Ключи от ада - Лилия Руднева

Андрей говорил тихо, с ленцой, будто бы поддерживал малоинтересный разговор.

— Я прекрасно знаю, с кем имею дело, — Соловьёв вышел из ступора, в который его повергли слова и поступки Дмитриева, и Лина, радуясь, увидела человека, не уступающего бандиту в духовной силе. Да и в физической, пожалуй, Соловьёв дал бы ему фору. Виктор имел чёрный пояс по каратэ, — и поэтому заявляю, что для своих идиотских подозрений у вас нет никаких оснований. Также вы не имеете права не пускать нас в этот город. Я, конечно, мог бы применить силу и перебить ваших ребят, — Лине показалось при этих словах что-то в глазах Дмитриева вспыхнуло, — но решил цивилизованно уладить это недоразумение. Я не бандит.

Соловьёв с открытой неприязнью посмотрел на Андрея.

Дмитриев подкурил ещё одну сигарету и отвечать, похоже, не собирался. Он лениво рассматривал природу, будто находился здесь на пикнике.

— Чего вы добиваетесь? — Виктор посмотрел на него с интересом.

Андрей удивлённо приподнял брови:

— Я? По-моему, это вы хотели мне что-то сказать.

— Всё, что хотел, было сказано минуту назад, — Лине показалось, что Соловьёв сейчас набросится на Андрея.

Дмитриев выбросил сигарету, не спеша раздавил окурок, и только после этого посмотрел на Соловьёва. А когда заговорил, лицо его стало ужасным от гнева.

— Я не пускаю тебя в город, потому что имею на это свои причины. Не убиваю тебя на месте потому, что не до конца уверен в твоей виновности. И что слышу вместо благодарности? Угрозу перестрелять моих людей!.. Даю вам десять минут на то, чтобы убраться отсюда, после этого буду считать себя вправе применить оружие.

Дмитриев развернулся и пошёл к своей машине. Соловьёв, взбешённый его наглостью, выхватил пистолет и снял его с предохранителя. Звук получился громким и Андрей не мог его не услышать, тем не менее, продолжал идти вперёд.

— Обернись, или, клянусь, я выстрелю в спину!

Дмитриев резко развернулся, и в глазах его плясало пламя такой страшной ненависти, что Лина помимо воли сделала шаг назад.

— Никто не смеет наставлять на меня оружие, — проговорил он глухим, хриплым голосом.

А дальше всё происходило как в кошмарном боевике. Дмитриев вдруг непостижимым образом за доли секунды оказался лежащим в углублении возле дороги, которое закрывало его от выстрелов. Соловьёв ещё только разворачивался, а Андрей уже прострелил ему ладонь. Виктор упал, скорчившись в пыли. Группа «Викинга» открыла огонь. Дмитриев залёг в траве. Его люди под прикрытием машин, ехавших вперёд, открыли ответный огонь, вынудив противников на время прекратить стрельбу.

Лина на карачках пробиралась к Соловьёву, но тот что-то крикнул отстреливающемуся Лапе, и уголовник пополз к девушке, схватил её за ногу, и потащил к машине, в которой прятался Иннокентий. Лина изо всех сил пыталась затормозить ладошками об асфальт, но только ободрала их до крови.

— Лапа, отпусти, — рычала она, сплёвывая песок, — Витя ранен!

— Ты где должна была сидеть, мать твою! — уголовник упрямо тянул её к машине, — совесть у тебя есть?!. А мозги?

И когда Лапа поднимал девушку, чтобы затолкать в машину, перед ними, будто из ниоткуда возник Дмитриев. Выражение его лица было страшным. Он ударил Лапу рукояткой пистолета по голове, Лина, попыталась ударить его в пах, но Андрей неуловимым движением сделал подсечку, и девушка повалилась на асфальт, больно ударившись затылком. Дмитриев тут же поднял её, прижал к себе и приставил дуло пистолета к её голове.

— А теперь, я думаю, все положат оружие на землю.

Он сказал это тихо, но стрельба с обеих сторон мгновенно прекратилась.

— Виктор Васильевич, — обратился он к медленно поднимающемуся Соловьёву, — думаю, теперь вы согласитесь что вели себя неподобающим образом?

— Ни один уважающий себя мужчина не станет воевать с женщиной, — боль, от простреленной руки не шла ни в какое сравнение с тем, что он почувствовал, когда увидел дуло пистолета, приставленное к Лининой головке.

— Я не собираюсь воевать с вашей дамой, — презрение в его голосе заполнило всё вокруг, — но если человек дурак, его надо учить.

— Если ты убьёшь Виктора, клянусь, я разорву тебя на куски — Лина задыхалась от отчаяния и страха.

