Глоточек свеженького яда - Ирина Хрусталева

– Но ты-то рядом стоишь, все равно бы глухой звук был! И потом, посмотри, у меня патрон так и остался на месте, – открывая затвор винтовки, показала Лика.

– И правда, – удивленно произнесла Марго. – Лен, что происходит-то? Ты что-нибудь понимаешь?

– Ни черта я не понимаю, но знаю точно, что нам нужно быстрее сваливать отсюда, – возбужденно проговорила она и метнулась к выходу, первой подавая пример. Марина не заставила ее повторять дважды и проворно последовала за подругой.

– Твою мать, мать твою, – про себя ругалась Анжелика, спускаясь с лестницы. – Что происходит, черт побери?

– Ой, мамочки, ой, родненькие, – поскуливала Марина, стараясь не отставать от подруги. – Если нас поймают, все, пиши пропало, небо в клеточку нам обеспечено, лет на двадцать! Ой, боженьки мои-и-и…

– Хватит причитать, Марго, – цыкнула на подругу Лика. – Не дай бог, кто-нибудь услышит твои завывания!

Та моментально заткнулась и затравленно оглянулась по сторонам. Как только ноги подруг коснулись земли, дальше все произошло, как в кино, на ускоренной пленке. Наверное, никогда в жизни ни одна из них не бегала с такой сверхзвуковой скоростью. И вряд ли когда-нибудь им удалось бы повторить эти показатели. Буквально за пять минут им удалось преодолеть расстояние до лесопосадки, где они оставили машину. За три секунды девушки ухитрились в нее сесть, завести мотор и рвануть с места с такой прытью, что им бы позавидовал любой мотогонщик, у которого время – деньги.

Глава 11

– Кому же это вы так насолили, братцы-кролики? – вздыхал майор Казаков, почесывая затылок. После прочтения медицинского заключения его буквально передернуло. – Да, покойничек, не повезло тебе крупно! Я, как мужик, тебе откровенно сочувствую, – вздохнул Андрей. – Такое пережить, пусть даже и перед смертью – брр, с ума можно сойти. Так, сочувствие – дело, конечно, хорошее, – одернул сам себя следователь, – но вернемся к нашим «помидорам». Похоже, что стреляли из дома напротив, с чердака. Только вот неувязочка получается. Винтовку там нашли, но только совсем не ту, из которой стреляли. В чем здесь загвоздка, понять не могу. И что там говорит свидетель? – пробормотал майор и взял в руки протокол показаний свидетеля. – «Когда подъезжал к поселку, уже под утро, то видел, как идет человек и толкает свой мотоцикл. Определить, кто это, было невозможно, так как мотоциклист был весь в коже и в шлеме, который полностью закрывал лицо. Высок, строен, никаких особых примет».

– Так, не едет на мотоцикле, а толкает его. Почему, интересно? – спросил сам у себя следователь. – А что, собственно, здесь удивительного? – пробормотал Андрей. – Может, у него бензин кончился? Мотоцикл, мотоцикл, – думая о чем-то своем, повторял майор, перечитывая показания свидетеля. – «Хонда»? – мечтательно прикрыв глаза, прошептал майор. – Она тоже была на «Хонде». Обещала сама меня найти, – и он потрогал на своей голове то место, где совсем недавно красовалась шишка. Он снова вспомнил, как все было в первый раз, ощутил на своих губах сладкое прикосновение, и в этот самый ответственный момент… дверь кабинета распахнулась, и на пороге материализовался его друг, капитан Ткачев.

– Что это с тобой, Андрюша? Глаза как у бешеной селедки, – хохотнул Сергей. – У тебя песочку не найдется? Собрались с ребятами кофейку попить, а сахара не оказалось.

– А?

– Сахар, говорю, есть? – потряс Сергей пустой банкой перед носом друга.

– Сахар? – глупо переспросил Андрей.

– Эй, парень, с тобой все в порядке? – помахав перед лицом майора ладонью, озабоченно спросил капитан.

– А? Да, да, все нормально, не переживай, сахар мне не нужен, спасибо.

– Ну, блин, ты и шутник, – скривил Сергей рот в подобии улыбки. – Это мне сахар нужен! Вот и баночку я специально принес, – повысил он голос и снова потряс банкой перед носом Андрея. – Кофейку, говорю, мы попить решили, а у нас, видишь ли, сахар возьми да и закончись. Теперь тебе понятно, чего я хочу?

Андрей глупо уставился на друга и прошептал:

– А какие у нее глаза! Такие красивые, даже носить неприлично…

– Андрюша, а у нас под следствием врач имеется. Психиатр, между прочим. Хочешь, я его на допрос приглашу? – вкрадчивым голосом сделал предложение Сергей.

– Какой психиатр? – нахмурился майор.

– Доктор такой, по нервам. Или по мозгам? Я точно не знаю, – сказал капитан и настороженно посмотрел на Андрея.

– А я-то здесь при чем? – вскинул тот брови.

– Вот и я говорю: а ты-то здесь при чем? Сахарку не отсыплешь? – заулыбался капитан и вновь показал на свою пустую банку.

