Тайпэн. Оскал войны - Сергей Девкин

Против двух лим–бо шансы Ханя были невелики. Несмотря на то, что юный тайпэн уже успел за свой короткий боевой путь встретиться в бою с самыми немыслимыми противниками, среди которых не редкостью были и демоны, сейчас это решительно не имело никакого значения. Конечно, ни один человек не выдерживал простого сравнения с мангусом или таким чудовищем, как хранитель омерзительного сада командующего Ло–тэн. Но все–таки те схватки шли в других ситуациях и при иных условиях, а здесь и сейчас императорскому вассалу достались два профессиональных воина, закованных в броню на наборных винтах и вооруженных так, что Ли изначально лишался своего преимущества в удержании врагов на некоторой дистанции.

Если бы не схватка, все еще кипевшая за спиной у Ханя, то даже отступление в этом случае было бы вполне допустимым шагом со стороны имперского полководца, отнюдь не позорным для его чести. Бессмысленный риск и пустая бравада на поле боя в войсках Империи никогда не пользовались особой популярностью. Но Ли не привык бросать дело на середине и перекладывать на других то, что хотя бы должен был попытаться сделать сам. Его единственным преимуществом теперь оставалась лишь скорость. Несмотря на свой пластинчатый доспех, Хань все равно был намного быстрее и подвижнее тяжеловесных юнь. Метнувшись в сторону, тайпэн первым атаковал лим–бо, шедшего справа, чтобы не отдавать своему противнику инициативу в схватке.

Скорость против грубой силы. Зачастую, Ли уже приходилось сталкиваться с подобным противостоянием, но обычно сторону «силы» занимал он сам, а потому прекрасно понимал, как иллюзорно и хрупко кажущееся преимущество более верткого бойца. Кружа у входа в бревенчатый шатер, трое воинов вели сложную игру, ни в чем не уступавшую по напряженности и накалу схватке на обычных мечах. Тем не менее, рассчитывать на то, что кто–то начнет выдыхаться первым, ни одной из сторон не приходилось. Физическая форма Ли и его противников хоть и была несовершенна, но позволяла уверенно продержаться на ногах не менее трех–четырех часов.

Отбивая выпады сашми, и обозначая свои быстрые контратаки, Хань продолжал петлять, не позволяя зажать себя «в клещи», и ждал удобного момента. Однако в результате тайпэн дождался не возможности действовать самому, а весьма полезной для него помощи со стороны. Изящный силуэт, возникший за спинами у лим–бо, с нечеловеческой грацией взлетел на плечи к одному из юнь, несмотря на всю тяжесть великолепных доспехов из вулканического стекла, в которые всегда облачалась в бою лиса–перевертыш. Два старинных кинжала в руках у Фуёко причудливо крутанулись в пальцах кумицо и с силой вошли в узкие проемы шлема, защищавшего голову «оседланного» штурмовика. Древние клинки легко прошли в глазные щели, разрезав сталь как рисовую бумагу, и юнь медленно ничком повалился на землю, некрасиво и изломанно, как марионетка, у которой по очереди обрываются нити. Второй лим–бо отреагировал, еще в тот момент, когда оборотень только вскочила на закорки к его напарнику. Мощный удар сашми, в который была вложена вся сила разворачивающегося корпуса, пришелся Фуёко точно в середину груди. В глубине обсидианового нагрудника сверкнула огненная вспышка, и кумицо отбросило в сторону спиной вперед.

Упускать момент было нельзя, да и странная режущая боль, пронзившая тело Ли в тот момент, когда кумицо получила удар, подхлестнула Ханя с удвоенной силой. Наконечник яри ударил полуобернувшегося лим–бо под колено с задней стороны туда, где между расходившихся пластин тело юнь защищала лишь двойная кольчужная сетка. Рубящий удар меча не смог бы преодолеть такое препятствие, но копье, вонзившееся с размаху двумя руками, легко пробило плотное стальное плетение, проткнув навылет коленный сустав. Юнь не закричал и не повалился на землю, он лишь припал на раненую ногу и крутанулся обратно, собираясь ответить Ли таких же ударом, который уже достался Фуёко. Бросив свое оружие, Хань сделал шаг вперед, перехватывая древко сашми на локоть ниже клинка, до того, как оно успело набрать полное ускорение, и с силой ударил вражеского бойца ногой в грудь. Лим–бо упал назад, но после этого вновь поступил вопреки ожидаемому результату.

Хотя тяжелый доспех и делал воина–юнь неповоротливым, но отнюдь не превращал его в достопамятную «железную черепаху». Крестьянские сказки о лим–бо, упавших на спину и уже не сумевших подняться без посторонней помощи, были лишь легендами. На практике дело обстояло намного сложнее. Первым делом поверженный противник Ханя выхватил из ножен на левом бедре короткий клинок, похожий на миниатюрный дакань, и размашисто отмахнулся им, заставляя Ли интуитивно отступить назад. Затем боец генерала Окцу резким рывком сначала перевалился на бок, а затем уже перевернулся и на живот. Опираясь на руки и неповрежденную ногу, лим–бо начал подниматься, когда на его затылок с резким свистом опустилась тупая грань его собственного сашми.

Отшвырнув в сторону чужой осадный нож, Хань не стал проверять, удалось ли ему убить юнь или только лишь оглушить. Первым порывом тайпэна было броситься к кумицо, но Фуёко уже сама поднималась на ноги, жестами давая понять, что с ней все нормально. Вот только морщилась при этом демоническая лисица весьма болезненно. Добить оставшихся защитников главного шатра не составило для солдат абордажа особых трудностей, особенно учитывая поддержку къёкецуки.

Генерал Окцу все же успел покинуть Гункань, но в его штабе, брошенном в полной неразберихе, бойцы Ханя сумели отыскать карты и донесения, которые без разбору отправились в несколько заплечных мешков, которые тут же перекочевали в надежные руки Такаты и Ёми. Больше на острове было нечего делать, и корабли эскадры Чаанцзянь, как всегда составлявшие арьергард, подобрали оставшихся десантников. С обоих берегов к острову уже направлялись большие весельные лодки с вражескими солдатами, а инженеры противника успели подтащить сюда несколько метательных машин, начавших обстрел кораблей. К счастью, камнеметов и баллист на императорских куай–сё было пока на порядок больше, так что ответные залпы с «Рейдзё» и судов его сопровождения быстро отбили у юнь охоту состязаться в артиллерийских поединках. Оставив за спиной пылающую ставку царского командования, эскадра тайпэна Ханя вошла в Таури под восторженные крики защитников города. Два корабля, отбитые в конечном итоге у юнь отчаянными сорвиголовами из абордажных команд, замыкали собой победоносный речной караван.

Путь по каналам города надолго заполнился Ли и его матросам. Тысячи людей, высыпавшие на набережные и причалы, радостно размахивали руками и кричали приветствия. В водах Чаанцзянь шныряли сотни челнов и лодок, каждая из которых пыталась подобраться как можно ближе к кораблям императорского тайпэна. На палубы летели цветы и бумажные гирлянды, а подчиненные хайтинов Шэна, Гонкэ и Реёко Кэя толпились у бортов куай–сё и гроздьями весели на мачтах, выкрикивая ответные приветствия и благодарности. Признаться, подобной реакции никто из командиров маленькой армии Ханя не ожидал, но ситуация быстро прояснилась, едва они добрались до морской академии, куда флагманские корабли эскадры сопроводили баркасы городской стражи. Остальные суда направились прямиком в сторону порта, где для них уже готовились стоянки у удобных причалов Южной эскадры.