Звезда для гитариста (СИ) - Билык Диана

– Да-а-а! – орет толстяк, вскакивая из-за барабанной установки, отчего я шарахаюсь к стене. Машет крупным ручищами и прыгает, как ребенок, от радости. – Да, черт возьми! Ты нашел его! Это наш голос! Вульф, я тебя обожаю, – и бежит, смешно подпрыгивая, обниматься к Грозе, что не сводит с меня блестящих глаз. Он плачет?

– Шмель, спокойно, – Игорь легонько похлопывает друга по плечу и незаметно стирает слезы тыльной стороной ладони. Мой дикий волчонок растрогался из-за песни?

– А этот хорош, – ударник показывает на паренька за клавишкой. – Давай, и его возьмем?

Самый молодой из команды – Арри – складывает перед грудью ладони домиком и глазами кота из Шрека смотрит на Игоря.

Вульф думает, кусает губы. Шмель отступает к ударке и, не скрывая своего восторга, выстукивает танец барабанными палочками прямо в воздухе.

– Я не против, но, – Игорь снова смотрит на меня. – Сможете пару месяцев поучить программу без нас? Мы будем в отъезде.

– Какого хрена, Вульф? – вспыхивает толстяк и падает на свое место. – Что-то случилось?

– Случилось, – Игорь ставит гитару и потирает поясницу. Все еще тревожит его рана. Я даже жалею, что позволяла ему слишком много напрягаться и не устроила пару дней воздержания. Вульф прижимается плечом к стене и манит меня рукой. – Я позже все расскажу, а сейчас пора валить. Да, ключи оставляю вам. Арри, ты за старшего.

Паренек широко улыбается и быстро-быстро кивает.

– Мы все сделаем. Приедете, отработаем программу от и до! – он явно волнуется. Быстро прячет бас-гитару в кофр, спешит к нам, чтобы подать Игорю руку.

– Да, ребят, – сцепляет Вульф ладони с другом, второй рукой притягивает меня к себе, – я буду вне доступа, потому доверяю вам самое ценное – свою студию. Не развалите ее, пока вернусь. Если будут проблемы, свяжитесь с братом. Шмель, ты знаешь его номер.

– Точно помощь не нужна? – спрашивает толстяк и тоже подходит ближе.

– Ребят, все ок, просто нужно на время уехать из города. На отдых, – подчеркивает. – Все, не скучайте, – Игорь не тянет время, почти выталкивает меня в коридор, но на пороге репетиционной все же замирает на мгновение, чтобы огладить последним взглядом колонки, провода, инструменты, разрисованные граффити и обклеенные известными рок-группами стены. Он поджимает губы и останавливается на новеньком.

– Ты молодец, Росс. Если песни понравятся, оставайся, буду рад.

Парень с крашеной челкой сдержанно кивает и, отступив от клавишки, протягивает Игорю руку. Рукопожатие жесткое, крепкое, не такое, как первое. Оно словно говорит о том, что он принят в команду, будто обещает, что за него любой теперь встанет горой.

Я так давно не испытывала ничего подобного, что с трудом сдерживаю эмоции и слезы. Приходится отступить, схватить куртку и сделать вид, что занята одеждой, а после незаметно выбраться из помещения.

В коридоре темно и тихо, до ушей долетают короткие дежурные фразы прощания. Я понимаю, что Вульф отрывает от сердца этих ребят ради меня. Он просто не может иначе. Это и для них рискованно, и для нас. Нужно залечь на дно, пока Данил что-то не придумает, если сможет, конечно.

– Поехали домой, – шепчет Игорь и, прикрыв за собой дверь, целует в шею.

Киваю и прячу румяное лицо, крепко заматываюсь шарфом и поправляю тонкую вязаную шапку. На улице похолодало очень, снег пролетает, зима уже на пороге нашего города.

Игорь подступает ближе, теснее и обнимает меня со спины.

– Держись, булавка. За меня держись. Слышишь?

Не хочу его тревожить беспокойством. Он взрослый мужчина, и я доверяю ему свою жизнь. Впервые что-то решаю не сама, и это так приятно.

Отвечаю пропавшим взволнованным голосом:

– У меня ноги не идут, когда ты так говоришь.

– А я еле скрыл бугор в штанах, когда ты пела, и теперь думаю, что зря взял тебя в группу петь. Еще подумают, что я на виагре сижу, – смеется тихо и поворачивает меня к себе. – Ты же будешь с нами петь? Пожалуйста, скажи. Потому что если нет, я просто распущу их сейчас же, – машет головой в сторону закрытой репетиционной, – и не буду обнадеживать. Без тебя не нужна мне группа и музыка. Нихрена без тебя не хочу.