– Вон на подоконнике сахар, в пакете стоит, бери да отсыпай, – махнул Андрей рукой и уставился в окно, продолжая думать о чем-то своем.

«Она обещала, что сама меня найдет, когда придет время. А когда оно придет, интересно? От ожидания я точно свихнусь, до чего эта девушка в шлеме засела мне в душу. Или в печенку, я еще не разобрался».

– А что это ты про какие-то глаза плел, которые носить нельзя? – покосившись на друга, спросил Сергей, не забывая вытряхивать из пакета побольше сахарного песочка.

– Это я так, вспомнил кое-что, вернее, кое-кого, – вздохнул майор. – Эй, эй, очень-то не увлекайся! А ну, положи на место пакет, тебе только волю дай, так ты все отсюда вытащишь, – закричал Андрей на друга, когда увидел, как тот старательно пытается оставить его без сладкого.

– Подумаешь, – фыркнул капитан, – сахара для друга пожалел! Погоди, придет время, тоже что-нибудь попросишь, – пробормотал Сергей и выскользнул за дверь, довольно посматривая на свою банку, которая почти наполовину была заполнена сахарным песком.

Андрей проводил взглядом капитана и, когда за тем закрылась дверь, проворчал:

– У вас там, в отделе, снега зимой не выпросишь, не то что сахара. А меня, значит, грабить можно? Ладно, продолжим прерванное дело, – встряхнулся Андрей и потянулся к телефону. – Алло, добрый день. Я могу поговорить с Виктором Николаевичем? Кто спрашивает? Майор Казаков… Спасибо, вы очень любезны.

Андрею пришлось немного подождать, прежде чем в трубке он услышал голос Горина:

– Да, я вас слушаю.

Придав своему голосу металлические нотки, майор начал говорить:

– Виктор Николаевич? Майор Казаков беспокоит. Вы не могли бы подъехать в управление для беседы?.. Да, я все понимаю, примите мои искренние соболезнования, но разговор очень серьезный и не терпит отлагательств… Хорошо, через два часа я буду ждать вас в семнадцатом кабинете. Захватите паспорт, пропуск для вас будет внизу. Всего доброго.

Андрей отключился и с раздражением бросил трубку на аппарат.

– Можно подумать, что все это только мне нужно, а не ему в первую очередь, – проворчал он.

В это время в дверь осторожно постучали, и следователь тут же ответил:

– Войдите.

На пороге возникла девица на умопомрачительно длинных ногах.

– Здравствуйте, – робко проблеяла девушка и уставилась на майора испуганными, слишком сильно накрашенными глазами.

– Проходите, присаживайтесь, – показал Андрей на стул, а сам снова уткнулся в бумаги, перебирая их и раскладывая в папки.

Девушка присела на самый краешек и начала теребить в руках носовой платочек. На ее ногтях горел ярко-красный лак с какими-то рисунками. Она таращилась на майора, как будто ждала сейчас от него объявления о смертном приговоре через повешение. Потом, опомнившись, она положила на стол повестку и проговорила:

– Вот, вы меня вызывали, я Сотникова Нина.

– Ну что ж, Нина Константиновна, давайте с вами поговорим. Меня зовут Андрей Владимирович, я веду дело об убийстве Горина Игоря Викторовича. На данный момент меня интересует все, что касается того случая, – отложив две папки в сторону, проговорил Андрей и, сложив руки в замок у своего лица, внимательно посмотрел на девушку.

– А что рассказывать? – испуганно вскинула та глаза.

– Ну как – что? Вы же были в тот момент вместе с Гориным в их загородном доме, где все и случилось. Меня интересуют подробности.

– Я ему вино подаю, и вдруг что-то случилось, я даже ничего и сообразить не успела, так все быстро произошло. Слышу звон стекла, потом – страшный крик, как глянула – а его уже и разорвало, – выпалила девушка на одном дыхании.

– Что значит – «разорвало»? Говорите по существу.

– А я и говорю по существу! Я крик услышала, страшный такой, прямо нечеловеческий… Сначала даже понять ничего не могла, глаза опускаю – а у него все и разлетелось, – снова затараторила девушка, при этом эмоционально вращая глазами. – Представляете, прямо то самое место, в меня ошметки даже полетели! У него – глаза выпученные и рот разинут. Страшно – жуть, если бы вы только это видели! Кругом все в крови, и он, и я сама. Я от такой картины и грохнулась в обморок. Не знаю, сколько пролежала без чувств, но только, когда очнулась, первое, что хотела сделать, – убежать, конечно. Потом все же позвонила в «Скорую помощь», они быстро приехали, увидели все и милицию вызвали. Дальше я все очень смутно помню, меня саму валерьянкой отпаивали, укол еще какой-то сделали, – махнула девушка рукой и всхлипнула. – До сих пор опомниться не могу и эту картину забыть, по ночам всякие кошмары снятся. Собираюсь к доктору сходить, к психологу, говорят, что в таких делах именно психологи помогают. Как вы считаете, он мне поможет? Ну, я имею в виду, чтобы мне кошмары всякие перестали сниться, – спросила девица и высморкалась в платочек. При этом она интенсивно хлопала глазами с ресницами, как у Буренки из Масленкина, и уже потекли по ее щекам черные разводы.