Джено и черная печать мадам Крикен - Муни Витчер

— Это, несомненно, создание, порожденное его экспериментами.

Она с большим трудом пересекла подъемный мостик, но, прежде чем сойти с него, обернулась, чтобы полюбоваться необыкновенной птицей. На правой лапе у сокола она заметила перстень, такой же, как у фон Цантара.

Повесив голову и глубоко задумавшись, она направилась в свою комнату. Ей стало очевидно, что с птицей связано что-то очень важное, и не только для будущего Джено.

Пока старая француженка медленно удалялась, фон Цантар расположился в своем красном бархатном кресле и, держа сокола, обратился к сапиенсам:

— Мадам Крикен представляет для всех нас опасность. Она больше не следует Правилам. Не доверяйте Джено Астору Венти, у этого антея экстраординарные способности. Думаю, вы уже знаете, что он натворил во время испытаний у мисс О’Коннор. Что касается старой француженки, подумайте хорошенько, каким сложным психологическим упражнениям вы ее подвергнете. Я на вас полагаюсь.

Баттерфляй с восхищением посмотрела на суммуса и, потирая руки, произнесла:

— Превосходно! Мои поздравления по поводу великолепного кречета.

— Магический Росток погладил висевший на груди медальон и ухмыльнулся. Все остальные пребывали в сомнении. Набир Камбиль приблизился к фон Цантару и спокойнейшим голосом произнес:

— Мы ожидали, что в этом собрании примет участие и Рене. У него исключительные умственные способности. Почему он не помогает нам в поисках Аноки?

Мисс О’Коннор неожиданно побагровела и принялась нервно кашлять, так сильно, что церемониймейстер направился к ней со стаканом воды.

— Рене? Нет, он медитирует в моей комнате и, кажется, еще долго будет приходить в себя. Не волнуйтесь о нем, — невозмутимым тоном ответил суммус сапиенс, превосходно скрывая свое замешательство.

Только Ранья Мохаддина, бывшая, как и Крикен, экспертом по лжендофии, нахмурила лоб. Вибрации воздуха от сказанных слов немца были нерегулярными: неужели суммус лгал? Ранья ничего не сказала, чтобы не вызывать еще большей неразберихи, но решила скромно и тактично это исследовать.

— Тогда я спокоен за субкандов, — иронично произнес Стас Бендатов, желавший ослабить напряжение. — Обычно, когда Рене пускается в длиннейшее подводное плавание, бедный лебедь возвращается настолько измотанным, что его нельзя использовать двое суток.

Ятто фон Цантар заверил его, что так оно и есть, и, поднявшись с кресла, пустил сокола летать по комнате. Тот устроился на длинном карнизе, на котором висела черная бархатная портьера.

Мудрецы один за другим выходили из помещения. Лица их были озабочены. С фон Цантаром остался только Пило Магический Росток.

— Дорогой церемониймейстер, не забудьте привести в порядок спиккафило, я хочу, чтобы они превосходно функционировали. Хотя Аноки отсутствует, юный Боб Липман все же намерен выдержать Уникальное противостояние, — распорядился суммус.

— Конечно, я это сделаю. Кроме того, напомню мисс О’Коннор, чтобы она проверила, не сквозит ли из окон, — ответил Пило, направляясь к подъемнику.

Фон Цантар повернул рычаг и поднял мост, чтобы его больше никто не беспокоил. Он остался один у горящей жаровни. Сокол пристально наблюдал за ним.

Глава девятая

Бегство мадам Крикен

Аркс бурлил. Строгие часы продолжали подавать сигналы о приходе и уходе псиофов. Новость об исчезновении Аноки Кериоки нарушила спокойную и педантичную жизнь мыслителей, а когда распространились слухи, что во всем виновата старая француженка, положение осложнилось еще больше. Алхимики, медиумы, шаманы и колдуны упорно отказывались верить, что мадам Крикен погубила Красного Волка только для того, чтобы устроить волнения и занять пост фон Цантара.

Некоторые псиофы пребывали в сомнении, в том числе и потому, что привыкли раболепно следовать предписаниям немца. Новые методы изучения призраков и привидений, введенные фон Цантаром несколько лет назад, настолько заинтересовали отдельных исследователей магопсихических материй, что они никогда не ставили под сомнение слова учителя.

Несмотря на всеобщую напряженность, сапиенсы продолжали проводить в аудиториях предусмотренные программой эксперименты и испытания, хотя даже им порой было трудно сосредоточиться.

Боб Липман, антей третьего уровня, вольготно рассевшись на стуле в Комнате единения, поигрывал металлическим стержнем, подкатывая его к себе одним потоком воздуха.