– Игорь… – глажу его мягкую бороду пальцами.

– Знаю, знаю, пока жив Марьян, это невозможно, – он закатывает глаза и поджимает губы. – Но хотя бы дай надежду.

Я выдыхаю, смотрю в пламя его радужек и, потянувшись к губам, шепчу:

– Буду. Только с тобой буду петь, мой невероятный гитарист-волчонок.

– О, да! – он резко меня обнимает, сдавливая в сильных объятиях, махом выжимая из груди весь воздух. – Это круче оргазма, Вера! – отстраняется и сладко улыбается. – Только не думай, что я теперь воздерживаться буду.

– И не собиралась. Будешь отрабатывать, – веду ладонью по его спине и забираюсь пальцами под пояс джинс, чтобы схватиться за крепкие ягодицы.

– Поехали, – сипит Игорь, – а то я не ручаюсь за себя.

В супермаркете берем новые зубные щетки и всякую домашнюю мелочь – вроде мочалки для посуды и моющего, а еще до отказа набиваем рюкзаки едой. В отдельном магазинчике одежды Гроза решил купить мне белье, которое мы выбираем вместе, и я едва выношу ватные ноги из примерочной, потому что Вульф изучал меня языком и пальцами прямо там. Только потом садимся на байк и мчим к дому. Сегодня за рулем Игорь, а я обнимаю его со спины и дрожу от колючего холода и приятного волнения. Мне так хорошо с ним. Боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть свое маленькое женское счастье.

В поселок возвращаемся минут через сорок.

– Забыли сигареты купить, – бросает Игорь через плечо, когда мы сворачиваем на нужную улицу. Его голос из-за шлема глушится, и кажется, что он улыбается.

– Будет повод бросить, – обнимаю его крепче, наслаждаясь мягкостью кожаной куртки.

– Ты меня совсем домашним мальчиком сделаешь, булав… – он резко замолкает, глушит мотор и стаскивает шлем.

Из-за парка тянется густая лента дыма. Ночью она кажется упавшим на деревья серо-мглистым облаком, и мы понимаем, что горит наше уютное гнездышко.

Глава 46. Вульф

– Лисса! – вскрикивает булавка и сжимает руки на поясе, забыв, что у меня там боевое ранение. Приходится стиснуть зубы, чтобы не заорать от боли, но мышечный спазм все равно немного отбрасывает меня назад. – Прости, – уткнувшись в спину, виновато шепчет Вера.

Я откатываю мотоцикл в редкие кусты, жду, пока девушка спрыгнет, и слезаю сам.

Дым застилает улицы плотным шарфом, терпкий запах жженого дерева забивает ноздри до тошнотворного ощущения головокружения.

Вероника зажимает руками рот и, чтобы не кричать, неосознанно грызет ладонь – очень переживает за кошку, а меня тревожит другое… Как нас нашли? Почему так быстро? Дом оформлен на Генри, по сути его подарок, и переоформить на меня мы не успели. Хотя это и не нужно было, я другу доверял, как себе.

Кто мог знать, что я здесь живу? Кроме друзей и семьи – никто. Еще ребята из группы, но они бы не успели выдать нас, ведь все еще на репетиции.

Набираю номер Севера, но мне бесконечно вторит противный женский голос, что «абонент временно недоступен».

И когда в надцатый раз набираю его, словно заставляя себя поверить, что предательство не ходит со мной плечо к плечу, телефон вибрирует, уведомляя о прилетевшем смс от неизвестного:

«Привет от Марьяна. Если не хочешь встретиться со своим папочкой на небесах, ты встретишься со мной, Игорёша. Да, и передай зазнобе пламенный поцелуй. Последний. Потому что ты будешь моим».

– Сука… – шепчу и яростно вытираю сообщение. Не хочу, чтобы Вера из-за этой недоразвитой твари тревожилась.

– Что там, Игорь? – девушка напугана и взволнована. Неотрывно смотрит на дом, стискивая в руках ремешки шлема, и трясется, будто несколько часов простояла под проливным осенним дождем.

– Слушай меня внимательно, – поворачиваю ее к себе и, придерживая подбородок, заставляю смотреть в глаза. Вера плачет и сжимает губы. Мотает головой, потому что понимает, что я сделаю дальше.