Сат Чит Ананда - Бхагаван Раджниш

На Востоке комментарии начали давать по определенной причине. Восточным писаниям, по крайней мере, десять тысяч лет. Это самый ортодоксальный взгляд на историю философского развития на Востоке. Есть люди, которые думают, что им намного больше, чем десять тысяч лет. Из-за того, что в то время не было письменности, письменность еще не была изобретена, каждый мастер был вынужден говорить маленькими сутрами, он не мог говорить большие трактаты. Слово «сутра» означает «нить».

Они давали вам очень мало, чтобы вы могли запомнить, потому что запомнить большие философские трактаты невозможно. Всегда существует опасность того, что вы их забудете. Поэтому единственным путем были сутры. Нужно было формулировать все в таком сжатом виде, чтобы ученики мастера могли запомнить эти маленькие, подобные семени максимы.

Но это только семена. Они показывают путь, указывают определенное направление. И до тех пор, пока ваше сердце не станет плодородной пищей для этих семян, они не прорастут и не дадут листья, ветви, цветы и плоды. Эти семена содержат все, чтобы это случилось, содержат в себе встроенную программу. Если вы позволите этим семенам войти в ваше бытие, по мере того как они будут входить в вас все глубже и глубже, вы осознаете все, что в них заключено. Они превратятся в вас в реальность.

Но из-за того, что индивидуальности отличаются, из-за того, что они уникальны, сердце каждого отдельного человека представляет собой разную почву, это не одна и та же земля. Семя будет расти согласно тому, на какой почве его посадить. Чье-то сердце может быть очень плодородным, творческим. Дерево может быть огромным, листва может быть очень обильной, зеленой, и когда наступит весна, на дереве будут тысячи цветов и плодов.

Но чье-то сердце может быть очень суровым. Семя одинаково, но почва не может быть одинаковой, должны быть разные препятствия, разные условия. Сердце может не помогать, а может, наоборот, мешать. Это может быть семя, которое попало в землю, полную камней. Семя может и прорасти, но на плодородной почве оно будет расти совершенно по-другому. На каменистой почве оно может не быть таким высоким, оно может даже вырасти искривленным, на нем может не быть такой обильной листвы, на нем могут вырасти лишь несколько листьев.

Но уникальность заключается в том, что кто-то становится поэтом, и семя может превратиться в поэзию. А кто-то может стать музыкантом, и семя может превратиться в музыку. А кто-то может стать скульптором, и его семя может превратиться в красоту камня. Все будет зависеть от того сердца, в которое попадает семя. Есть еще много других причин.

Может случиться так, что сердце может быть плодородным и может прорасти тысячами цветов. А другое сердце может не быть таким плодородным и может не дать столько цветов, а может родить всего лишь один цветок, но очень, очень большой, эти тысячи цветов не смогут сравниться с этим одним цветком. Их может быть много, но красота этого одного цветка может содержать в себе красоту всех тысяч цветков.

Со мной много лет жил один садовник, когда я учил в университете. У меня был красивый садик. И этого одного человека я выбрал по одной причине: он был чьим-то садовником, садовником в доме одного офицера. Он каждый год выигрывал соревнования по розам. Я часто ходил на выставки его цветов, потому что весь город участвовал в этих соревнованиях.

Все богачи: офицеры, бюрократы, профессора, врачи, те, кто могли позволить себе иметь сады, участвовали в соревнованиях. Но меня не интересовали люди, которые участвовали в соревнованиях. Меня интересовал тот, кто вырастил цветы, чей трофей победил на соревнованиях. Если какой-то сад побеждал, я искал этого садовника, но бедные садовники даже не присутствовали на выставках.

Я последовал за машиной этого офицера. Я огляделся в его доме и нашел садовника, который трудился в саду. Когда армейский офицер вошел, он даже не сказал садовнику: «Я выиграл благодаря тебе. На самом деле, эта победа принадлежит тебе». Он просто поставил машину в гараж и пошел в дом.

Я отправился в садик. Старик, бедняга, трудился там. Я спросил у него: «Ты слышал о том, что твои розы выиграли соревнование в этом году?»

Он ответил: «Никто еще не сказал мне об этом!»

Я сказал: «Сколько этот армейский офицер платит тебе зарплату?»

Он ответил: «Не слишком-то много».

