Театр китового уса - Джоанна Куинн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Розалинда, – говорит она, – это месье Ковальски. Художник из России, что жил в Париже, в стране Франции.
Розалинда, вопреки обыкновению раскрасневшаяся от прогулки с пляжа, на мгновение лишается дара речи. Затем одна из светловолосых женщин кричит:
– Роз! Ю-ху, дорогуша! Сюрприз!
– Филли? Филли Фенвик? Это ты?
– Она самая, – говорит Филли, салютуя бокалом. – Почему бы тебе не присоединиться к нам? Кажется, ты здесь живешь.
Розалинда подходит к столу, передавая зонтик Моди.
– Филли, боже правый, сколько времени прошло?
Филли привстает, чтобы обнять ее.
– Тысячелетия, не меньше. Чем ты надушена? «Мицуко»? Боже, сразу навевает воспоминания. Ты ведь знаешь Хилли? Хиллари Вон. Мы познакомились в «Слейд». Неразлучны с тех самых пор. Филли и Хилли. Что ж, это просто судьба.
– Мы неразделимы. Очень приятно, – говорит Хилли.
– Что привело вас в Чилкомб? – спрашивает Розалинда.
Филли указывает в сторону лужайки двумя пальцами с зажатой в них сигаретой, будто размахивает дымящим пистолетом.
– Мы с этим сомнительной репутации негодяем. Спутались в Париже. Хилли работала моделью, я изучала рисование. Мы обе сердечно заскучали от жизни дебютанток.
– До тошноты, – говорит Хилли. – Бесконечные обеды, за которыми только и говоришь, что об обедах. Все наши любовники и братья мертвы. Что нам за дело до обедов?
– Он нашел нас в ночном клубе Монмартра, где мы танцевали ки-ки-кари, и захотел изобразить нас близняшками. Мы выпили бессчетное количество абсента и переехали в его студию в ту же апокалиптическую ночь. Целое приключение.
– Мы последовали за Дионисом, – говорит Хилли, не отрывая взгляда от Тараса.
– Мы последовали за великим художником, – говорит Филли. – Он правда гений, Роз. Картин, подобных его, ты никогда не видела. Мы едем в Корнуолл. Решили заглянуть в гости.
– Тарас захотел нарисовать знаменитого кита, – добавляет Хилли.
– Как забавно и чудно, что у тебя по-прежнему есть дворецкий. Старинный прислужник, – говорит Филли. – А грот у тебя есть?
– Тарас? Тарас Ковальски? – восклицает Миртл. – Боже правый! Это тот русский художник, о котором я рассказывала тебе, Розалинда. Месье Ковальски, нас снова свело провидение. Миртл ван дер Верфф. Мы встречались в Антибе.
Тарас Ковальски, сидящий на лужайке и улыбающийся Кристабель, переводит взгляд на Миртл.
– Мы не встречались.
– Это было на вечеринке у бассейна, устроенной парой из Флориды. Вы были окружены толпой поклонников, но мы сосредоточенно обсуждали скульптуру. Ее пластичность.
Тарас легонько хмыкает.
– Нет, – повторяет он. – Но теперь мы встретились – на этой зеленой лужайке.
– Я читала стихи, – говорит Миртл. – О рыбацкой сети.
– Миртл поэтесса, – говорит Розалинда. – Очень известная. Мы встретились, когда катались на лыжах в Швейцарии. Она будет читать нам стихи этим вечером. Возможно, вы к нам присоединитесь, мистер Ковальски? Ужин и поэзия. И вы тоже, Филли, Хиллари. Ничего выдающегося. Салат из лобстеров. Гребешки. Легкий mousse au café[18].
Тарас поднимается и подходит к Розалинде, берет ее ладонь в свои забрызганные краской лапы.
– Зовите меня Тарасом. Я благодарен за вашу доброту. Я очень устал сегодня. Я рисую, рисую, но ничего не выходит.
– Добрый ужин может оживить ваш художественный пыл, мистер Тарас, – говорит Розалинда. – Вам нравится лобстер?
