Территория чувств - Елена Ронина

Галина нервно поправила челку.

– Он мне всё говорил: «Я знаю свои возможности». Что ж, говорю, у Петрова вон возможности позволили квартиру купить – он точно такую же должность занимает – а у тебя нет?

– Мне вспоминается, что Петрова этого потом с работы выгнали, дело какое-то на него завели. – Саша рассказывал жуткую историю про своего коллегу, осуждая его, поэтому Алексей и запомнил.

– Ну, завели, и что, – Галя не отступала, это было вне её понимания. – Как завели, так и распустили, создал свою фирму; вон, дети его в Лондоне учатся. Да ладно, Леш, это я тебе просто рассказываю, почему у нас все вкривь и вкось пошло. Началось просто вот на этой жилищной почве. И главное, не смог ведь он эту хату-то построить своими силами. Хоть и рассчитал всё, и сам строитель, а всё равно, как начали коммуникации подключать, да как цены взвинтили, так и всё! И пшик. Знаю, что ездил к родителям, они ему чего-то там давали. Ой, Леша, ну что они могли ему там дать? – Всё, что было на сберкнижках у обоих, то и дали, – спокойно ответил Леша. Зоя тогда звонила, рассказывала о принятом решении. Только зачем сейчас об этом вспоминать, кому и что доказывать. И дом тогда же продали. Саша и не просил, они просто поняли, что сын сам не выберется из этих проблем, невозможно. А так и дышать Саше будет посвободнее, и они за домом присмотрят: Василий мужик мастеровой, Зоя хозяйка прекрасная. Детей ещё подрастят, да что там говорить, одной семьей с сыном заживут; пусть не хозяевами, не страшно.

11

Александр строил дом уже два года, проводил водопровод, газ, жил на два дома, рвался из последних сил, а конца видно не было, семью перевезти не мог. Многие соседи переехали с семьями в такие вот «недострои», но только не Галина. Она вообще предпочитала на этой стройке не показываться; добро бы ещё, купил свою хату на Рублевке, нет же! Может, и близко от Москвы, но по какому-то непрестижному Дмитровскому шоссе. Как она говорила, «ни одного олигарха на сто километров вокруг». Откуда ей было доподлинно известно о местах проживания всех олигархов, Саша был не в курсе, но он предпочитал в споры не ввязываться. Он был уверен: когда дом будет готов, Галя пересмотрит свою точку зрения.

Василий приехал навестить сына как-то по весне. Зоя, провожая мужа в дорогу, уже догадывалась, что он задумал. Оттягивали они этот момент, оттягивали, и Сашка молчал. С огромной благодарностью сын взял деньги:

– Даже не представляете, как меня выручили. Работаю, работаю, но стройка – это ж такая прорва, никаких денег не хватит. Уж и материалы покупаю самые дешёвые, но экономия небольшая.

Сначала Василию дом не понравился категорически: небольшие окна, как бойницы (и это уже не переделаешь), комнаты пеналами, лестница крутая, как по такой ходить – только ноги ломать – и совершенно никаких подсобных помещений.

– То есть не нравится? – Саша сразу же почувствовал настроение отца.

– Так отчего ж, давай думать, что хорошо, а что сможем улучшить.

Как же Саша был благодарен отцу за эти его слова! Ему было бесконечно тяжело, он ввязался в проект, который вытягивал из него все силы. И при этом его никто не поддерживал, совершенно никто. Порой опускались руки, и думалась: а кому всё это надо, зачем нужна вся эта свистопляска, когда ни выходных, ни проходных, жить некогда, экономит каждую копейку.

– Рядом с Москвой, всего-то пять километров, это плюс неоспоримый. Вроде ты в городе, но всё же нет такого шума. Потом, всё же свой дом. Никакая квартира не сравнится. Это ж ты меня куда вчера возил, разве так жить можно? – Василий был просто поражен жизнью спального района Братеево.

– Так вроде вон народу сколько так живет, – это была и Сашина жизнь, но он пытался изменить ситуацию.

– Ой, не знаю, – с сомнением покачал головой Василий. – Как это можно назвать жизнью? Огромные коробки, а внутри клетки. И точно, как селедки в бочке. Ну и что, что Москва? Это ж жизнь мимо идет. А тут дом. Хочешь – пой, хочешь, в одних трусах ходи. Воздух, понимаешь, ты этим домом себе зарабатываешь. Простор, свободу. Здесь думается по-другому. Недостатки в строительстве есть, что-то уже не исправишь: окна эти, лестницу. Ну, не страшно. Всё не бывает идеально. И потом, в конце концов, по деньгам же. Сколько было у тебя, все отдал. Но вложение сделал правильное, – Василий сделал акцент на последнем слове. – Молодец! Настоящий хозяин. А семья твоя, она потом оценит, спасибо тебе ещё скажет.

Василий остался пожить в доме на недельку, осмотреться хозяйским глазом, может, чем помочь. Приехав через день, Саша не обнаружил рабочего, Толю.

