Два возраста глупого короля - Михаил Веллер

Для человека, в разрезе социопсихологии, это означает:

Ты будешь жить, пока тебе очень нужно что-то совершить, преодолеть, достичь. Потом ты можешь сдохнуть, но это будет уже потом.

39. ДЕЛАТЬ ДЕЛО НЕОБХОДИМО – ЖИТЬ НЕ ТАК УЖ НЕОБХОДИМО.

Мы еще не раз столкнемся с этой максимой, по самым различным поводам.

40. Умный Селье делил стрессы на дистресс – вредный, депрессивный, угнетающий, и эустресс – полезный, подстегивающий, укрепляющий.

41. Подстегнутый к большому и напряженному делу человек – живучее! Вот такой вывод. Причем, гм, давно известный…

Но. Но. Если зайти чуть с другой стороны – тут получается еще интереснее.

Если говорить об объективности исторических процессов. Об исторической направленности. О прогрессе. (О линии и сути прогресса мы говорили во «Все о жизни» – повышение энергопреобразования.) То получается:

Правильное историческое дело дает причастным людям дополнительный жизненный заряд.

Причастные к правильному историческому делу люди имеют преимущество в выживании перед людьми «исторически ненужными».

Причастность к большому делу повышает наш адаптационный ресурс.

Люди «социальные», «общественные», преданные делу или идее – выживают больше и вероятнее замкнутых на себя индивидуалистов. И они, в конце концов, заполняют планету своим потомством.

НАДЛИЧНОСТНАЯ ЦЕЛЬ ПОВЫШАЕТ АДАПТАЦИОННЫЙ РЕСУРС.

42. «Раны у победителей заживают быстрее». Гиппократ. Что означает: победители больше нужны природе, чем побежденные. Победа добавляет адаптации!

VII

43. Старость не радость. Сидеть на печи. Хороший дом, хорошая жена, прав Абдулла.

Есть у Андрея Макаревича чудная среди прочих строчка: «И вот в гостях все хуже нам, а дома хорошо».

Юность прет черт-те куда и не может сидеть на месте. Старость врастает в свое место и не может сдвинуться. И те и другие правы. Всему свое место и время.

Ряд врачей рекомендует вообще после шестидесяти не путешествовать. А после сорока пяти не менять место жительства. Это чисто с точки зрения медицины.

Любое отклонение от привычного распорядка есть известный стресс и расход адаптационного ресурса. Старик может устать даже не от работы, не от усилий, а просто от смены привычной обстановки и привычного распорядка. Новые картинки перед глазами, другие люди, по-другому приготовленная пища, – все это требует адаптации к изменениям. А ресурс уже мал. Организм от этого хуже работает. Хуже спит и переваривает. И глубинный инстинкт самосохранения повелевает человеку – через лень, усталость, упадок настроения – отбрехаться и сидеть дома. И тогда хорошо!

Адаптация требует энергии, а энергии уже мало, и она «самому нужна» – для поддержания нормальной жизнедеятельности ослабшего и изношенного организма.

Молодость отлично спит, жрет, совокупляется и приспосабливается ко всему. Ее жизненная программа: найти свою нишу, реализовать свои возможности, переделать в жизни как можно больше. Программа старости: сохранить все как есть, в молодости она свое нарыла. Сейчас она плохо спит, плохо ест, слаба мышцами и болеет чем ни попадя.

Это все так банально, что и повторять глупо. Не глупо повторять банальности только в одном случае. Если банальные истины скомпанованы так, что из их совокупности делается принципиально новый вывод. В данном случае – это:

На физиологическом уровне консерватизм старости обусловлен малым адаптационным ресурсом.

Еще чуть шире и чуть глубже:

Социальная динамика общества соответствует физиологии социальных групп.

Хотите еще общее?

Основы устройства социума заложены в биологической сущности человека.

…Вот так через адаптационный ресурс мы пришли к теории инстинктов и этологическому основанию социологии.

VIII

44. Шаламов вспоминал, что в страшных колымских концлагерях религиозно убежденные и преданные люди выживали с большей вероятностью. Словно вера давала им силу не только духовно противостоять тюремщикам и уничтожающему режиму, но и прибавляла жизненной силы вообще. Секты староверов, молокан, блюдя достоинство и никогда не впадая в отчаянье, держались как твердые островки в текучей массе.

