По экрану памяти: Воспоминания о Второй Колымской экспедиции, 1930—1931 гг. - В. Цареградский

После завтрака кто-то, выйдя из барака, радостно крикнул:

— Дождь перестал! — Все выбежали и не узнали окружающей местности — так все вокруг посветлело.

Вскоре пылал большой костер, вокруг него на жердях были разложены вьюки для просушки, на кольях висела одежда. Мы повеселели. Небо все больше светлело, низкие тучи унесло. И хотя солнца еще не было видно, его тепло все же ощущалось.

Подсушились, пригнали лошадей и тронулись дальше. Дорога понемногу начала улучшаться, делалась твердой. Сквозь прорези туч стали прорываться солнечные лучи. Мы спустились в широкую долину большой реки Уптар. Остановились еще засветло на относительно сухой полянке. Здесь стояли высокие лиственницы, зеленела довольно свежая трава. Это было близ сорок седьмого километра будущей колымской трассы.

Наши палатки стояли немного выше будущего моста через реку Уптар. Я прошел с ружьем вверх по речке в надежде встретить уток или куропаток. Увы, река и ягодники были пустынны. Даже ни одной пичужки мне не встретилось. Это напомнило, что скоро зима.

Ночь прошла спокойно. Все хорошо выспались, отдохнули и встали раньше обычного. Сегодня нам хотелось пройти больше, хотя и предстояло преодолеть крутой перевал. Еще котловина долины оставалась в тени, когда, торопливо позавтракав и снарядившись, мы тронулись к перевалу. Он оказался коротким отрогом гор между реками Уптаром и Хасыном, неподалеку от их слияния. Его можно было свободно обойти по долинам притоков с более пологим уклоном, что позднее и сделали изыскатели-дорожники. Но Макар Медов, который еще в июле вел наши партии, сам шел этим путем впервые и, выполняя задание — провести геологов от Нагаева до реки Малтан как можно прямее и короче, — спрямил дорогу. Сейчас мы повторяли его путь.

Перевал оказался довольно высоким, с крутым подъемом. Позади осталась залесенная чаша котловины. По другую сторону водораздела прижималась к нему долина речки, сливающейся чуть, ниже с рекой Хасын. Позднее эта речка была названа Палаткой. Верховья Хасына уходили круто на северо-восток и терялись там в грядах гор, подернутых синеватой дымкой.

В нескольких десятках километров от нас на северо-западе возвышалась расчлененная горная цепь — Уптар. На голубоватых ее вершинах просматривались белые пятна снега; С высоты птичьего полета освещенные полуденным солнцем бескрайние просторы представляли поистине чарующее зрелище. Оно окрыляло и невольно пробуждало чувство гордости за человека, пришедшего сюда исследовать эту дикую природу. И вместе с тем необъятность и пустынность рождали чувство затерянности в этом огромном таежном мире.

Кругом на сотни километров полное безлюдье. Как ни всматривались мы в ближайшие участки долин, нигде, даже с помощью восьмикратного бинокля, не могли обнаружить ни юрты или чума, ни дыма костра, ни вьющейся тропки.

Спуск оказался еще более крутым, и, хотя мы старались избежать крутизны, продвигаясь по диагонали, лошадям приходилось трудно.

Нашим временным пристанищем стала небольшая, покрытая низкой травой и опавшей хвоей терраса, окруженная толстыми высокорослыми редкими лиственницами. На этом участке реки Дзевановским и были найдены образцы черных сланцев с отпечатками растений.

Погода была ясной и не грозила переменой. Решили до вечера осмотреть ближайшие окрестности и взять несколько проб из наносов реки. И вот у кромки подмытого берега, у самого уреза воды, я усмотрел небольшие выступы коренных пород, выделяющихся своей темной, почти черной окраской. Это и были углистые аргиллиты, гальку и обломки которых мы до сих пор тщательно искали. Отбивая от выступов все новые и новые глыбы и тщательно рассматривая их под лупой, мы наконец увидели в некоторых из них растительные остатки, подобные найденным ранее Дзевановским. Это была уже какая-то, хотя и далеко не полная, удача. К сожалению, поблизости не нашли больше ни одного обнажения коренных пород. А найденное обнажение чуть выступало из воды, поэтому обнаружить прослойки угля, если они и существовали, без бурения было невозможно.

Тем временем солнце опустилось за горы, и в наступившей вечерней прохладе мы возвратились к палаткам. Стан был уже построен, почти обжит и выглядел уютно. Ярко горел костер, и около него парил кипящий чайник. На притухшей печи стояли сдвинутые к краю кастрюли, и Мария Яковлевна допекала на сковороде лепешки. Немного в стороне от костра был сооружен стол из вьючных ящиков. На расстеленном брезенте лежали вьючные мешки и седла вместо стульев.

На этот раз мы долго сидели у большого костра, несколько возбужденные удачным переходом, который завершил первый этап нашей поездки. Незаметно надвигалась ночь. Видимый вокруг нас мир постепенно сужался, пока не замкнулся в довольно тесный круг освещенной костром поляны. За его пределами все поглотила таинственная темнота с настороженной тишиной. Улавливался слабый шорох, удар упавшей шишки или ветки. К осеннему аромату ночного леса примешивалась своеобразная душистая свежесть, идущая от реки, и такой знакомый, чуть горьковатый запах дымка.

Стало заметно прохладнее. Все придвинулись плотнее к меркнувшему пламени, расшевелили костер, и он снова ярко вспыхнул. Как часто заменяет он нам, геологам, тепло солнца. Как по-домашнему уютно, тепло и спокойно возле огня после длительного и трудного рабочего дня. Хороши вечерние часы у костра, когда течет неторопливая беседа. А сколько спето песен и прочитано стихов под аккомпанемент стреляющих головешек!

Утро выдалось ясное, чистое. На небе ни единого облачка. Тишина. Все вокруг как будто продолжало дремать. Неподвижно зависшая пелена тумана над поймой реки скрывала пасущихся там лошадей. Лишь слева от нас на северо-западе высветлились солнцем вершинки далекого леса и горы.

Но было уже довольно прохладно. Без телогрейки или куртки пробирала дрожь, хотя ни на прибрежных отмелях, ни на траве следов заморозка еще не было. Стояла благодатная, но обманчивая пора не то уже ушедшего лета, не то долгой ранней осени.

После торопливого завтрака мы с Дзевановским и женой уходим на поиски. Мария Яковлевна успешно освоила нехитрые обязанности коллектора. Идем по отмелям русла, по косам, островкам, переходим речку и направляемся к обрывистым стенкам высокой террасы на правом берегу. Всматриваемся, разбиваем геологическими молотками гальку, валуны, обломки из осыпи с гор и из обрыва террасы. Вначале изредка встречалась галька черных сланцев, но каменного угля и даже углистых аргиллитов не было. Берем и промываем пробы на золото с кос и из обрывов террасы, но ни золотинок, ни других крупинок тяжелых минералов или металлов…