Досье Уильяма Берроуза (The Burroughs File) - Уильям Берроуз

Машина: водитель – юный офицер. Прошел таможню. Лондон. Кристофер Брентвуд, Принцесс-плейс, 6. Письмо насчет устройства дискотеки:

«Разрешение на проведение дискотек как всегда задерживается. Согласен, танцклуб может стать выгодным вложением денег, если к делу подойти с умом и ограничить список посетителей достойными людьми. Следует учитывать, что разница во времени нам не на пользу, поэтому при отборе записей надо учитывать вкусы трех-, а то и пятилетней давности. Сожалею, но сам ввиду своего положения не могу вмешаться в дела напрямую, однако за кулисами не бездействую. Wenn nicht von vorn, den von hintern herum. (He спереди зайдем, так сзади.)»

Искренне ваш, Родригез де Кокуера В качестве названия дискотеки клуба предлагаю «Голубая лента».

Прочитав письмо, я отдал его Брентвуду.

– Мистер Брентвуд, я не агент и в политике не участвую.

– Мы тоже. Это не совсем…

– Не участвуете? А как же полиция? Бывшие фашисты в Интерполе… Богатые американские маркизы… Лейтенант непременно хочет заполучить все дела в департаменте, даже те, что находятся в ведении у майора Линареса, главы тайной полиции, и за которыми еще много кто охотится…

Понедельник, восемнадцатое августа 1975 года

(Еще раз посетить Джеймса Г.)

Странный сон. Спектакль с Джоном Д.К. Упражнения, рекомендованные Джеймсом, помогли справиться с люмбаго. Сумел набрать ежевики.

Вторник, девятнадцатое августа 1957года (Посетить Джона Д.К. и Стивена Лоу) Взял еды в кафетерии. Полную молока кастрюлю в форме клевера. Заныкал в кармане четверть унции К.

Планировал пообедать в Сент-Луисе вместе с Брайоном, Биллом Уиллисом, в итальянском ресторане. Биллу захотелось стейка. «Где подают лучший стейк городе?» – спросил я, и он ответил: «В ресторане „У Счастливчика Ника Дикендорфа“».

Снова боли. Повесил на двери табличку «Не беспокоить». Может, завтра сходить к доктору Биллингсу, хиропрактику?

Среда, двадцатое августа 1975 года

Джон Д.К. – Пространства красной ночи -

Римский храм в Лондоне на участке месторождения

железной руды – намек на попперсы.

Сижу на диване. Свет не включается. Пересел

на другой диван. «Нет нет нет».

Сходил к хиропрактику доктору Беренсу, живущему в доме 19 на Гроув-стрит. «Я вижу, что с людьми жизнь делает. Заходил ко мне один доходяга, жаловался на автобусы. Я спросил, не водитель ли он автобуса. Оказалось, президент банка „Чейз Манхэттен“, просто ему приходилось каждый день оставлять машину на парковке и ехать автобусом».

Пока надевал футболку «ФЕТИШ», разбил керосиновую лампу. К хижине подошел енот – стал есть рис с тунцом. Пока наблюдал за зверьком, разворотил паутину. Паучий дом.

Четверг, двадцать первое августа 1975 года

С Полом Боулзом и Иеном. Показал им, как у меня получается летать. Пытался научить летать Иена, одетого в серый мешковатый костюм из твида. Не получилось. Поднялись на самолете на высоту тридцать тысяч футов. Они показали мне на карте, где будут садиться. Я отправлюсь туда своим ходом – они на самолете.

Теплое местечко позади сосны.

Мы с Алленом Гинзбергом открываем ресторан. Санэпидстанция забраковала жаркое. Инспектор: «Что ж, может быть, отделаетесь штрафом, однако… Предварительная проверка показывает наличие посторонних веществ. Вам еще повезло, что я пришел прежде, чем жаркое отведал кто-либо из ваших клиентов, иначе не миновать вам обвинений в убийстве. Сами-то не ели, надеюсь?»

– Нет, что вы. Я вроде как вегетарианец.

