Элеонора. Кровные узы - Злата Линник

В самом деле, из открытой форточки одного из элитных коттеджей раздавался хрипловатый мужской голос, который едва ли не со слезой выводил: «...пролетарские дворы детства общежитием давно стали».

— В конечном итоге, — продолжал словоохотливый рассказчик, — все они стремятся оказаться в своей, так сказать, естественной среде, там, где им привычно и комфортно. Ну а хитрецы, которые занимаются строительством частной недвижимости, разумеется, не замедлили этим воспользоваться. Посмотрите внимательнее. — Он указал на кирпичное строение жестом прирожденного экскурсовода. — С одной стороны, это жилье стоит немалую сумму, гораздо дороже обычной квартиры: престижный район и так далее. С другой стороны, он в общих чертах воспроизводит классическую коммунальную квартиру.

— Неужели там и кухня общая, одна на всех?

— Нет, кухня там у каждого своя, и двор, как видите, тоже свой — два на три метра. Смеху подобно, молодые люди. Намедни приезжала к одному из жильцов компания, и в таком вот дворике вознамерились затеять шашлыки. Вытащили мангал, вышли во дворик вчетвером, а габариты у всех, сами понимаете, не маленькие. Потоптались, убедились, что все вместе они помещаются здесь исключительно по стойке «смирно», и назад. А двумя домами дальше, на соседней улице, тоже можно увидеть чрезвычайно забавное зрелище. Один из нынешних богачей заказал себе персональную детскую площадку, и не импортную, из каталога, а отечественную, по образцу семидесятых годов. Вы такого не застали, вас тогда еще на свете не было. Полюбопытствуйте, очень познавательно. А вы просто так гуляете, ради моциона, или что-нибудь ищете?

— Честно говоря, ищем. Может быть, вы подскажете: на Выборгском шоссе двухэтажный дом с башенкой. Не знаете такой?

— Представьте себе, знаю. По соседству бывал там, в гостях у своего однополчанина, ныне, к глубокому сожалению, покойного. Да, идет время... Но до туда не так уж и близко: три автобусные остановки, если не больше. Хотя вы молодые. Вот помнится, я в вашем возрасте...

— Спасибо большое за рассказ, извините, но нам нужно идти. Площадку тоже обязательно посмотрим. — И молодой человек торопливо удаляется, почти таща девушку за собой.

— Ну зачем ты так, это же неприлично!

— А ты что хотела; до вечера стоять и слушать? Времени-то у нас, кстати о птичках, маловато. Надо еще подумать, как будем говорить с этим специалистом по сущностям.

До следующей улицы они идут молча, а затем, взглянув в сторону, девушка вдруг издает радостный возглас:

— Смотри, и вправду детская площадка! Я на маминой детской фотографии такую видела.

— Ни фига себе, древность какая! У нас пластинка была: «Песни для слушания в детском саду», там, на конверте, девчонки мелкие тусуются на таких же качелях.

В самом деле, на лужайке перед более чем современным особняком в финском стиле расположена настоящая: детская площадка, как будто целиком перенесенная сюда из старого фильма про школьников. Горка в виде взлетающей ракеты, из задней частя которой торчит железная полоса — спуск, качели в виде большого колеса с двумя сиденьями внутри, песочница под большим мухоморам в красно-синий горошек и даже настоящая парковая скамейка. Картину немного портили маленькие хозяева площадки, которые в маскарадных костюмах черепашек-ниндзя с воплями гонялись друг за другом, чудом не налетая на, почти музейные экспонаты.

* * *

Юля и Андрей, а точнее, Лилит и Сатонис уже более получаса шагали по аллее вдоль Выборгского шоссе, но ничего похожего на дом с башенкой так и не обнаружили. Справа от них город заканчивался.

Позади остались причудливые здания «Города Солнца», гигантский куб из темного стекла и блестящей арматуры — супермаркет, где продают автомобили, четырнадцатиэтажные башни из розового кирпича запутанной планировки — о них недавно писали в бесплатной газете, которую раздают возле метро.

— Посмотри, это не тот дом?

— Вроде похож: башенка на месте, два этажа. Мы его нашли, мы сделали это! — добавляет Андрей идиотски-самодовольным тоном, явно пародируя кого-то из героев американского мультфильма.

— Ну что, идем?

— Надо сперва позвонить, там звонок рядом с калиткой.

Калитка, выкрашенная светло-голубой краской. Ящик «для писем и газет», висящий на ней, едва не лопается от газет и прочей рекламной информации. Должно быть, хозяев просто достало выгребать все это каждый день.

Не дождавшись ответа, молодой человек толкает калитку. Неожиданно она распахивается. Двор выглядит каким-то неухоженным: на клумбах виднеется еще прошлогодняя сухая трава, в сарае, дверь которого распахнута настежь, печально ржавеют старые «Жигули». Непонятное что-то...

В это же время

— Михалыч, слышь, у меня тут небольшая проблемка возникла, может, прокачаешь по своим каналам?

— Легко, а в чем дело-то?

— Да, видишь ли, я тут квартирку прикупил. Дом в историческом центре, все как надо. Так вот, кто-то стал до этого дома докапываться, причем конкретно. Прикинь, за три месяца все соседи с нашей лестницы повыезжали, а из новых никто не вселяется. Кому-то вся парадная понадобилась, целиком. А мне как-то место жительства менять неохота: полную перепланировку устроили, евроремонт, да и вообще, не люблю, когда на мою территорию лапы тянут...

— К вам уже с левыми предложениями подъезжали?

— Нет, похоже, берут измором. Эх, такой нормальный дом был, а превратился в какой-то замок Моррисвиль. Вечером возвращаешься домой, только две квартиры и светятся — наша и еще соседняя коммуналка. Ну, меня-то, понятно, на сладкое берегут, а вот к этим-то чего не прикапываются?

— Мало ли чего, может, какой-нибудь зубробизон уперся рогом и ни в какую.

— Эти ребятки и не таких уболтают, самого, пока к машине шел, заловили и развели на какой-то отстойный массажер. И откуда только такие берутся! Ты мне только узнай, что за контора за всем этим стоит, а за мной, как всегда, не заржавеет.

— Обижаешь, Валера Иваныч, свои люди: сегодня я — тебе, а завтра, кто знает, как оно повернется. Как только — так сразу, жди, звякну.

Выборгское шоссе

В начале описанных событий

Пятница, 13

Как это, оказывается, нетрудно — спровоцировать благовредную на скандал и, пока она будет дуться, отдыхать от ее бесконечных придирок. И чего он раньше так пугался, стоило ей взвизгнуть погромче? Пусть себе разоряется, самое главное — вовремя развернуться и исчезнуть к себе на второй этаж, скорчив при этом обиженную физиономию.