Шпаги над звездами - Роман Злотников

Ив остановился у дверей, окинул его взглядом и небрежно бросил:

— Ну чего тебе, деревня?

Тот смущенно содрал с головы шапку и, комкая ее в руке, жалобно попросил:

— Возьмите меня в услужение, господин.

— Да ты, никак, спятил! — фыркнул Ив.

— Возьмите, господин, не пожалеете, — горячо заговорил парень. — Я сильный и грамоте горазд, и флаер водить умею, и-и-и… трактор и скиммер… А еще я на лошади езжу и шью.

Ив рассмеялся:

— Да, милейший, ты полон талантов. Но все дело в том, что я не могу себе позволить нанять слугу. После Перемирия работы для благородных донов слишком мало, а за ту, которая есть, мы грыземся так, что только клочья летят, и единственное, что всех нас объединяет, так это тощие кошельки.

Парень неловко поежился:

— Да мне много не надо, так, стол да постель по первости, а коли разбогатеете, так и мне что перепадет. Ив покачал головой:

— Да ты, приятель, хоть слышал, что я тебе сказал? Куда тебе в благородные доны, выкинь это из головы. Сейчас ветераны не могут найти контрактов, а соплякам вроде тебя вообще не на что рассчитывать.

Парень упрямо набычил голову. Ив вздохнул, потом махнул рукой и спросил:

— Как зовут-то?

— Пип! — обрадованно рявкнул тот. Ив отворил дверь в комнату и выбросил в коридор пару сапог:

— Ладно, парень, если ты такой упрямый, то вот тебе работа.

Пип просиял и, схватив сапоги, бросился к лестнице. Ив хмыкнул, покачал головой и закрыл дверь. Пивной Бочонок и Сивый Ус вернулись только под вечер. Первым появился дон Киор. Когда он ввалился в комнату и, плотно закрыв за собой дверь, повернулся к Иву, тот понял, что Пивной Бочонок что-то разнюхал. Пока дон стягивал с себя термоплащ и перевязь со шпагой, в дверь постучали. Это оказался дон Шарлеман. Он пришел не один, а с каким-то сутулым, черноволосым доном в черном камзоле и с капитанским значком у ворота.

— Прошу любить и жаловать, благородные господа, — дон Диас, по прозвищу Упрямый Бычок, капитан свободного корвета «Бласко ниньяс»… — Он сделал паузу и торжественно закончил: — А также наш возможный наниматель.

Гость величаво поклонился, а Сивый Ус повернулся к капитану и с достоинством представил своих друзей:

— Дон Киор, по прозвищу Пивной Бочонок, и дон Ив, по прозвищу Счастливчик. Оба достаточно известны среди благородных-донов, так что вряд ли есть необходимость в каких-то дополнительных рекомендациях.

Дон Диас согласно кивнул и, спросив взглядом разрешения хозяев, уселся на кровать. Ив услужливо поинтересовался:

— Может, мальвазии?

— Не откажусь, — ответил гость сочным, богатым тенором.

Дон Киор и дон Шарлеман недоуменно посмотрели на Ива, но тот с загадочным видом хрястнул кулаком по стенке:

— Эй, Пип!

Через несколько мгновений в коридоре раздался грохот каблуков, и на пороге комнаты возник запыхавшийся Пип:

— Звали, господин?

— Принеси-ка стаканы и пару бутылок мальвазии.

— Сей момент! — И парень помчался выполнять приказание.

Пивной Бочонок, посмеиваясь, покачал головой:

— А Счастливчик, оказывается, более состоятельный дон, чем мы. Даже слугу себе завел. Ив пожал плечами:

— Привязался как банный лист.

После получаса неторопливой беседы, из которой Ив сделал вывод, что дон Диас успел о них немало разузнать, тот отставил в сторону стакан, поправив перевязь, решительно поднялся и произнес:

— Благодарю за приятный вечер, господа. — Он окинул их испытующим взглядом. Доны замерли, а гость повернулся к Иву: — Про тебя ходят слухи. Счастливчик, что ты приносишь несчастье.

Дон Киор так и подскочил:

— Кто это говорит такую ерунду? Клянусь святым Ноймом и святым Михаилом, если человек просто не пропустил ни одной стоящей заварушки с начала Конкисты и вышел из них без единой царапины, это не…

Тут Ив положил ему руку на плечо и, повернувшись к Упрямому Бычку, произнес:

— Ты прав, дон Диас, такие слухи ходят. — Он усмехнулся Пивному Бочонку. — В конце концов, даже если взять половину тех заварушек, то окажется, что я единственный выжил во всех, вместе взятых. — Помолчав, он вкрадчиво поинтересовался: — Это как-то снижает мои шансы?

Дон Диас криво усмехнулся:

— Наоборот. Наша затея настолько безумна, что не мешало бы иметь в команде хотя бы одного, за кем закрепилась слава любимчика Девы Марии и Дагмар-предостерегающей. Так что ваши шансы даже предпочтительнее. — Он сделал паузу, окинул взглядом напряженные лица донов и веско произнес: — Мы летим на Зоврос, господа.

Глава 2

После того как корвет набрал маршевую скорость, дон Диас собрал на орудийной палубе всех — команду, абордажный отряд, слуг. Некоторые прибыли на борт в последний момент, и потому сейчас четыре десятка разношерстно одетых донов приглядывались друг к другу с настороженным интересом. Дон Киор углядел кого-то знакомого, и они обменялись радостными возгласами. Сивый Ус тоже по пути перекинулся фразами с парой-тройкой донов и повернулся к Иву с довольным видом:

— Должен сказать, мой благородный друг, здесь действительно собралось немало людей, которым бы я в любом бою без колебания доверил свою спину.

Пивной Бочонок согласно кивнул:

— Да, клянусь святым Себастианом, и я узнал парочку отменных рубак. — Он повнимательнее пригляделся к вызывающе торчащим из переборок кожухам, закрывавший орудийные батареи, и добавил: — Клянусь великомучеником Неергетом, никогда не слышал, чтобы на корвете устанавливали четырехлучевые кулеврины. За исключением одного, который не так давно носил имя «Наследник Флинта» и полностью оправдывал свое название.

На невысокой галерее, опоясывающей орудийную палубу по периметру, появился дон Диас в сопровождении нескольких спутников, среди которых выделялся высокий, дородный дон в роскошном плаще и шикарной шляпе с ярким плюмажем. Когда он привычным жестом стянул шляпу с головы и отвесил традиционный легкий поклон, собравшиеся на мгновение замерли. Потом по залу пронесся изумленный вздох, а Пивной Бочонок ошарашено пробормотал:

— Да это же Толстый Ансельм! Ну, дела-а-а. Клянусь святым Егорием, я уж думал, что после рейда на Карраш ничто в мире не может снова выманить его на капитанский мостик.

— Да, дон Ансельм всегда достойно нес свои паруса, — усмехнулся Сивый Ус с довольным видом.

Упрямый Бычок и дон Ансельм с удовлетворением наблюдали за восторженной реакцией собравшихся, а потом дон Ансельм властно поднял руку, призывая к тишине. Гомон мало-помалу утих. Толстый Ансельм приосанился и начал звучным басом: