Повернута на тебе - Кэрол Мэттьюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – отвечает он. – Лучшие друзья.
Глава 44
Подлетаем к Масаи-Мара, и наш маленький самолетик начинает снижаться. Мое сердце тоже рвется вниз. Я уже вижу взлетно-посадочную полосу. Через несколько секунд я окажусь на кенийской земле.
Все мои нервы звенят. За весь перелет из Хитроу я не смогла съесть ни крошки. И не спала ни секунды. Волнуюсь, как пятилетний ребенок. Уже много лет я не ждала Рождества с таким нетерпением.
У меня кружится голова, и мне не верится, что я здесь. Так поступают совсем другие люди, например, Саймон Коуэлл[57], Пош Спайс, Ивана Трамп[58]. Парикмахеры из Бакингемшира не тратят все свои сбережения, чтобы провести пару дней в Масаи-Мара. Но даже если я сошла с ума, мне все равно очень приятно оказаться в Африке.
Я думаю о мужчинах, которых оставила в Англии. Надеюсь, у Пола все будет хорошо, и его свадьба пройдет отлично. Я послала ему открытку и маленький подарок в знак того, что рада за него. Есть еще Майк и Арчи, и мне бы очень хотелось взять их с собой, а не оставлять одних в Нэшли.
Но больше всего я думаю о Доминике. Не могу дождаться, когда опять увижу его. Кажется, что если мы не приземлимся прямо сейчас, то я лопну от радости, нетерпения и беспокойства.
Самолет поворачивает, и желудок у меня перекатывается из стороны в сторону. Мы снижаемся. Здесь нет здания аэропорта. Да и вообще здесь почти ничего нет, кроме бетонной полосы среди кустов, которые тянутся на мили и мили. Рядом с полосой видно несколько микроавтобусов. Один из них из кемпинга Kiihu, и я надеюсь, что он ждет меня.
В самолете есть дюжина других пассажиров, и все мы нетерпеливо ждем, пока самолет замедляет свой бег. К двери приставляют трап, и через пять минут я выхожу на сверкающее африканское солнце. Как же много миль отделяет меня от обычных рождественских холодов и дождей Великобритании!
Я ставлю ладонь козырьком, защищая глаза от слишком яркого света, и начинаю оглядывать равнину. Неподалеку вижу высокий силуэт Доминика и его красную тунику, которую нельзя спутать ни с чем. Я машу ему. Его лицо, на котором была написана тревога, озаряется улыбкой, и он бегом бросается ко мне. Я роняю сумку на землю и протягиваю руки. И мой воин масаи с торжествующим воинственным кличем подхватывает меня и кружит в воздухе.
– Ты вернулась ко мне, Просто Дженни, – говорит Доминик. – Я сердцем знал, что ты вернешься.
Он ставит меня на землю, и мы крепко держимся за руки. Только сейчас впервые в жизни я ощутила, как по жилам струится чистое счастье. Это головокружительное чувство. Сможем ли мы когда-нибудь отпустить друг друга? В тот же момент Доминик поворачивает меня и ведет к автобусу, и моя рука лежит в его руке.
– Я здесь всего на пару дней, – шепчу я. – Дольше никак не получится.
– Тогда мы должны сделать эти дни совершенно особенными.
Мы с ним вскакиваем в автобус и направляемся к кемпингу. Доминик широко улыбается.
– Не могу поверить собственным глазам, – говорит он, качая головой. – Не могу поверить!
Я так рада, что приехала, так рада, что пожертвовала мамиными драгоценностями, так рада, что приняла ссуду Майка! Мои мысли опять обращаются к прекрасному соседу, и я надеюсь, что с Майком все в порядке. И с Арчи тоже. Как только устроюсь, позвоню и узнаю, как они оба поживают.
– Я не буду работать, пока ты здесь, – говорит Доминик. – Мы проведем это время вместе.
– О, Доминик, это же замечательно!
Он опять улыбается.
– Я знал, что ты хотела бы этого, Просто Дженни.
Как я могла сомневаться, что поступила правильно? Мои друзья, мои коллеги – все, кто предупреждал меня о возможном коварстве Доминика, – понятия не имеют, какой он на самом деле.
Мы движемся через открытые равнины. Я чувствую себя на седьмом небе, когда опять вижу зебр, жирафов и гну. Огромное синее небо неизменно, и у меня такое впечатление, что все здесь ждало только меня, пребывая точно таким, каким я его оставила.
Когда мы приезжаем в кемпинг, то вместо того, чтобы припарковаться у главного входа, едем в дальний конец. Там, на самом краю, стоит уединенная палатка.
– Это люкс для молодоженов, – поддразнивает меня Доминик.
– Замечательно!
– Здесь будет наш дом.
– Мы будем жить вместе?
– О, да. – Он поднимает мою сумку. – И ты не будешь бояться львов.
– Нет, – отвечаю я. – Я больше никогда не буду бояться львов.