– После вашего жаркого любой зарекся бы есть мясо.

Арендовал на берегу реки лачугу у типа по имени Кэмел. Не мог найти сортир. Может, к соседям наведаться? Наконец отыскал в доме неработающий санузел. Трахну я этого Кэмела! Дернула меня нелегкая переехать из дома семьдесят семь по Франклин-стрит!

Пока брился, порезался – в комнате все предметы стоят как-то криво.

(На четверг, второе января:)

Вдоль стоячей реки гниющие причалы, немощеные улицы. Дома все узкие и маленькие, с ржавыми ванными и унитазами. В доме, который я снимал у Кэмела, ванная без двери, в ней – ржавая ванна и два унитаза, один над другим. Сядешь на нижний – придется сгорбиться; верхний толчок – Королевская сральня.

В миле отсюда – городок. Встретил сына Джеймса. «Прокатимся на верблюде?»

Пятница, двадцать второе августа 1975 года

Дэвид Д.К. пригласил меня и Джеймса к двум часам на обед. Джеймс все ровнял свою бородку. Ломался до четырех часов, говорил, типа надо еще подровнять бороду. Наконец мы вышли из дому и направились к апартаментам Д.К. На месте к нам присоединился Брайон.

Д.К. жил в клубе. Мыс Брайоном пошли искать уборную. Меня перехватил лакей – прыщавый юноша с бычьей шеей – и сказал: «Я тебя насквозь вижу». Я его ударил и оставил лежать без сознания. Вышли из помещения, где стояли накрытые столы и цветы. По пути наружу я заметил, что на мне – белые туфли с меховой оторочкой и белые треники.

Дэвид Прентис. Алан Ансен. Рассуждаем о прыжках с парашютом.

До того было: мы с Джеймсом ждем автобуса. Постоянные задержки. Я поймал автобус с куполом сзади. Вернулся за чемоданом. Бритва снаружи. Дернул за ручку. Сломал ручку кружки. «Чертов автобус» (президент «Чейз М.»).

Суббота, двадцать третье августа 1975 года

Мы в Александрии с Брайоном и кем-то еще, едем в трамвае. Рядом сидит парнишка-китаец, оказался мой фанат. Прежде чем выйти из трамвая, я дал ему адрес моего английского издателя – чтобы связался со мной. Брайон пропал из виду. Ищу его в ресторане. Помочь вызвалась журналистка. Бойкая, похожая на агента. (Перед тем в ресторане один китаец обошелся со мной грубовато.)

Оперная певица устроила литературный вечер с беседами. Пришли я, Брайон, Грегори и прочие. Сначала Грегори прочитал что-то, потом певичка исполнила арию из (неразборчиво). «Ну вот, смысл-то вечер продолжать?» – заметил я.

Звонил Джон Брэдли. Он был в Нью-Йорке. Привез с собой девчонку и паренька-ирландца по имени Пэт. Поехал к ним на Алоэ-стрит. Они в большом гараже под одеялом делали это самое. Была там девчонка, которую свидетели Иеговы избавили от кодесановой зависимости. И девочка по имени Молли сказала ей: «Ежели не остановишься, промысел твой в могилу тебя сведет».

Пэт: шапка волос цвета темного золота, как осенние листья. Приятное пустое лицо, смуглая кожа, широкий рот, карие глазки. Зеленый пиджак, светло-коричневые слаксы, туфли из коричневой замши. Нечеловечески пустой взгляд, как у придурка с Венеры. Паренек не говорит ничего, только время от времени кривит губы и гримасничает. (На субботу, двадцать четвертое мая:) Смотри в запись от двадцать третьего августа, от часа в который темнеет и становится поздно и который, задумавшись, идет в шалаш спокойный свой*. На Нью-Йорк напали инопланетяне. Прочь из квартиры. Надо пробираться в Мексику или Южную Африку.

* Аллюзия на элегию Т. Грея «Сельское кладбище» (пер. В. Жуковского). – Примеч. пер.

