Сказочный попаданец - Лина Шир

же мгновение кто-то за спиной Вадима и Яги впал в сон… в вечный сон, но только не княжич. Он понимал и верил в то, что все выдумка. Не может быть такого, что он проиграет и оставит Ядвигу в опасности. Он не мог показать, что слаб. Не мог от того и старался держать себя в руках. Усмехнувшись, Вадим взглянул на Кощея:

— Ну что? Теперь ты понимаешь, что тебе придется нас отпустить! Не действуют чары твоих приспешников. Пусть не стараются.

— Хорошо.

— Хорошо⁈ — удивился Горыныч, удивленно глядя на Аспида, который лишь зашипел в ответ.

— Если сумеете выжить, то вы свободны. Горыныч, Аспид… вы здесь не нужны! Кикимора, не разочаруй меня! — усмехнулся Кощей, щелкнул пальцами, отдавая приказ монстрам, ударил посохом об пол и исчез.

Гул разнесся по всему залу. Монстры друг за другом начали осознавать, что нужно делать, и к моменту, когда до них дошло, что приказ Кощея — избавиться от княжича и Яги, они уже успели сбежать. Но не далеко.

Ядвига схватила Вадима и потянула в соседний зал, к лестнице. Раз не получается сбежать — стоит хотя бы скрыться. Она бежала, одной рукой держа подол платья, другой сжимая руку Вадима. Ее дыхание сбивалось, но она бежала вверх по лестнице, слыша, как кто-то крикнул, что они сбежали «туда». Еще мгновение, и голоса монстров стали приближаться.

Ядвига толкнула Вадима в одну из комнат и заперла дверь, а сама осталась в коридоре.

— Не смей так делать, Ядвига! Ты во мне сомневаешься⁈ — крикнул Вадим, ударив в дверь кулаком. — Ты снова решила самостоятельно все сделать⁈ Открой или я сейчас вынесу ее вместе с косяком!

— Не поддавайся Дурману, княжич! Не поддавайся Дреме, Вадимушка… — послышался голос Яги, и Вадим разозлился еще сильнее.

— Почему ты пошла сюда одна? Почему⁈ Ты думала, что сама справишься? Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы сейчас меня здесь не было⁈ Это ты понимаешь⁈ Ядвига⁈ Ты сомневаешься… думаешь, что я такой же, как и все те… но я же готов бороться до конца!

Она молчала. Вадим слышал, как рычат все те сказочные твари, блуждая по дворцу в поисках их с Ягой. Тяжело выдохнув, княжич осмотрелся, пытаясь найти что-нибудь, что поможет ему сражаться. Комната в которой он находился — спальня; самая обычная сказочная, без каких-либо изяществ. Шкафы, стол, два кресла и большая кровать, с множеством подушек. Постель будто бы манила к себе одним только видом. Вадим представил, как приятно было бы лечь и почувствовать насколько мягкими были перины и подушки, но он боролся. Похлопав себя по щекам, он взглянула в сторону окна и подбежал к нему. Высоко, чтобы прыгать, но стоило бы попробовать. Он не мог, как трус, сидеть и ждать, когда его защитят.

Рукава немного давили, когда Вадим собирался залезть на подоконник. Он знал, что с чужими вещами так нельзя, но без этого он не чувствовал себя комфортно. Оторвав сначала один рукав кафтана, затем другой, Вадим повел плечами, встал на подоконник и взглянул вниз. Высоко, но нужно было принимать решение быстро и необдуманно. Ведь именно такие решения самые правильные.

Еще мгновение, и он спрыгнул. Приземлился на ноги, но не совсем удачно. Боль пронзила все тело, но быстро начала утихать. Стоило было полежать еще немного, чтобы она и вовсе прошла, но времени было слишком мало. Вадим боялся за Ядвигу. Теперь он боялся, что она наделает ошибок из-за страха, что могут навредить ему. Еще никогда он не был настолько уверен в себе, как тогда, когда хромая подходил к дверям дворца. У них уже не стояли слуги, никто не встречал гостей. А зря.

— Княжич⁈ — услышал он и обернулся, видя Мишу, который вёл за собой целую армию лесовиков, да болотников. — Что произошло?

— Пир! — усмехнулся Вадим, разведя руками в стороны, после чего покачал головой. — Кощей сбежал вместе со своими прихвостнями, а остальным приказано избавиться от нас.

— А Ядвига? — Леший вышел вперед, хмурясь. — Ты ее оставил одну?

— Некогда обсуждать это! Нужно действовать. Они наверху.

— Все слышали⁈ — крикнул Миша и сделал шаг к ступеням. — Будьте осторожны!

Вадим бросился в зал, где еще какое-то время назад Ядвига кружилась в танце с Кощеем и ничего не предвещало беды. Малая часть «гостей» все еще оставалась там, поэтому, как только лесовики вошли в зал, те бросились исполнять приказ. Вадим кинулся к лестнице. Боль в ноге не давала ему быть быстрым и ловким, но он все еще намеревался защищать Ягу. Преодолев лестницу, он схватил со стены канделябр, на случай боя и прошел по коридору. Тишина. Он был совсем один.

Остановившись у комнаты, в которой Ядвига заперла его, Вадим нахмурился и прошел дальше. Ни единого звука, что означало лишь, то… что он ошибся? Может быть это все и вовсе сон? Или… Дурман⁉ Он пытался увести Вадима подальше от места, где его помощь была нужна.

В ушах шумело. Сердце колотилось так, словно княжич пробежал не мало верст. Крепче сжав в руке канделябр, он обернулся и со всей силы замахнулся, но его рука была перехвачена. В тот же момент все изменилось. Шум вернулся, образы монстров, обступивших Вадима тоже.

— Значит… помощь моя нужна была тебе, да? Но при первой же возможности, ты решил пойти против. — Проговорил Вадим, отталкивая мальчишку Дурмана и лишь крепче сжимая канделябр. — Я ж и ударить мог тебя.

— Думаешь, что я тебя боюсь? Не правда! Тебя никто не боится!

— Меня и не надо бояться. Я просто хочу, чтобы все вернулось на свои места. Разве ты сам не понимаешь, что Кощей решил вас всех запугать и настроить друг против друга?

— Ты нам не друг!

— Да что ж ты заладил? Вам нужно поверить в то, что я, если вы мне поможете, справлюсь с Кощеем! От него можно избавиться, если очень сильно захотеть. Ты же видишь, что он трус!

Дурман покачал головой, взглянул по сторонам и шумно выдохнул. По его взгляду княжич понимал, что тот боялся идти поперек слова Кощея, но очень хотел вырваться из его плена. Какое-то время Дурман молча стоял, глядя куда-то в пустоту, затем пожал плечами и проговорил:

— Мы не победим, пока не научимся подходить к делам с особой ответственностью. — Проговорил Дурман, отчего Вадим почувствовал какое-то неприятное, зарождающееся чувство в глубине души. — Меня с детства воспитывали так, что я должен прислуживать Кощею, и теперь ты думаешь, что я пойду против него?

— Ты был красноречив,