Операция “Зомби” - Сергей Самаров

– Молодой человек, – наконец надышался Пулат всласть, – я готов поклясться последними волосами на вашей голове, что где-то рядом есть водоем. И хотя местный противный ветер стремится меня обмануть, я все же чувствую запах воды.

Сережа со смешком потрогал на голове короткие волосы. Он не совсем понял фразу о последних волосах, но подумал, должно быть, что Пулату неразумно снимать с него скальп до того, как ему покажут месторасположение столовой, и потому подтвердил:

– Есть водоем. Городок стоит на берегу озера. По ту сторону дома, только за угол сверните, и к вашим услугам.

Договорить ему не дали. Вернее, Пулат его не дослушал. Он уже завернул за угол и пропал из поля нашего зрения.

– Но там купаться рискованно! – крикнул вслед провожатый, однако стремительный капитан уже был слишком далеко.

– Если только там нет крокодилов, он все равно искупается, – утешил я Сережу.

– Крокодилов, кажется, нет. По крайней мере, я не видел. Но вот пиявок там больше, чем воды.

Я с сожалением хмыкнул. Капитан убежал уже на приличное расстояние, и догонять его тоже бегом при такой жаре мне показалось просто несерьезным. Подумаешь, пиявки... Мне недавно рассказывали, как один мой хороший знакомый, наш бывший спецназовец, по необходимости дезертировав из французского Иностранного легиона в Джибути, пару часов плыл с аквалангом в Йеменском заливе среди толпы голодных акул. Тот спецназовец ходил когда-то, как и мы с Пулатом, в капитанском звании. Так что причины уступать ему у Виталия нет.

К озеру вела тополиная аллея. Пока мы с Сережей, стараясь не покидать тени, подошли к берегу, Пулат, матерясь и поскуливая по-собачьи, уже выбрался из воды.

– Предупреждать надо! – рявкнул он на провожатого, брезгливо собирая с себя пиявок. – Хорошо хоть не пираньи.

– Слушать надо, – подсказал я ему, склоняясь над поверхностью и плеская себе в лицо теплую мутную воду. Без пиявок.

Сережа склонился над водой чуть в стороне, тоже решив освежить лицо. А я подошел, чтобы помочь Пулату справиться со скользкими вампирами, и прошептал почти в ухо:

– Тот человек, с которым я беседовал, – генерал Легкоступов из ФСБ. Это он проводил против меня операцию. Сейчас он здесь по согласованию с Мочиловым. Мы работаем вместе...

Сережа подошел к нам и тоже стал помогать.

– Никогда не видел одновременно так много пиявок, – откровенно удивился я. – Их что, специально в ваших краях разводят?

– Здесь раньше был пионерский лагерь, – рассказал Сережа. – Так лагерь закрыли как раз из-за нашествия пиявок. Ученые назвали это экологическим взрывом. Такое, говорят, иногда встречается в отдельных регионах. То вдруг пиявки расплодятся, то в городе белок станет больше, чем кошек...

– То вдруг в пионерском лагере негодяев разведется больше, чем людей, – сказал Пулат грозно и посмотрел на Сережу. – Не могли громче крикнуть? Голоса нет?

3

– На месте, на месте все обсудим... Такие разговоры не для посторонних ушей, – покосился Андрей на охранников, выстроившихся вдоль стены, чтобы пропустить идущих по узкому коридору. Им совершенно ни к чему знать подробности из биографии руководства.

Шаг у Андрея широкий, целенаправленный. Генералу Легкоступову, чтобы не отстать, пришлось двигаться непривычно для себя быстро. Если не брать во внимание взаимоотношений с начальством, то он, как правило, не стремился под других подстраиваться, предпочитая, чтобы другие подстраивались под него, – обычная генеральская привычка. А здесь словно вину свою чувствовал, хотя это была не вина, а выполнение собственной работы, не всегда совпадающей по задачам с работой других.

В принципе, генерал теоретически проходил эту психологическую дисциплину и был готов к встрече с внутренним дискомфортом. Когда разведчик работает в стане врага или не врага даже, а просто в соседней или отдаленной стране, которая может в перспективе стать или врагом, или противником, или просто конкурентом, он не в состоянии вести нормальную, ничем не примечательную жизнь и сочетать ее со своей работой, не имея друзей. И психологически бывает очень трудно заводить друзей, заранее зная, что ты работаешь против их страны и, значит, конкретно против них. В данном случае генерал работал в своей стране, хотя и в стане противника, и друзей он еще завести здесь не успел. И тем не менее уже чувствовал смущение. Значит, не хватает профессиональных навыков. Одно дело офицер или генерал ФСБ, розыскник и организатор, иногда и провокатор, совсем другое дело – разведчик. Нет соответствующих навыков. Значит, свою психологическую подготовку следует взять под особый внутренний контроль. Здесь можно обидно проколоться.