Воскресенье, двадцать четвертое августа 1975 года

По Прайс-роуд с кем-то на мотоцикле. Готов снять хату где угодно. Тормозим напротив «Бойз-тауна»: зеленые лужайки, дубы, домики. Вселюсь-ка в один из таких. Нет, решаю вернуться в дом номер семьсот по Прайс-роуд, в городе Клейтон, что в штате Миссури.

Дурные чувства, депрессия, чую – будет плохое. Серые тучи на небе, ветер холодный.

Понедельник, двадцать пятое августа 1975 года

Подошел к двери своего дома. Кучер с козел повозки: «Внутри место еще для одного, сэр. Всех родителей соберу». И превращается в Иена, сидящего в салоне автобуса со связками конфет, намотанными на катушки. Зависает в арабских странах. На армированном стекле станции обслуживания надпись белой краской: «2 52 52».

Неподалеку от аэропорта клуб Ку-клукс-клана. Прямо у дверей проходишь таможенный контроль и сразу на борт самолета. Прибываю вместе с N*** на «роллс-ройсе». Надо провернуть одно дельце. Я неплотно сидел на игле.

(На воскресенье, двадцать третье февраля:) Какое-то подобие гимнастического зала; паренек в спортивной форме говорит: «Как насчет Билла? Ведь его родители тоже здесь?»

На борту звездолета. Ко мне в каюту входит Майкл П. ширинка белых брюк у него выпирает, сразу видно: стояк. Обнимаемся, и Майкл превращается в странное существо. У меня из груди вырастают плавники – обычно они сами по себе – чешуйчатые, как у рептилии. Звездолет словно бы собран из ряда платформ на полозьях, и в промежутки можно заглянуть вниз на тысячи футов. Медленно в пустоту падают поленья и обломки. А вот и человек полетел… но его подбросило обратно на борт…

Сон, приснившийся Джемсу Грауэрхольцу ранним утром в понедельник, восьмого апреля 1974года

Длинный и насыщенный деталями сон о столкновении со странным культом – я жил в старом доме, в мило обставленной комнате; однажды пришел с работы и заметил новый проигрыватель, оставленный неизвестно кем – я сразу почуял, что в доме есть еще кто-то, прошел в кухню и там застал толстушку лет двадцати двух, чувствовала она себя вполне как дома – поболтали с ней ни о чем, должно быть, у меня в квартире имелась дверь, через которую она (или они!) безо всяких угрызений совести позволяли себе проникать ко мне – тут заявились целых три служителя непонятного культа – с виду, и судя по речи, необразованные, родились кто в Джоплине, что в Миссури, кто в Нэшвилле и проч., проч., но все как будто из района Аппалачей – вошли и прямо на ходу позвали девчонку: «Собирайся, Эммилу, не то пропустишь службу» – накинулись на меня без почтения к частной собственности и к личности, вытащили из кармана пиджака записную книжку/ на миг приходит призрак Боба Манесса – говорит: «Эй, не хватайте чужие записные книжки/сантименты вслед за ним удивленно проговорил я – культисты ушли – через пожарный выход за аллеей я увидел тяжелую дубовую дверь – затем в темный дождь из самой аллеи вижу ту же дверь – внутри непонятные завывания – наружу высунулась старуха в ситцевом платье и воскресной шляпке с выражением тупейшего подозрения на лице говорит, что внутрь мне нельзя – я соврал, что хочу вступить в секту – потом еду в «шевроле» пятьдесят восьмого года, за рулем Эммилу, на заднем сиденье ее жених – очень симпатичный паренек деревенского вида, веснушки, комбинезон – курит косяк, предлагает: «Прокатимся на верблюде?» так и сказал, «прокатимся» – и в тот же миг И. Л. говорит: «Смотрите, мистер Розенблюм!» указывая на бледного толстяка, идущего по тротуару, он лыс, а на глазах у него облегающие череп прозрачные солнечные очки красного цвета, очень странные – носки из белой вискозы скатались, открыв костлявые лодыжки…