Сказочный попаданец - Лина Шир

А ведь оно так и есть. Это Вадим чужой. Он попал в сказку и теперь думал о том, что сможет кому-то помочь, но разве мог он что-либо сделать? Он ведь простой человек. У него нет ни сил какие есть у каждого, кто собрался на пиру, нет знаний, и есть только желание спасти тех, кто казался ему близким… по духу. Миша и Мария не заслуживали того, чтобы из-за какого-то княжича их жизни менялись. Из-за него Ядвига решилась пойти против Кощея, но Вадима удивляло то, как он сейчас вёл себя с девицей, которая привела в их мир чужого. Неужели он уже забыл, как его выгнали из избушки или может он забыл, как княжич с Ядвигой сбежали? Мог ли забыть или просто на время решил объявить перемирие? Возможно, а если задумал что-то неладное?

— Да не бойся ты… Яга ж бессмертная. Что ей будет? — услышал он Берегиню и выдохнул, качая головой.

— И? Разве можно пользоваться бессмертием? Любого бессмертного можно убить, несмотря на его… дар…

— Да не дар это вовсе, а проклятие.

— Тебе откуда знать?

— Мне? Просто знаю… Жить порой скучно. Думаешь, что Кощею нужна власть или богатства? Он просто наметил себе цель, и идет к ней неспеша.

Вадим покачал головой, пытаясь понять стоит ли слушать Берегиню или нет? С одной стороны она права. Некоторые устают ближе к пятидесяти годам, а им… бессмертным ни одно столетие, а намного больше. Что можно делать столько времени? Чем наслаждаться? Чего добиваться? Чему следовать и куда идти? Что бы сам Ващим сделал первым делом, будь он бессмертен? В голову ничего не шло… Он бросил взгляд на Ядвигу, которой уже не было в зале. Кощея тоже. Теперь княжич понял, что сделал бы первым делом: он бы не раздумывая пошел и показал на что способен.

Взгляд блуждал от одного угла до другого, в надежде найти Ядвигу. Ее будто нигде не было. Вадим напрягся, вновь возвращаясь к поискам, затем шагнул к столу, на этот раз в попытке найти там Кикимору. Он решительно подошел к ней, собирался заговорить, но взгляд встретился со взглядом Яги. Она на мгновение растерянно моргнула несколько раз, затем вновь вернула маску безразличия на лицо и, смеясь хотела отправиться к столу. Рука Кощея обхватила запястье Ядвиги, и Вадим сделал шаг вперед, но Кикимора остановила его, схватив за рукав.

— Не смей… Если ты помешаешь ей исполнить задуманное, она не простит. — Проговорила Кикимора, бросив равнодушный взгляд на Горыныча, который продолжал неотрывно глядеть на княжича. — Приспешники Кощея следят за тобой. В любой момент набросятся, как волки.

— А если он что-нибудь с ней сделает?

— Они танцуют, княжич… Танцуют лишь.

Вадим кивнул и понял, что зря все принимает в штыки. Стоит расслабиться и насладиться праздничной атмосферой, главное, не дать себе заснуть. Все же долгое нахождение в царстве сна не проходили даром, либо же это Дрема старалась. Они хотели избавиться от княжича, но так, чтобы никто ничего не заподозрил. Обернувшись, Вадим взглянул на Дрему, которая в миг отвела от него взгляд, и стало немного легче. Похлопав себя по щекам, княжич решил было выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, как вдруг уловил слабый блеск чего-то странного в руке Ядвиги. На ее лице не было эмоций, лишь улыбка, которая показывала всем, что ей приятно танцевать с Кощеем. Но что было в руке? Игла? Нет, этого не могло быть, ведь она говорила, что смерть Кощея не в игле. Она сама говорила, что прежде нужно избавиться от Горыныча, а уже потом браться за самого Кощея. Что же изменилось теперь?

Вадим вновь похлопал себя по щекам, стараясь вразумить в первую очередь самого себя. Что же происходило вокруг? Почему Ядвига делала то, что было совершенно неправильно? Она ведь знала, что ничего не получится, но пыталась что-то сделать. Для чего? Почему? Зачем? Страх, что она наделает глупостей теперь поселился в душе Вадима, и он не мог просто наблюдать.

Вот Кощей, склонил голову, что-то шепча Ядвиге на ухо, затем закружил девицу в танце. Она улыбнулась, поддаваясь танцу, и в какой-то момент все пошло не по плану. Или наоборот? Яга замахнулась, сжимая что-то блестящее в руке и собиралась вонзить в грудь Кощея, но внезапно Горыныч, растолкав всех, кто был у него на пути, бросился к девице. Он схватил Ядвигу за руку и силой отшвырнул в сторону. Она не устояла на ногах, упав прямо к ногам гостей. Корона упала с головы, разбиваясь на мелкие кусочки.

Вадим бросился к ней, пытаясь не гневить гостей и не толкаться грубо, но они раздражали. Зеваки, которые не понимали что случилось, но намеревались узнать, что будет дальше. Кощей все это время с хмурым видом слушал Горыныча, а когда до него дошло, что могло случиться непоправимое, он схватил посох и бросился к Ядвиге. Вадим, наплевав на все манеры, растолкал всех, выскакивая из толпы в тот самый момент, когда посох Кощея разрезает воздух. Перехватив его, княжич оттолкнул Бессмертного и на мгновение обернулся на Ягу, осознающую свой поступок. Ничего не вышло. Ничего не получилось, и единственное, что сейчас нужно — спастись.

— Ты думаешь, что я глупец⁈ — крикнул Кощея, ударив посохом в пол и в одно мгновение маски с гостей слетели.

Монстры. Зал был заполнен монстрами. Поросшие мхом и тиной, скрюченные и сухие, как корни деревьев, уродливые старики и девицы. Горыныч больше не походил на здорового громилу, он стал змеем с множеством голов, каждая из которых вторила что-то свое. Аспид стал таким же змеем, как и Горыныч, но с одним ликом. Шум не смолкал. Вадим продолжал стоять, перекрывая Кощею путь к Ядвиге. Он понимал, что она хотела действовать самостоятельно, чтобы не рисковать им, но сама она бы не справилась.

— Сейчас мы уйдем, Кощей! — твердо проговорил княжич, с вызовом глядя то на одним «гостей», то на других.

— Дурман, Дремушка, покажите гостю, что значит идти против вас в вашем царстве!

Вадим приготовился. Он понимал, что все это сказка. В сказках добро всегда побеждает. Он — добро, а Кощей и все остальные — зло. Обернувшись на Ядвигу, Вадим протянул к ней руку, и она не раздумывая приняла ее, поднимаясь на ноги и опасливо глядя на Кощея. В руке она продолжала сжимать что-то острое.

Дрема выбежала из толпы. Девчонка в своем милом обличье взглянула на Вадима и, хихикнув, по-детски прикрыв рот руками, бросила:

— Спатушки, княжич!

В то