— Наверное, ты доволен, что на Уникальном противостоянии у тебя не будет соперников, — с усмешкой сказала Агата Войцик. — Аноки ведь больше нет.

— Да, доволен, — ответил тот. — Я не боюсь Контра Унико. И с блеском выдержал испытание на спиккафило.

— А что ты думаешь по поводу старухи? — спросил Юди Ода, устраиваясь рядом с Агатой.

— Не сомневаюсь, что это она погубила Красного Волка.

— Если на старуху начнется охота, то и этот итальяшка больше не сможет задирать нос. По-моему, эта мадам обучила его утонченным методам усиления разума, — поддержал Боба японец-антей.

— Почему ты так считаешь? — спросила полька.

— В первый день, когда мы шли в Аркс, он не знал ничего, словно только что вылупился из яйца, — пояснил Юди Ода, рассмешив обоих своих приятелей.

В этот момент в Комнате единения появилась Суоми: она решительно направилась вперед, помогая себе своей белой тростью.

— Кто здесь? — спросила она. — Я чувствую дыхание нескольких человек.

— Призраки и привидения, которые ждут не дождутся, когда же отведают свежего финского мяса, — ядовито сказала Агата.

— А, это ты… Значит, здесь и два твоих дружка! — воскликнула Суоми, останавливаясь неподалеку от фонтана.

— Не хватает только твоего гениального итальянца. Наверняка затевает какую-нибудь очередную выходку, — сказал Боб Липман, ковыряясь пальцем в ухе.

Финская девочка, поняв, что попала к недоброжелателям, произнесла про себя: «Кум Империо Эссе» — активизировала Блокирующее слово. Она боялась, что трое антеев прочтут ее мысли и узнают правду о Красном Волке.

Агата заметила, что энергия, исходящая от финской девочки, увеличилась, и сделала друзьям знак замолчать.

Суоми почувствовала, что сейчас над ней будут издеваться. Позади нее резво прокатилась парасфера, остановившаяся перед Бобом. Американец развернул записку, прочитал ее, отправил парасферу обратно и ушел, ни с кем не попрощавшись. Столкнувшись в дверях с Джено, он задел его плечом.

— Суоми, пойдем со мной, — сказал Астор Венти, взяв девочку под руку.

— Прекрасная парочка, не правда ли? Он дурак, она слепая, — громко сказала Агата.

У Джено забурлила кровь, в ушах раздался знакомый звон, и, не оборачиваясь, он сумел остановить воду в фонтане: она застыла, словно замороженная. Юди Ода попытался поднять взглядом ручки и перья, лежавшие на столе, и направить их в Джено, как пули, но Суоми, предвидевшая его поступок, подняла правую руку и, максимально расставив пальцы, моментально блокировала действия японца.

Агата так и осталась стоять с разинутым ртом. Глубоко вдохнув, она попыталась проникнуть в мозг Астора Венти, но сразу же была оглушена собственной энергией, отразившейся от ментального барьера. Вода из фонтана снова пришла в движение и, как желе, обрушилась на ее голову. Юди засуетился, пытаясь высушить оравшую подругу.

— Мы здесь больше не нужны, Суоми, можем уходить, — удовлетворенно сказал Джено.

Гулкий удар пробил пятнадцать раз. Агата, все еще мокрая до нитки, быстрым шагом направилась в аудиторию гипноза, к Эулалии Страбикасиос. Ей предстояло пройти испытания в ветроведении, довольно важном предмете, развивавшем способность видеть прошлое, связываясь с универсальной памятью. Юди, будучи, как и Джено с Суоми, на первом уровне, еще не мог изучать его и потому остался сидеть на бортике фонтана.

— Куда идем? — спросила Суоми своего друга.

— На контрафизику, в аудиторию Возвышенной пищи. Надеюсь, что мадам Крикен там, — ответил мальчик.

Когда они пришли туда, то увидели группу псиофов, беседовавших с Раньей Мохаддиной. Тема разговора была уже привычной: обвинения, выдвинутые в адрес Марго. Не вдаваясь в подробности, арабка объявила о начале испытания.

— Пробуйте разные блюда и напитки, выставленные на круглом столе. Как только кто-то почувствует, что у него чешется кожа, или раздуваются уши, или проявились другие симптомы аллергии, сообщите мне, я сразу же введу антидот. Контрафизика — очень полезная дисциплина.

Некоторые псиофы принялись очищать от шкурок Диогеническую салями и колоть щипцами Интеллектуальные орехи. Суоми попробовала ложечку Сократических сливок, и через пару секунд язык у нее загорелся огнем. Ранья дала ей выпить Греческой воды и объяснила девочке, что у нее аллергия на это вещество, так как ее душевное состояние требует найти ответы сразу на множество вопросов.