— Успокойся, — Андрей сильнее вдавил дуло в висок, — убить его я теперь всегда успею. Но мне нужно кое в чём разобраться. Значит так, — голос стал жёстким и без эмоций, — сейчас ты забираешь своих людей и уезжаешь подальше от города, а завтра утром приезжаешь ко мне. Один. Там и поговорим… А теперь я досчитаю до пяти, и все должны за это время успеть уехать. Если на счёт «пять» на горизонте будет хоть одна машина — девушка умрёт.

Было бы глупо усомниться в том, что он выполнит своё обещание. Люди с таким выражением лица не шутят. Поэтому Соловьёв, сердце которого обливалось кровью, дал знак своим людям садиться в машины.

— Не бойся, Линочка, всё будет хорошо, — сказал Виктор, улыбнувшись так нежно, что девушка едва не расплакалась, — а ты с этой минуты можешь считать себя покойником.

Он захлопнул дверцу машины и через несколько секунд группа исчезла.

Дмитриев опустил пистолет и пошёл в свою машину, даже не посмотрев на Лину. Два шкафа одели на неё наручники и хотели запихнуть между собой на заднее сидение, но Дмитриев, мрачно окинув девушку взглядом, произнёс:

— Посадите её вперёд, сами езжайте в другой машине.

— Но шеф… — заикнулся было один охранник, но, напоровшись на ледяной взгляд, осёкся и поспешил выполнить приказ.

Дмитриев плавно тронул машину с места.

Глава 13

Лина старалась глубоко дышать, чтобы хоть как-то унять свою ненависть, которая требовала немедленно вывернуть руль и врезаться в ближайшее дерево.

Он и не думал разбираться в ситуации! Этот человек ехал на «стрелку» не для того, чтобы выслушать Соловьёва. А просто лишний раз показать кто в доме хозяин. В памяти всплыл образ раненого Виктора.

«Я его точно убью!» — вдруг подумала девушка.

— Советую успокоиться, — произнёс Андрей, не отрывая взгляда от дороги, — неконтролируемая злость может привести к апоплексическому удару!

— Тогда вы, уважаемый, — Лину перекосило, — должны уже давно лежать в могиле.

Дмитриев на секунду повернулся к девушке, изучающе посмотрев в глаза. Снова её поразила мудрость, появившаяся в нём. Откуда? Только что напоминал маньяка под транквилизаторами…

Девушка не удержалась и прыснула от такого сравнения.

— Возьми в бардачке спиртное. У тебя шок, надо расслабиться, — безучастно сказал Андрей, глядя на дорогу.

И Лине безумно захотелось вывести из себя этого человека, которого абсолютно не трогают человеческие страдания. Ему даже было наплевать на то, что некоторые из его людей ранены!

— Если будешь так на меня смотреть, мы въедем в дерево.

— Сними наручники, больно!

— Привыкай, вернее, вспоминай, как это было! Любовник теперь вряд ли поможет… Я предупреждал, чтобы ты не смела уезжать из города. Так что, не обессудь, едем в тюрьму!

Лина твёрдо знала, что никакой тюрьмы в её жизни больше не будет! Казалось, стоит подойти к камере, и она просто умрёт!

А ведь всё в её жизни налаживалось… Нашла друзей и работу, постепенно избавлялась от страхов, и вот на дороге стал этот человек, который ради жажды власти растопчет и уничтожит её, не задумываясь… Как же тяжело было возвращаться к нормальной жизни, как не хотелось, зубами себя вытаскивала. Но второй раз повторить такой подвиг она не сможет, просто не будет сил.

Лина посмотрела на человека, который разбил её на мелкие осколки. Конечно, что для него человеческая жизнь? Сломал и забыл. Девушка поняла, что ей безразлично, откроют Бездну, или нет, выполнит ли она обещание, данное Хранителю Печати… Она выбросила вперёд руки в наручниках и перекинула их через голову Дмитриева, изо всех сил сомкнув на его шее. Андрей дёрнулся и отпустил руль. Машина съехала в кювет, но ему всё-таки удалось как-то нажать на тормоз. Девушка сдавливала горло всё сильнее, разрывая кожу на руках, но испытывала при этом какое-то болезненное наслаждение. Раньше она и не предполагала, что от мести можно испытать что-то подобное! Радоваться, стирая с лица врага безразличное выражение!

Дмитриев одной рукой пытаясь оттянуть от шеи наручники, другой резким движением нажал на какую-то точку на теле у Лины, и девушка почувствовала, что на мгновение перестала ощущать свои руки. Этого хватило, чтобы Андрей вывернулся и схватил её за шею, прижав к стеклу дверцы. В глазах у Лины потемнело, воздуха стало не хватать. К машине уже бежали телохранители.

— Всё нормально, — сказал им Андрей, открыв дверцу, — езжайте дальше без меня.

— Андрей Владимирович, — один из охранников в сердцах повысил голос, — в сложившейся обстановке не стоит вам ездить без охраны!