– Чем бы вы ни желали поделиться.
– Моди, пожалуйста, передай Бетти, что у нас будут гости на ужин. Где вы все остановились?
Филли смеется.
– Мы богема, дорогая. Цыгане. Мы торчим в грязных деревенских хижинах.
– Стучимся в двери и умоляем пустить нас на ночь, – говорит Хилли.
– И твоя мать не против? – спрашивает Розалинда. – Оставайтесь здесь – я настаиваю. Хотя бы на несколько дней.
– На самом деле это здорово, Роз, – говорит Филли. – Стоит только научиться ценить жизнь без забот о деньгах, и ты откроешь себя судьбе.
– Даже в самых маленьких деревнях мы можем найти жилье и местную женщину, что будет готовить. Нужд у нас немного, – говорит Хилли.
– Всегда найдутся те, кто верит в искусство, – говорит Тарас, поднося ладонь Розалинды к губам. – Вы очень щедры. Я приведу с собой других. Есть дети.
– У нас полно места, – говорит Розалинда.
В это мгновение в саду появляются Уиллоуби и Дигби с перекинутыми через шеи полотенцами, а следом – учитель Дигби с ведром камней.
Розалинда машет мужу.
– Хорошо поплавал, дорогой? У нас гости.
– Я вижу, – говорит Уиллоуби.
Розалинда снова поворачивается к гостям.
– Как насчет ужина в восемь? А следом стихи. Какой очаровательно внезапный салон. Скажите мне, мистер Тарас, вы рисуете портреты?
– Меня выбирают модели, – говорит он.
– У нас в Чилкомбе много удивительных картин. Возможно, я могла бы провести для вас осмотр? – Розалинда указывает на дом, и Тарас проходит внутрь. Она торопливо догоняет его, говоря, – если вы повернете налево, то найдете…
Но Тарас уже пересек холл и босиком поднимается по лестнице, едва удостаивая взглядом картины, что вывешены вдоль нее.
– Лошади, лошади, собаки. Это что, кабан? Англичане со своими животными. Это неестественно.
– Более современные картины я держу на первом этаже, мистер Тарас, – говорит спешащая за ним Розалинда, – хотя с галереи открывается прекрасный вид на купол. Его установили по моему заказу. У него зодиакальные мотивы.
Тарас замирает, чтобы перегнуться через перила и посмотреть на холл внизу, где собрались дети, учитель Дигби, Миртл и Перри. Уиллоуби улизнул в гостиную выпить, следом направились и Хилли с Филли. Тарас показывает на Кристабель, и его указующий перст столь же знаменателен, сколь у Бога Микеланджело.
– Где они держат тебя, дитя? Где вы спите со своей французской служанкой?
– На чердаке, – отвечает Кристабель.
– Традиционная семейная детская, – говорит Розалинда. – Скажите, мистер Тарас, откуда вы знаете, что у нас служанка-француженка?
– Дети и слуги всегда на крыше. Как много открывается в том, что спрятано на вершинах домов, – говорит Тарас. – Кристабелла, покажи мне дорогу на твой чердак.
Кристабель взбегает по лестнице и ведет Тараса по галерее, мимо спален взрослых и комнаты Дигби, туда, где деревянная дверь скрывает коридор без окон, что ведет к узкой лестнице наверх. За ними следуют Перри, Миртл, Дигби в головном уборе из полотенца, учитель Дигби, Ов и Розалинда с застывшей улыбкой – цепочкой, будто связанные страховкой альпинисты.
На тесном чердаке Тарас вынужден пригнуться. С его широкими плечами и босыми ногами он кажется великаном на вершине бобового стебля, уменьшающим каждую комнату, в которую заходит. Спальня девочек с полосатыми обоями и картонным театром кажется не более чем кукольным домиком, тогда как комната Моди под самой кровлей, с разбитым чайником у кровати, чтобы ловить капли с протекающего потолка, всего лишь каморкой.
Дети привыкли к