Я сказал: «Сколько бы он ни платил тебе, я буду платить тебе в два раза больше. Ты можешь сказать мне позже, сколько он тебе платит. Просто забирай все свои вещи в мою машину и поехали со мной!»

Он ответил: «Но это очень опасный человек. Он найдет меня со своим ружьем».

Я сказал: «Не беспокойся, я не менее опасен. Не беспокойся».

Поэтому я привел его в свой дом и сказал ему: «Начинай трудиться, и ежегодно не я буду ездить на соревнования, а ты. И все трофеи, которые ты выиграешь, будут не в моем доме, а в домике, в котором ты будешь жить и который я дам тебе».

Он не мог поверить в это. И он сказал: «Но как насчет армейского офицера?»

Я сказал: «Я позабочусь о нем. Тебе не нужно беспокоиться об этом».

Потом я увидел, как он выигрывал. Его искусство заключалось в том, что он никогда не позволял ни одной розе давать больше одного цветка. Он срезал все почки и оставлял только самые большие бутоны.

Я спросил у него: «В чем тайна этого действия?»

Он ответил: «Тайна простая. Розовый куст имеет определенное количество сока. Он мог бы раздать его среди тысяч цветов, но если не позволить ему этого, он вынужден передать весь сок одному цветку».

Я оставался девять лет в этом университете. Девять лет подряд он выигрывал соревнования. И вся его тайна заключалась в том, чтобы позволить цвести только одному цветку. Поэтому все стало возможным. Вот та уникальность, о которой я вам говорю. Одно и то же семя в разных сердцах приносит разные плоды.

Так начинаются все комментарии. Мастер умирает. У него остаются тысячи учеников, которые слушали его. И теперь они начинают думать, в чем важность его слов. На Востоке к этому вопросу относились очень трепетно. Здесь применялась не грубая логика, но очень тонкий механизм, женственность.

Слово «атхато» может означать «сейчас», может означать «здесь», может означать «начиная с настоящего мгновения и впредь». Из-за этой разницы в смысле меняется весь смысл предложений. Всего лишь одно слово меняет весь смысл.

Например, для мужчины или женщины, чье сердце - сердце преданного, возлюбленного, «атхато» будет означать: достаточно любви; теперь нужно начать вопрошать о высшем. Достаточно этого мира и его наслаждений, нужно начать вопрошать о высшем. Для логика то же самое слово означает: достаточно логики, достаточно рациональности, достаточно философии, теперь должен начаться истинный поиск существования: не слов, не философских исследований, но сущностного опыта.

Для поэта это может означать: достаточно поэзии, достаточно, хватит жить той жизнью, которой я жил раньше, теперь пришло время вступить на путь поиска света, пришло время войти на путь истины. Я пел песни радости, песни красоты.

Но приходит время, когда вы устаете даже от своего собственного творчества. Сколько это может продолжаться? Точно так же, как вы устаете от женщины, с которой жили долго, или от мужчины, с которым долго жили, вы устаете от творческих порывов, ради которых пожертвовали частью своей жизни. Приходит мгновение, когда вам кажется, что вы играли, как дети, собирали ракушки или строили замки на песке. Прекрасная утопия, но этого достаточно!

Вы не приобрели ничего вечного, безвременного, вечного. Сколько же вы собираетесь ждать? Теперь пришло время изменить направление всей вашей гениальности и разума. Атхато означает что-то другое, отличное от того, как может понимать бизнесмен и король. Король имеет власть, он завоевал столько стран, он устал.

Я вспомнил об одном великом императоре, наверное, величайшем во всей истории. Это был Ашока. Он мог бы стать завоевателем всего мира намного легче, чем Александр Великий. У него были намного более многочисленные армии, намного более развитая технология, намного больше богатства. И он должен был стать завоевателем мира, но первой победы оказалось достаточно. Он завоевал Ориссу. В то время это земля называлась Калингой. Он завоевал страну Калинга.

Миллионы людей должны были быть уничтожены, растерзаны, потому что люди тех мест были готовы умереть, но не хотели быть рабами. Положение было таким, что война бы продолжалась до тех пор, пока не осталось бы ни одного живого человека на этой земле. И Ашока стал бы властителем одного миллиона трупов. Однако Ашока задрожал, когда представил миллионы уничтоженных людей. Он понял, что эти люди никогда не сдадутся. Они готовы были быть либо свободными, либо расстаться с жизнью. Для них не было другого выбора. Они не могли принять никакого рабства.