Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон (СИ) - Яна Соловьева

Эйлин, несмотря ни на что, обрадовалась, что дочка заговорила, и настояла на уроке.

— Вечером отец Несы вернётся, и всё наладится, — мечтала она. — Читай вслух следующий абзац, а я пока напою её.

Когда я уходила, эльфийка сидела у постели девочки, а та беззвучно плакала, глядя в потолок, и руками прижимала к груди лохматого мехового зайца.

***

Неудачный разговор с Несой расстроил меня. Казалось, что не столько потрясение от заточения в гробнице травмировало маленькую эльфийку, сколько утрата веры в её волшебного защитника. «Дети огорчаются, когда узнают, что Деда Мороза не существует. Однако потом эта грусть проходит, и дети взрослеют, — думала я, пока шла домой, и эта мысль дала надежду. — Когда-нибудь и Неса повзрослеет и встретит настоящего дракона». В этом мире возможно всё! Я приободрилась, и моими мыслями завладел предстоящий разговор с романисткой. С одной стороны, её помощь, а главное искренняя и, можно сказать, профессиональная заинтересованность в сердечных делах каждого могли быть полезными. Перевалить на Марго задачу обустройства любовной жизни Саскии казалось чрезвычайно заманчивым. С другой стороны, я не была уверена, что завтра весь Верген не будет шептаться о великой любви предводительницы к аэдирнскому рыцарю.

Марго закончила работать и наводила в доме уют. Беспорядок исчез, в центре стола на белой кружевной салфетке появился букет синих осенних цветов. Я ходила вокруг романистки кругами и собиралась с мыслями, пока она доставала из сундука и аккуратно расставляла на полке книги. На корешках выделялся одинаковый прихотливый вензель из букв М, Д и А.

— Хочу, чтобы все мои детища были на виду, — прокомментировала она. — Порадуй свою душу, почитай.

Она достала одну из книг.

— Про любовь бандита к настоятельнице храма Мелитэле. С моралью! Или лучше вот эту — о юноше, который стал пиратом, чтобы принести к ногам капризной девушки все сокровища мира. Или о чародее, отправившемся в Царство Мёртвых, чтобы вернуть давно умершую жену… — её пальцы любовно оглаживали корешки. — Про скоя’таэля и ведьмачку, как ты понимаешь, я ещё не успела написать, мне надо сперва разделаться с краснолюдами.

— А про прекрасного рыцаря на белом коне есть? — спросила я, решив подбираться к теме разговора издалека.

— Есть, только конь вороной. Благородный рыцарь, герой, который совершил много подвигов — убил великана и усмирил сирен, возвращается домой и узнаёт, что его король женился на возлюбленной рыцаря, — сказала она. — Но запретная любовь к юной королеве не знает преград… Погоди-ка, зачем тебе про рыцаря?

Её взгляд наполнился подозрением, она сощурилась и пристально посмотрела мне в глаза.

— Я чего-то не знаю, ведьмачка? — проникновенным голосом спросила она.

— По правде сказать, я думала над нашим вчерашним разговором и мне нужна помощь… экспертная помощь.

Марго побросала книги, взяла мои ладони в свои и усадила на красное покрывало на кровать.

— Ты меня волнуешь и должна всё-всё рассказать, — медоточивым голосом произнесла она, не выпуская моих рук, — а я тебя внимательно выслушаю. Помни, я — лучший специалист в вопросах любви. Мы же команда и доверяем друг другу…

— Ну хорошо, — сказала я, радуясь, что разговор повернул в нужную сторону. — Есть один рыцарь…

— Что, правда рыцарь?! — вскричала Марго с ужасом в голосе и всплеснула руками.

— Ты меня выслушаешь или нет? — холодно спросила я.

— Продолжай!

— Так вот, я не знаю, что мне делать, — набрав воздуха в лёгкие, я задержала дыхание, будто, чтобы отважиться на признание, мне требовалась концентрация всех душевных сил: — Допустим, я полюбила рыцаря, очень благородного и красивого рыцаря, но моя любовь безответна…

— Только не это! Нет, нет и нет! — перебила меня Марго. — Какую чушь ты несёшь!

— Да почему я не могу полюбить рыцаря?! — воскликнула я.

— Потому что вода и масло всегда расслаиваются! Хоть взболтай их, но они никогда не растворятся, не проникнут друг в друга! — романистка кричала на меня, словно я оскорбила её до глубины души. — Я понимаю ведьмак, а ещё лучше скоя’таэль, я же тебе всё уже придумала — бери готовое! Но нет, рыцарь — это же так банально, если не сказать, что пошло!

— Вот и проси тебя после этого о помощи, раскрывай душу, — с досадой, что мой хитрый план развалился на корню, пробурчала я.

— Ты всё правильно сделала, — Марго снова схватила меня за руки. — Слушай совет специалиста: выкинь эту блажь из головы. Я одолжу тебе своё траурное платье — сядь у камина и выпей вина. Забудь. Точка. Конец романа.

Тяжко вздохнув, я откинулась на спину на её кровать, размышляя, что делать дальше. Марго прилегла рядом, оперлась головой на руку.

— Поверь, лучшего совета тебе не даст никто.

— Я верю, — сказала я и решилась: — Попробуем по-другому. Умеешь ли ты хранить тайны?

***

Тяжёлые золотые пряди струились между ловкими пальцами романистки, которая переплетала их в косы, снова распускала, укладывала на голове так и эдак, и с видом художника оценивала результат трудов в зеркале. Саския сидела, блаженно прикрыв веки и совершенно отдавшись во власть Марго. Я примостилась за столом в углу и наблюдала за священнодействием.

Квартира Аэдирнской Девы была просторной и полупустой — ничего лишнего. Кровать была по-солдатски без единой складочки заправлена, в открытом шкафу аккуратной стопкой лежали одинаковые рубашки, под ними кожаные доспехи. В сундуке у двери, который романистка также распахнула в бесплодных поисках подходящей одежды, поблёскивал металл наручей, нагрудников и перчаток. Каминную полку украшал рыцарский шлем. Богатством и разнообразием, как пещера чудес, отличался лишь чулан с оружием: мечей, кинжалов и арбалетов, расставленных на стойках, хватило бы на маленькую армию.

В длинной белой сорочке, босая и простоволосая, Саския была удивительно красива той естественной красотой, которая не требовала украшательств — как капля росы свежим утром не требует огранки, чтобы сиять, словно бриллиант. На щеках девушки играл румянец смущения, она сжимала и мяла ладони, чтобы спрятать мозоли от оружия и коротко стриженные ногти. Марго скрутила её волосы, подняв волной на затылке, остановила шпильками и выпустила по обе стороны лица по локону.

— Образ понятен, — резюмировала она и ринулась к