есть. В рюкзаке сером, где дневник твой валяется.
– Точно. Не подлизывайся, я от тебя все равно избавлюсь.
– Тебе духу не хватит.
– Ты уже две недели ошиваешься здесь. Бесишь меня, гадости говоришь. – Богдан смотрел в зеркало и кусал щеки изнутри.
Ни разу с самого начала разговора он не решился перевести взгляд на собеседника.
– Во-первых, не гадости. Правду я говорю. – Голос прозвучал обиженно. – Во-вторых, чтобы Тайка меня прогнала, ты должен все-все ей рассказать. Как дело обстоит. Как мы с тобой общаемся. Только она тебе тогда вряд ли ответит взаимностью.
– Помощь Таисии мне не нужна, чтобы от тебя избавиться.
– Кому ты чешешь, брат! Ты уже неделю таблетки не пьешь. А я – вот он!
Богдан наконец-то развернулся. В нескольких метрах от него стоял молодой человек. Поджарый, симпатичный. Вертел в руках такую же, как и у Богдана, электробритву. Те же берцы. Те же штаны. Та же татуировка с ангелом на предплечье. Шрам на нижней губе. Черный ежик волос. Стоял грудь колесом, раскачиваясь на каблуках и высоко подняв подбородок. Смотрел прямо в глаза, испытующе, не моргая, едва заметно улыбаясь.
– Наверное, я это заслужил, – тихо произнес Богдан.
– Да ладно тебе, брат, – ответил двойник. – Все хорошо же. Ты вон красавчик какой. Полковник. Герой Российской Федерации. А тут только программисты, чахлые задроты, и коллеги твои, уродцы похмельные. А мы с тобой вон какие орлы! Помнишь, нас даже на календарь фотографировали? У Тайки по ляжкам потечет, вся твоя будет.
– Но…
– Презервативы-то возьмешь хоть?
– Думаешь, надо?.. То есть… Что ты
