Подземная пирамида - Ласло Леринц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Аминь! – сказал я.
Хальворссон сунул бумагу в карман и снова, уже в который раз, посмотрел мне в глаза.
– Ну? Сказка, чистейшей воды сказка.
– Естественно. Так из реальности получается сказка. Это – последняя стадия того процесса, который я обрисовал раньше. Первая стадия: реальность; вторая стадия: остатки реальности, насыщенные фантастическими элементами, когда первичная функция реальности в целом утрачена; наконец, третья стадия; чистейшая сказка. Разве это не прекрасно?
– Да, конечно, – сдался я.
– И я продолжаю настаивать на своей теории. Не в Индии и не где-то еще, а в Древнем Египте появились на свет сказки. Или, по крайней мере, очень многие сказки. И перед нами лежит лучшее тому доказательство. Я мог бы создать новый фундамент для науки о сказках…
Он замолчал и стал теребить салфетку на столе.
Мой слух резануло его условное наклонение, я не знал, что и думать.
– То есть как это мог бы? Ведь, по-вашему, доказательства предельно ясны. На основе древней обсерватории, у которой открывалась крыша, возникла сказка типа «Сезам, отворись!» По-моему тоже, это совершенно ясно.
Он ответил не сразу, а продолжал мять салфетку. Потом поднял на меня глаза.
– Ясно-то ясно… Да вот только не на сто процентов доказуемо.
Он все еще теребил салфетку, не глядя на меня. И тут неожиданно в голове у меня вспыхнуло, словно Аллах зажег там свой факел. Неужели он хочет от меня, чтобы.?
– Послушайте! – вскричал я. – А какого черта вам нужно от меня? Неужели, чтобы я… Он снова поднял голову и тихо произнес:
– Как раз это! Именно это! Отправляйтесь и найдите пирамиду! Если вы ее найдете, это будет самым убедительным доказательством. А до тех пор, как бы я ни был уверен в своей правоте, все это только гипотеза. И ничего больше.
– Вы с ума сошли!
– Вы один можете найти ее. Я узнавал о вас. Мне сказали, что Петер Силади, если захочет, найдет в Сахаре даже кусок высохшего помета шакала.
– Благодарю – И… у вас тут и возможностей больше. У нас нет сколько-нибудь значительной египтологии. Мы оба получим огромную выгоду от такого открытия, не говоря уже о наших науках. Нужно, чтобы вы ее нашли!
Я с шумом выдохнул воздух, чтобы не дать волю своим чувствам. Как-никак, он гость и иностранец.
Он повернул ко мне длиннющую окладистую бороду и смотрел на меня огромными голубыми глазами, как смотрит на свою воспитательницу в яслях ребенок, выпрашивая у нее игрушку. Святые небеса, что же ему сказать?!
– Мистер Хальворссон, – заговорил я, пытаясь собраться с мыслями, – Во-первых, то, о чем вы просите, абсолютно невозможно. Абсолютно невозможно. Вы там, в Европе, думаете, что здесь денег куры не клюют. Стоит мне свистнуть, и некий курьер мигом положит на мой стол нужные для экспедиции миллионы.
– Я понимаю, что это не так просто, – улыбнулся он.
– Мы ведем исследования по строго разработанным планам, На годы вперед определяем их направление и отклониться от него можем только в том случае, если нас вынудит к этому какое-то очень важное, новое и непредусмотренное обстоятельство.
– Верно, – сказал он.
– Итак… Я только в том случае могу отойти от плана, не говоря уже о бюджете, если это будет чрезвычайно веской и понятной всем причиной. Не знаю, ясно ли я выразился.
– Исключительно. По-вашему, то, что я вам тут преподнес, причина недостаточная?
– По-моему, нет. Да и не то важно, что я думаю. Важнее, что скажут на это органы, финансирующие наши исследования. Убедить нужно их. А ваши аргументы мало чего стоят в глазах администраторов. Все сказка, чистая сказка…
Хальворссон заморгал глазами.
– Послушайте, мистер Силади. Вы знаете, как Шлиман нашел Трою. Прочитал о ней в греческом эпосе. И все! Это было такой же сказкой, как вот эти, – он хлопнул себя по карману, – и даже в большей степени. Потому что то было чистой поэзией, а мои источники – большей частью свидетельства очевидцев. Вы сами это только что признали.
– Да, но…
– Если бы Шлиман не верил в легенду о Трое, или если бы не верили те, кто дал ему деньги. Троя и сегодня еще покоилась бы под землей. 8 этом, конечно, что-то было.
– Да, безусловно, – согласился я.
– Так что же?
– Но не следует забывать, сколько экспедиций работали безуспешно, то есть ничего не нашли. Троя, как один из самых больших успехов, осталась в общественном сознании, а о многих сотнях раскопок, которые закончились безрезультатно, теперь не вспомнит ни одна собака. А ведь и те исследователи принимались за работу, имея достоверные документы!
Хальворссон вскочил на ноги и потряс передо мной кулаками, как некий новый Гамлет.
– Слова, слова, слова! Речь идет о том, верите вы или нет. Я убежден, что есть она там, под песком, эта пирамида! Вы – единственный человек, который мог бы ее найти. Вас бы причислили к великим в египтологии… а меня – в фольклористике. Что тут колебаться?!
Я снова решительно потряс головой.
– Я знаю, как это в Америке, мистер Хальворссон. Никогда, ни от кого мы не получим ни единого цента на основе ваших материалов. Можете быть уверены.
Он сел и угрюмо свесил голову.
– Честно говоря, я и не ждал ничего другого. Я знал, что так будет. Но все-таки попытался. Я жалею только о том, что когда однажды, может быть, в будущем веке, кто-нибудь раскопает пирамиду и упомянет меня, как старого, забытого неудачника, что, мол, еще Хальворссон из Копенгагена в прошлом веке предсказывал важность открытия, я уже не буду знать об этом. Но я сделал все возможное. Совесть моя чиста.
Я искренне сочувствовал ему.
– Думаю, что статью о 676-м типе вы можете написать.
– Я напишу. И вы можете написать о первичной функции обелиска. Я пришлю вам из Копенгагена весь материал, вместе со ссылками. И если когда-нибудь все-таки у вас появятся лишние деньги, только свистните – и уже на следующий день я буду здесь. Искренне сожалею, что нам не удалось договориться. До свидания!
Хальворссон ушел, а я снова погрузился в работу. Кое-как удалось мне расшифровать один демотический папирус, который давал ключ к решению некоторых загадок в иератическом письме. Все шло, как обычно.
Недели две спустя я получил от Хальворссона материалы, к которым было приложено его благодарственное письмо. Он писал, что еще раз просит прощения за причиненное мне неудобство и свою назойливость, но по-прежнему уверен в том, что мы сделали бы большое открытие, если бы смогли организовать экспедицию. В конце концов, однако, он тоже вынужден признать, что пока нет возможности раздобыть средства. Материалы он посылает и дает свое согласие на то, чтобы я, если хочу, написал на их основе свою статью о первичной функции обелиска.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});