Что таится за завесой - Харпер Л. Вудс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я изучила черты лица Кэлума, отметив, что, несмотря на мозоли, покрывавшие мизинец, которым он так нежно прикасался ко мне, его кожа не казалась обветренной и обгоревшей на солнце. Я не увидела морщин, которые появляются, когда много работаешь на открытом воздухе и подвергаешься воздействию стихий. Его кожа естественно сияла, словно золотистая бронза, но на ней не было ни веснушек, ни солнечных ожогов, которые следовало бы ожидать на такой коже.
Может, он работал кузнецом, ковал мечи? Из-за его плеч торчали эфесы мечей, и это, несомненно, придало правдоподобность моей догадке: кроме Стражи Тумана или Королевской гвардии оружие могли позволить себе только очень богатые люди или великие мастера.
Его одежда была хорошо сшита, в целом чистая и не изношенная до дыр, в отличие от моей.
– А уж как мне приятно, Эстрелла Звезда, – сказал Кэлум, и его губы изогнулись в намеке на игривую улыбку.
У меня по коже побежали мурашки от тона, каким он практически промурлыкал слово «приятно», намекая на всевозможные непристойности, о которых я не имела права думать в тот момент.
Даже если он и был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.
Дверь амбара приоткрылась, и я инстинктивно села, оторвав руку от Кэлума, чувствуя вину за направление, в котором побрели мои мысли. Щеки у меня порозовели, и Кэлум усмехнулся и сел рядом. В этот момент в приоткрытую дверь просунулась голова Брана. За головой последовал и он сам. Брат нахмурился, и его губы скривились в попытке скрыть явное беспокойство.
– Все в порядке, – сказала я, поднимаясь.
Я отступила от Кэлума и направилась к Брану. Он оставил дверь сарая слегка приоткрытой, чтобы было легче сбежать, если он решит, что моя оценка ситуации оказалась неточной.
Я вряд ли могла винить его за это. В присутствии такого человека, как Кэлум, мыслить разумно не получалось: он быстро обезоружил меня, стерев все мои мысли о побеге своим обаянием.
– Все в порядке? Да неужели?
И Бран указал на мою шею, которая была видна из-за сдвинутого набок плаща. Казалось, метка запульсировала, когда я потянула за плащ, чтобы снова накрыть ее, – как будто обладала собственным разумом и мысль о том, что ее снова закроют, была ей ненавистна.
– Это Кэлум, и он тоже меченый, – ответила я, повернувшись, чтобы посмотреть на нового знакомого.
Его темные глаза, которые раньше игриво блестели, стали похожи на затвердевший камень, когда он смотрел на Брана, и воздух вокруг него напрягся, словно скрытая внутри него сила увидела в моем брате угрозу.
Я сглотнула и сделала шаг вперед, пытаясь придумать, как сохранить мир. Им не обязательно было становиться лучшими друзьями, достаточно проявлять обычную учтивость. А я не собиралась попрощаться с первым живым человеком с меткой, как и я, с которым только что познакомилась.
– Это мой брат, Бран.
Кэлум сглотнул, сжал челюсти, потянувшись к своему тяжелому плащу, и сдвинул его в сторону, чтобы обнажить метку. В замешательстве они с Браном обменялись взглядами, а я наблюдала со стороны, ожидая, пока они проложат себе путь хотя бы к нейтралитету, преодолев мужской гонор.
– Значит, брат? – спросил Кэлум, глядя на меня.
Он сделал паузу, внимательно изучая мое лицо. Затем наконец снова переключил внимание на Брана и умиротворяюще улыбнулся.
– Странно, что ты сбежал вместе с ней.
– Я не мог бросить ее одну на милость фейри и Стражи Тумана, – огрызнулся Бран.
В конце концов он переключил внимание на метку на шее Кэлума. Тщательно изучив ее, разглядев все переплетавшиеся черно-белые узоры, он затем снова поднял глаза на Кэлума. Теперь Бран смотрел на него в открытую.
А мне хотелось просто поесть и заснуть в относительной безопасности амбара, на теплой соломе под спиной.
– Мы уходим, – заявил Бран, беря меня за руку.
– Там же темно, – возразила я. – Где мы еще найдем убежище так поздно? И только боги знают, повезет ли нам вообще его найти. Давай подождем до утра.
Кэлум кашлянул. Я повернулась и увидела, что его тело совершенно неподвижно. Его взгляд был прикован не ко мне и не к Брану, а к тому месту, где мой брат крепко сжимал мою руку.
– Действительно, мне кажется, что было бы разумно держаться вместе, – эти слова прорвались сквозь стиснутые зубы, словно Кэлум так сильно сжал челюсти, что не смог их разомкнуть.
– И почему же? Чтобы ты мог использовать меня, чтобы попасть туда, где тебя не увидят? – спросил Бран, прищурившись.
– Да, – согласился Кэлум, даже не удосужившись отрицать, насколько полезным был бы Бран. – Мы можем помочь друг другу. Если я не ошибаюсь, оружия ни у кого из вас нет. С вашей стороны неразумно продолжать путь без какой-либо защиты.
– А чем нам поможет меч, если за ней придут фейри? – спросил Бран. – И еще. Я полагаю, тебе пока не приходилось защищаться, потому что если бы пришлось, ты бы знал: метка на твоей шее вполне способна защитить тебя, – возразил Бран и на мгновение прервался, чтобы горделиво ухмыльнуться. – Во всяком случае, ее смогла.
Внимание Кэлума переключилось на меня, и его глаза сузились, когда он изучал мою реакцию на слова Брана. Щеки у меня вспыхнули от стыда из-за напоминания о том, что сделала метка, и я опустила глаза в пол.
– Кто-то пытался тебя убить? – спросил он, сжав губы от гнева.
– Двое стражников Тумана из нашей деревни, когда мы бежали, – кивнула я. – Я не хотела убивать их, – пробормотала я, шаркая ногой по грязному полу амбара.
– Конечно, не хотела, – сказал Кэлум, удивив меня.
Его взгляд стал мягким, и в глазах засветилось сочувствие. Он снова прочистил горло.
– Виникулум действует только как последнее средство, чтобы сохранить жизнь.
– Виникулум? – спросила я, наблюдая, как он приближается.
Медленно шагая, Кэлум сократил расстояние между нами. Казалось, что шаги длятся целую вечность, но при этом все происходит слишком быстро – все одновременно и сразу. Бран крепко сжал мне руку, когда этот странный человек остановился передо мной и протянул руку к метке у меня на шее.
Она пробудилась и засияла кружащимся светом, который проникал между его пальцами, когда он касался ладонью моей кожи.
– Метка фейри, – объяснил Кэлум, и его темные глаза загорелись белым светом, исходящим от моего тела.
Когда метки касался Бран, она горела,