Доминик берет меня за руку и ведет внутрь. Это палатка намного больше той, в которой я жила в прошлый раз, и обстановка здесь богаче. Двуспальная кровать накрыта кремовым kanga в красных и розовых полосках, есть платяной шкаф, а в душе могут с комфортом поместиться двое. Но что лучше всего – в этот раз я буду здесь вместе с Домиником.
– Устала? – спрашивает он.
– Нет, – отвечаю. – Совсем не устала. – Несмотря на то, что не спала, я полна бодрости и не хочу тратить на сон ни секунды драгоценного времени.
– Я приготовил для тебя душ.
– Прекрасно. Спасибо. Asante.
– Karibu. Добро пожаловать, любовь моя. – Он смотрит на меня с такой нежностью, что мое сердце тает. «Любовь моя», – повторяю я про себя. Он назвал меня «любовь моя». – После душа мы пообедаем.
– Ты все предусмотрел, – с благодарностью говорю я.
Не может быть лучшего воссоединения, чем это. Я боялась, что нам придется быть вместе лишь урывками, и мы все время будем с другими туристами. Понятия не имела, что Доминик спланирует все только для нас двоих, и я тронута его заботой.
– Значит, приму душ.
Смущаясь, я начинаю расстегивать пуговицы своей блузки.
– Послушай, – говорит Доминик. – Думаю, я должен тебе помочь.
Он расстегивает мою блузку медленно-медленно, делая паузы перед каждой следующей пуговицей, и, наконец, снимает с меня одежду. Затем крепко целует. От нетерпения я вся дрожу, хотя снаружи не меньше сорока градусов. В палатке, конечно, прохладнее и темнее.
Раздев друг друга, идем под душ. Пока мы целуемся, на нас льется теплая вода. Доминик нежно намыливает все мое тело, растирая крепкими руками. Напряжение уходит. Доминик прижимает меня к себе, и вода опять льется потоком на нас обоих.
Когда мы занимаемся любовью на двуспальной кровати, наши тела движутся в унисон, будто мы делали это уже тысячу раз. Мимо палатки проходит газель и безразлично смотрит на нас. Я прячусь за Доминика, и он гладит меня по волосам.
– Моя Дженни, – бормочет он. – Моя любимая Дженни.
Мы лежим, сплетясь телами, час или больше, пока Доминик не вспоминает:
– Думаю, тебе пора поесть.
Он набрасывает на плечи свою красную тунику и исчезает из палатки.
После его ухода я надеваю чистую одежду. Через несколько минут двое мужчин масаи приносят маленький стол, который ставят на веранде. Потом они же приносят мясо, зажаренное над огнем, и рис, а потом безмолвно исчезают в кустарнике.
Доминик с улыбкой открывает бутылку шампанского, которая охлаждается в ведерке со льдом.
– Как тебе все это удалось? – спрашиваю я его.
Он пожимает плечами.
– Некоторые люди мне обязаны, – объясняет он. – Я сказал им, что для меня это особый случай, и я прошу их вернуть мне долг.
Доминик наливает мне бокал шампанского, а себе – немного молока из кувшина, который как-то незаметно появился на столе. Мы поднимаем бокалы.
– До дна, – говорит Доминик, широко улыбаясь.
Я смеюсь.
– За нас, – говорю я ему. – Этот тост должен быть за нас.
– За нас, – эхом повторяет он. – За нас, Просто Дженни.
Глава 45
Поверьте мне, когда лежишь в объятиях воина масаи, то ночной львиный рев не вызывает ужаса. Совершенно никакого. Несколько раз я просыпалась и каждый раз видела, что Доминик лежит рядом со мной, не спит и смотрит на меня. Никогда в жизни я не чувствовала себя в такой безопасности. Но когда он будит меня, и я выхожу из глубокого, лишенного сновидений сна, еще совсем темно.
– Ты должна встать, Дженни, – говорит он, нежно гладя меня по щеке.
– Сейчас? – Кажется, я уже открыла глаза, но вообще ничего не вижу.
– Нам надо кое-что сделать.
Я сажусь на кровати.
– Который час?
– Очень рано.
Кто бы мог подумать!
– Давай же, – уговаривает Доминик. – Нам пора.
Я неохотно отпускаю его руки и выскальзываю из кровати. На автопилоте я нахожу дорогу к своей одежде. Доминик протягивает мне мою теплую шерстяную куртку, чтобы я не замерзла – утром воздух очень холодный. Я еще не совсем проснулась и плохо стою на ногах, поэтому он сам ведет меня к микроавтобусу.
Лучше бы его затея того стоила, думаю я, борясь с желанием заснуть. Около микроавтобуса пасется бегемот, который при нашем появлении поворачивается к нам хвостом и торопливо исчезает в кустарнике. Мы уезжаем в темноту, подпрыгивая на кочках. Я понятия не имею, как Доминик находит дорогу, поскольку фары освещают только маленькое пятно перед машиной.
Когда мои глаза уже различают предметы, я смотрю на часы.