Они прошли к соседнему корпусу. Андрей опять открыл дверь идентификационной карточкой-ключом. За дверью находился стандартный пост охраны.

– Со мной... – только и сказал Андрей охраннику. Деловито сказал, как может сказать начальник подчиненному.

Тот послушно нажал кнопку, и открылась дверь на лестницу. Они пошли так же быстро. Кабинет на втором этаже. Андрей открыл дверь уже обычным ключом.

– Проходите, – сделал он указующий, а не приглашающий жест рукой. – Чай будете? В соответствии с погодой зеленый.

Геннадий Рудольфович молча кивнул. Он вообще по дороге сюда уже выработал линию поведения. Молчать больше, говорить только по необходимости. Это было нетрудно, потому что соответствовало обычному поведению. Еще при первой возможности чем-то занимать себя, чтобы не показать своей психологической неподготовленности. Чем угодно занимать. Чаем, например... Неумелый актер на сцене не знает, куда девать руки. Он ощутил себя неумелым актером. Но отступать было уже поздно. Дело следовало делать.

Андрей нажал кнопку селектора:

– Чай на двоих.

И только после этого сел за стол.

Генерал осмотрел кабинет. Нет, это явно не кабинет солидного руководителя. У него у самого кабинет сразу определяет статус. А этот похож на обычный кабинет сотрудников отдела любого ведомства. Два компьютера, кульман с каким-то очень старым, пожелтевшим чертежом. Но ведет Андрей себя так, словно он олицетворяет здесь власть. Это небольшая загадка, несоответствие, которое следует разрешить, чтобы выбрать правильную линию поведения.

– Если я правильно понял положение вещей, – начал Геннадий Рудольфович, усаживаясь в неудобное для его высокого роста кресло, – мы находимся в каком-то отдаленном месте, в великом далеке от простого люда и больших населенных пунктов. Вне, скажем, цивилизации... Так?

– Так, – согласился Андрей.

– Зачем такие сложности? Бронированные двери, идентификационные замки. Охрана на каждом шагу... Такого нет даже в самых секретных заведениях Москвы. Перестраховка?

– А у нас есть. Именно поэтому о нашем существовании знают только те, кому положено это знать. Если бы мы сидели в Москве и нам принадлежала власть в стране, может быть, у нас не было бы необходимости в подобных предосторожностях. Но я пригласил вас для другого разговора...

Геннадий Рудольфович сухо согласился:

– Слушаю вас. Я уже понял по вашему поведению и по поведению вашего коллеги господина Самохина, что у вас произошли неприятности и эти неприятности вы каким-то образом связываете с моим появлением здесь.

– Не совсем верно сформулировано. Но, в общем, почти правильно.

В дверь постучали.

– Войдите.

Охранник принес на металлическом подносе чайник, накрытый полотенцем, сахарницу и два стакана. Поставил на угол стола.

– Свободен, – распорядился Андрей.

Охранник ушел молча, как и пришел, а хозяин кабинета разлил по стаканам чай.

– Сахар сами кладите. По вкусу.

– Я без сахара.

Они заняли прежние места.

– Продолжим, – сам предложил генерал, предпочитая инициативу разговора держать под контролем. – Какие претензии мне предъявляют? Какое я могу иметь отношение к пропаже какого-то водителя в Москве, когда сам я нахожусь здесь?

Андрей молча кивал в такт словам генерала, сам таким образом, должно быть, сосредотачиваясь.

– Пропал водитель, которого вы знаете. Или, по крайней мере, видели. Водитель Решетова...

– Тот высокий, сухощавый?

– Да, именно он. Рамон Эльдас.

– Странное имя. Он кто по национальности?

– Кажется, какая-то русско-эстонско-испанская смесь. Но это не имеет значения. По паспорту он русский. Нас не сильно волнует сам факт его таинственного исчезновения, нас волнует прецедент и возможное повторение.

– Как это произошло?

– Просто. Рамон ожидал Решетова возле Думы. На стоянке вместе с другими водителями. Вдруг он потерял сознание. Мимо ехала «Скорая помощь», которая взялась неизвестно откуда. Подозрительно вовремя она появилась...

– Появление «Скорой» может быть случайностью. Их столько ездит по городу...

– Может. Водителя положили на носилки и загрузили в машину. Врач и фельдшер – женщины. Это слегка утешает. Рамон опытный боевик-охранник с качественной подготовкой. С женщинами должен справиться в любом случае. Хотя, очевидно, пока еще не справился. Но ни в одну больницу его не доставляли.