Остров затерянных душ - Джоан Друэтт

Затем он перевел разговор на другую тему и стал рассказывать остальным о моллюсках, которых нашел на берегу. При виде ракушек они явно воодушевились идеей отправиться туда. Впрочем, у Холдинга не было никакого желания снова оказаться в роли погонщика вереницы сопротивляющихся людей, сильно ослабленных и с трудом одолевающих несколько жалких ярдов в день. Поэтому на следующее утро он отобрал для передового отряда пятерых, сохранивших больше остальных сил: капитана Далгарно, Эндрю Смита, его первого помощника, юнгу Джеймса Лэнсфилда, столяра Алекса Хендерсона и матроса по имени Фриц Хансен. Остальным он сказал, что либо вернется за ними сам, либо пришлет кого-нибудь сразу же, как только они обустроят на новом месте лагерь.

Он повел свой отряд на северо-восток. Поначалу было нелегко заставлять идти всех пятерых, но Холдинг был твердо настроен довести их до берега, а когда они увидели облепленные морскими блюдечками камни, их уже не нужно было уговаривать двигаться. Более того, пока они собирали моллюсков, он умудрился подбить большую птицу, которую они ощипали и зажарили. На следующий день после ночи, которую Холдинг назвал наиболее комфортной среди прочих, проведенных ими на острове, он послал Фрица привести остальных.

К тому времени, когда Фриц Хансен спустя целые сутки вернулся, Холдинг уже приготовил пиршество, состоящее из моллюсков и рыбы, которую он научился ловить с помощью палки, нанося ей удар по голове. Правда, Фриц привел только четверых вместо шести ожидаемых. Моряк доложил Холдингу, что еще двое отказались идти, но Эндрю Смиту он рассказал другое: мол, проснувшись утром, они обнаружили, что эти двое умерли ночью.

Таким образом, горестно отмечает Смит, число выживших с «Инверколда» сократилось до десяти человек. Впрочем, как сообщает далее первый помощник, ничего удивительного в этом не было. «До того момента, когда мы добрались до камней на берегу (по-моему, примерно через двадцать дней после кораблекрушения), все наше пропитание состояло из маленького куска свинины и горсти хлеба с погибшего корабля, маленькой свиньи, которую мы убили, и кое-каких диких кореньев». К тому же субантарктическая зима была в самом разгаре. Гибель от переохлаждения была столь же вероятной, как и смерть от истощения, поскольку до тех пор у них практически не было никакого укрытия.

Однако эту проблему было суждено отчасти решить уже в ближайшее время. После того как с камней в округе были содраны все моллюски, группа из пяти человек, вновь под предводительством Холдинга, забралась на ближайший утес. Наверху на некоторых кустах они нашли маленькие красные ягодки и, выяснив, что они сладкие на вкус, с жадностью на них набросились. Затем, заметив, что кусты в предыдущие годы подвергались регулярной обрезке, они протиснулись сквозь заросли и вышли на гребень холма, чтобы лучше осмотреть окрестности. Увидев едва различимую дорожку, что, петляя, спускалась вниз, они решили посмотреть, куда она их выведет. Вдруг Эндрю Смит, который был среди них самым высоким, всех взбудоражил, воскликнув, что недалеко от воды видит печную трубу.

А если есть печная труба, то там, несомненно, должен быть и дом! Холдинг ринулся за Смитом, который вопил, что рядом с берегом он увидел поселок – поселок, где, возможно, живут люди!

«Изо всех сил, что у нас еще оставались, – пишет помощник капитана, – окрыленные, мы бежали к ним через кустарник».

На бегу они звали людей, отчаянно надеясь услышать их ответ.

В конце концов они, пошатываясь, остановились, оглушенные тишиной, которая тут царила уже двадцать лет кряду. Вокруг них лежали остатки поселения Хардвик.

Грандиозный замысел основать британскую колонию в далеком субантарктическом поясе начал обретать очертания в 1846 году, когда Чарльз Эндерби из лондонской китобойной компании «Эндерби и сыновья» (наниматель Абрахама Бристоу, первооткрывателя архипелага Окленд) опубликовал брошюру под названием «План восстановления китобойного промысла Британии на юге силами компании, созданной на основе правительственной концессии, посредством колонизации Оклендского архипелага как промысловой базы компании».

Знаменитый исследователь сэр Джеймс Росс, один из немногочисленных англичан, побывавших на архипелаге, полностью одобрил этот план, заявив, что «во всем обширном Южном океане» для китобойной базы лучше места не сыскать. Британское правительство выразило одобрение в лице одного из сановников, назвав замысел «хорошо продуманным проектом виднейшего гражданина Лондона». Соответственно, фирма Эндерби получила королевскую концессию сроком на тридцать лет. Как выяснилось позже, из этих тридцати лет достаточно было всего трех.

Четвертого декабря 1849 года прибыл «Сэмюэль Эндерби», первый корабль экспедиции, и после короткой церемонии на берегу был поднят флаг. Радость этого события, правда, была омрачена, когда выяснилось, что их здесь опередила группа поселенцев из народа маори. Новоиспеченный губернатор, собственно сам Чарльз Эндерби, получил официальное приглашение Матиоро, вождя племени Нгати Матунга, прибывшего сюда с семьюдесятью своими соплеменниками и рабами из народа мориори в 1843 году, то есть шестью годами ранее, с архипелага Чатем – небольшой группы островов к востоку от Новой Зеландии. Они основали пару укрепленных поселений и развели огороды с картофелем и капустой, а кроме того, несколько плантаций льна. Таким образом, маори вполне обоснованно считали эти земли своими.

Эндерби был еще более обескуражен, обнаружив, что почва здесь торфяная и заболоченная, что заросли кустарника почти непроходимы, что непрерывно дуют свирепые ветры и с гнетущим постоянством льют дожди. Ранее в Лондоне он утверждал, что климат здесь здоровый, целинные земли плодородны и дадут богатые урожаи, а крупный рогатый скот, овцы и лошади будут обильно плодиться. Эта его уверенность была основана на отчетах капитанов Бристоу, Моррелла и Росса. Теперь до него стало доходить, что он, пожалуй, был чрезмерно оптимистичен.

Некоторой компенсацией неоправдавшихся надежд стал захват возделанных племенем земель, правда, перед этим маори позволили забрать часть выращенного ими урожая картофеля и капусты. Первого января 1850 года он получил поддержку в виде прибывшего корабля «Фенси», доставившего комиссара полиции, первого врача, восемнадцать рабочих со своими семьями, восемь тысяч кирпичей и некоторое количество разборных деревянных домов. Впрочем, большинство новоприбывших поселенцев, включая медика и многих женщин, едва окинув свою новую обитель полным ужаса взором, тут же обратились к бутылке. Поселение, получившее название Хардвик, было обречено еще до того, как началось его существование.