Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон (СИ) - Яна Соловьева

о том, что ещё вчера в древних шахтах царило оживление, словно в метро в час пик. Мы с Иоларом проверили каждый из расходящихся в стороны коридоров до самого конца, куда можно было пройти: до тупика, нагромождения камней или провала, но ни гнильцов, ни накеров, ни гулей с альгулями не было видно и в помине.

— Но как же так? — вопрошала Марго, которую я взяла с собой, и которая на этот раз оделась в соответствующий поводу и последним модам дамский охотничий костюм. — Ты мне обещала, что я увижу альгуля!

— Поройся в куче, — Ярпен кивнул на дотлевающий костёр с останками трупоедов. — Там и увидишь.

Марго скривилась и зажала уши ладонями — краснолюды в пустынном подземелье выжигали взрывами гнёзда чудовищ.

— Ещё полтелеги бомб осталось, а мы уж управились, — сказал Ярпен, когда работа была закончена. — И что нам теперь их, туда-сюда таскать?

— Давай оставим здесь с охраной, — предложила я и кивнула в сторону шатров, которые разбили дежурящие на кургане краснолюды. — Трупоеды могут вернуться в любой момент.

— И то правда, — Ярпен почесал бороду, — да и нам хлопот меньше.

Обратно я ехала, глубоко задумавшись.

— Ты обещала говорить со мной, — напомнила романистка.

— Что? — переспросила я, очнувшись, и продолжила думать вслух: — Дин сказал, что у змей, напавших на них, были ноги и глаза, но та гигантская водяная змея не имела ни того, ни другого.

— О чём ты говоришь, ты бредишь от яда? — удивилась Марго.

Мы подъезжали к повороту на катакомбы.

— Нам надо вернуться к саркофагу чародея, — решительно заявила я.

— Опять лезть в подземелье? Ни за что! — воскликнула романистка.

— Как знаешь, — пожав плечами, я махнула на прощание рукой Ярпену с Иоларом и направила Тучу на боковую тропу.

Марго беспомощно завертела головой между мною и удаляющейся широкой спиной эльфа, будто щенок между двумя кусочками колбасы, а потом решительно подтолкнула пятками пони в мою сторону.

— Куда ты, туда и я! — провозгласила она. — Ни один мужчина не стоит того, чтобы ради него подавить в себе зов приключений!

Приключений, к счастью, удалось избежать, и уже знакомой дорогой, незаметно проскользнув мимо духа знаменосца Бурой Хоругви, мы пробрались к обрушенным галереям боболаков. Марго притихла.

В усыпальнице ничего не изменилось со вчерашней ночи. Мы зажгли свечи и расставили их на полу.

— Ты узнала эмблему Риссберга, — обратилась я к Марго. — Попробуй найти указания на то, кто лежит в гробнице.

Она принялась счищать паутину с передней стенки саркофага, а я ещё раз обыскала усыпальницу, но больше никаких секретов та не скрывала. Если серебряные змеи и существовали, то они покинули это место через приоткрытую дверь. «И теперь гуляют где-то в катакомбах», — мрачно подумала я.

— Тут надпись, — сказала Марго и кружевным платочком протёрла узоры на саркофаге. — Ид… Идарр… Не может быть!

Она отпрянула, усевшись задом прямо на пол.

— Говори же! — потребовала я.

— Идарран из Уливо, ученик легендарного Альзура! — воскликнула она.

— Кто это?

— Чтобы знать, кто это, даже не нужно учиться в Аретузе, — надменно бросила Марго. — Из какого захолустья ты вывалилась?

— В подвале у ведьмаков, где меня держали с рождения, не было книг, — ответила я.

— А что же там было? — ахнула она.

— Мёртвые романистки, — едко сказала я.

Она прожгла меня взглядом, вскочила и перегнулась внутрь саркофага. Я опустила свечу, а Марго, как вандал, сдирала с мощей истлевший саван. Хрустнуло. Марго распрямилась, держа в руке череп покойника.

— Красивый мужчина, — удивлённо сказала она, — череп брахицефальный. Очень милый череп, совсем не похож на череп чудовища.

— Или ты начнёшь разговаривать со мной, или я беру назад все свои обещания! — рассердилась я. — Что значит «брахицефальный»?

— Я не знаю, — Марго невинно посмотрела на меня. — В Оксенфурте зануды с медицинской кафедры постоянно повторяли это слово, когда рассматривали черепа, и оно мне понравилось. Я собирала там материал к роману о великой любви профессора медицины к бедной студентке. Тираж раскупили в три дня.

Она достала из саркофага нижнюю челюсть и приложила к черепу.

— И зубы обычные, как у человека, и даже все целые, — добавила она. — Что не удивительно — он же был чародеем.

— А что там про чудовище?

— Идарран из Уливо занимался гибридизацией, мутациями и генетическими модификациями. Он продолжил дело своего гениального учителя, за которое того и выгнали из Риссберга — когда мутанты, сотворённые Альзуром, вышли из-под контроля. Альзур обосновался в замке Моргрейг, где и вывел первых ведьмаков…

— А Идарран?

— Он находил особую прелесть в выведении чудовищ. В конце концов он обезумел и сам превратился в чудовище. Так нам рассказывали… — она уложила череп обратно в саркофаг и снова завозилась внутри. — Ноги-руки на месте… Похоже, что слухи о превращении Идаррана в чудовище несколько преувеличены. Ой!

Она почти целиком перевалилась в гробницу, и я со свечой в руке нагнулась следом. Марго ощупывала что-то под ветхой тканью, потом запустила туда руку и достала из-под спины скелета серебристый шар размером с апельсин.

— Яйцо Серебряной Змеи, — сказала я сквозь зубы, принесла горшок с оболочками и Марго опустила яйцо внутрь.

— Ты точно бредишь, — сказала она.

***

Стол был расчищен от книг и вороха исписанных свитков. На столе стоял горшок. За столом сидели я с ножом в руках и романистка с остро отточенным пером, подрагивающим в воздухе.

— Мне так жаль не видевшее света невинное крохотное дитя внутри этого яйца. Оно так надеется на жизнь! — патетично заявила Марго.

— Если хочешь, можем держать его в камине. Через несколько дней дитя вылупится и сожрёт тебя, — предложила я.

— Ты так жестока! — с укоризной покачала она головой. — Но и мир жесток. Режь!

Поверхность яйца была твёрдой, как металл. Я нашла углубление и старательно ковыряла его остриём ножа. Скоро под внешним засохшим слоем открылся краешек мягкой белёсой оболочки, и на поверхность выдавилась капля густой, как майонез, бежевой субстанции.

— Фу! — сказала Марго. Перо между тем строчило.