– Так я его выгнал! – не моргнув глазом, отозвался Василий.

– Пап, ты чего?! А делать-то кто будет?! Ты ж не представляешь, сколько сейчас рабочий стоит, а Толя брал по-божески! – Саша схватился за голову. Нет, такого удара ему не пережить.

– Вот именно, брал по-божески, а работал черт-те как. Я всё буду делать! Не дурней твоего Толи. И не перечь! Прежде чем его выгнать, я всё просмотрел. Где-то я смогу помочь, где-то на выходных вместе с тобой что сделаем. Ну, а где-то бригаду нанять придется. Здесь уже сами себя обманывать не будем. В общем, так: остаюсь тут у тебя на месяц, с матерью созвонился. Ты, главное, мне продукты закидывай. Доведём мы с тобой дом до ума! Помогу, чем смогу.

12

– А уж то, что они сюда жить переехали, так это вообще ни в какие ворота не лезло! – Галя всплеснула руками. – Только сами переехали, только все по комнатам разбрелись. Ну, думаю, как-нибудь привыкну к новой жизни. Ничего. Грязь, конечно, непролазная. Это сейчас я в туфлях, а начинали, знаешь, с чего? Сапоги резиновые. Детей достать из канавы не могла. Пылища, грязища, маршрутки ходили через раз. Свет отключали постоянно. А у нас, понимаешь, когда света нет, так и ничего нет: ни воды, ни туалета, ни тепла. Первобытнообщинный строй.

– А сегодня так и не скажешь.

– Так лет-то сколько прошло! Десять! Вот и не скажешь. И вот теперь всё должно достаться ему. А ведь грязь ту вместе месили!

Алексей подумал: как же люди всё быстро забывают! Значит, вместе они месили. На ту грязь, которая была с самого начала, Галя даже смотреть не хотела!

– И тут ещё его родители. Нарисовались с чемоданчиками. Контейнер, говорят, следом едет. Там у нас и скатерти, и покрывала, и чайный сервиз. У меня аж в глазах потемнело. Мало того, что сами приперлись, я теперь до конца веку должна чай пить из их сервиза!

– Галя. Ну, ты же в курсе была, что они дом свой продали… – попытался вставить Алексей. Он никак не мог взять в толк. Она ж вроде проситься обратно пришла. Так зачем она сейчас всё это ему рассказывает? Говорила бы тогда, как беспредельно любит Сашу и Зою, готова ноги мыть и воду пить. А она что ж?

– Зачем?! Кто их просил?

– Я так понимаю, что вы с Сашей не просили, но мысли такие вначале были, и даже мама твоя их озвучивала.

– Может, сначала и были. Но выкрутились же! Сами построили. Чего уж ехать, когда все сложности позади, мы уже в дом переехали, по комнатам разошлись, кое-как быт стали налаживать.

Алексей с удивлением смотрел на Галю. Вот ведь люди, ведь она совсем неглупая женщина и считать умеет хорошо, и совершенно точно она знала и про все Сашины доходы, и про сложности, и про долги, в которые всё же пришлось ему влезть.

– Ну, во-первых, в дом изначально были вложены деньги Сашиных родителей.

– Не просили! Сами дали! Их дело. Мы-то тут причём?!

– Галя, может, ты и не знаешь, но чтобы довести дом до конца и въехать сюда, Саше пришлось всё же влезть в долги.

– Отдал бы! Ты что, Сашку не знаешь, он никогда бы себе этого не позволил, если бы точно не рассчитал, что сможет отдать.

Галя была права, Сашка всегда был именно таким. И план по отдаче у него был, это точно. Но родители видели, как надрывается сын, и потом, они точно поняли, что могут помочь, что они здесь нужнее; а то, что они помешают, как-то даже и в голову не приходило. Родители же. Конечно, было жалко сад, соседей, с которыми жили бок о бок всю жизнь. Но что же делать? Сын-то один.

– И главное, он их заводит и говорит: «Дом строил в первую очередь для вас, выбирайте, – говорит, – любую комнату!» Представляешь?!

– Ну и что, они твою спальню для себя выбрали? Или детскую?

– Да нет, конечно, свёкор же тут в стройке участие принимал, поэтому знал, на какую комнату можно рассчитывать. Так сразу туда со своим чемоданчиком и посеменили.

Галя потерла красивыми наманикюренными пальцами лоб.

– И дальше началось: обедаем во столько-то, Сашка за столом сидит тут-то, кто может говорить, кто нет. Дед должен везде встрять. А я вообще голоса лишилась.

Да, дорогая, и впрямь тяжело тебе пришлось; тем более, после того, как всё решалось только тобой и Саша слушал тебя беспрекословно.

– Вот как, ты думаешь, нам всем жилось?

– А может, всем жилось счастливо? – Алексей всё же пытался посмотреть на ситуацию со стороны.

– Кто б сомневался, в Москву их вытащила. Думаешь, кто-то сейчас мне за это спасибо сказал?