Вера – есть ощущение, осознание и убежденность, что ты не сам по себе, но неразрывно связан с Создателем, и душа твоя бессмертная должна принадлежать Добру и не погубить себя, обрекая на вечный Ад. Стойкость и приверженность Добру – для истинно верующего самоценны и сомнению не подлежат. Верующий всегда имеет смысл жизни. Творить добро. Жить по заветам Господа – важнее и ценнее, чем хранить свою земную жизнь любой ценой.

Неотъемлемая надличностная ценность повышает адаптационный ресурс человека. Он принадлежит своему делу: его вера есть его дело. Он не сам по себе, но воедино с Богом, Добром и всеми праведными людьми. Цель его существования – торжество вечного добра, вечной справедливости и, кстати, вечного блаженства для достойных.

Это возбуждает! Это даже порождает некий отрешенный, мрачноватый и жертвенный восторг. Мученичество тоже окрыляет! И вместо дистресса угнетения работает эустресс борьбы и победы духовной над диаволом и злыми земными кознями его.

Вера придает сил. Психофизиологический уровень рассмотрения только подтверждает научно эту древнюю истину, где фраза выглядит поэтичной метафорой.

45. Потребность в вере носит отнюдь не только духовный характер. Потребность в вере есть инстинктивное стремление организма задействовать дополнение адаптационного ресурса и тем повысить свои шансы на выживание.

Вера есть один из аспектов инстинктивного стремления к своей максимальной значимости и максимальной самореализации. То есть быть живучее, выносливее, потентнее, сильнее.

Вера есть аспект стремления к максимальным ощущениям и максимальным действиям.

Ибо верующий – мощнее, объемнее и живучее неверующего.

(46. Черт возьми! Да более последовательного и циничного инструменталиста, чем я, не знал сам Дьюи!) (Правда, инструментализмом мы тут не ограничиваемся…)

47. Любое духовное движение имеет свой физиологический механизм.

Или иначе:

Любое духовное состояние имеет свое физиологическое обеспечение.

Натянутый канат для поединка идеалиста с материалистом! – так что здесь первично: духовный порыв вызывает физиологическую перестройку – или физиологическая потребность в перестройке «выдает на-гора» в психику эдакое духовное движение?

Вот в чем вопрос. А-а-а, бедный Йорик!

Что было в начале – яйцо или курица? Был длинный-предлинный ряд, как бусы: курица-яйцо-курица-яйцо-курица…………….о. Так и духовность с физиологией нанизаны на нить эволюции, как шашлык на шампур. Но в самом-рассамом начале была амеба одноклеточная.

Я энергоэволюционист. Я вынужден констатировать. Любое духовное движение есть опосредованное культурное оформление материально-энергетических подвижек.

Трахни человека материальным кирпичом по материальному черепу, и не будет у него больше никаких духовных стремлений.

48. Духовно-материальный дуализм личности позволяет рассматривать как первичное с равным правом и успехом как духовное начало, так и материальное. Эгалитэ! Что в переводе с французского означает «однохренственно».

Но поскольку вряд ли духовные устремления трилобитов сделали их ящерами, крысами и людьми. И не духовные искания есть движущий механизм эволюции. То. Возвращаясь к нашим баранам, то есть, простите, всем, в ком есть Вера. Повторим:

Приверженность вере есть аспект адаптационного ресурса!

49. А как же ради веры идут на костер? Расстаются с жизнью во имя утверждения идеалов и истины?

О влиянии веры на групповое выживание и социальное структурирование – в другом месте этой книги, клянусь. Ибо единство и противоречие индивидуального и социального начал в человеке – это немного отдельная тема. Но противоречий тут нет. В смысле есть, но только в философском смысле, а в смысле логики нет. Понятно, да? Я так и думал.

50. И что характерно: плевать, во что человек верит, – лишь бы верил сильно. Коммунист, национал-социалист, христианин и мусульманин, самурай и йог, – являли чудеса физической самоотверженности и выносливости там, где слабые духом скисали и гибли в упадке духа бесславно и раньше возможного.

Словно электрические мыши от огромного общего аккумулятора, запитываются люди от веры. Правда, этот аккумулятор они сами и заряжают!

Вера – это скала на краю болота, захлестнув за которую трос человек вытаскивает себя собственной лебедкой. Секрет в том, что болото настоящее, а скала твердеет в воображении.

IX

51. Известное место из дневников Толстого – Льва, как вы догадались. А то у всех Толстых такой адаптационный ресурс, что по выживаемости и заполнению ареала они немногим уступают мышам и тараканам.