Сказочный попаданец - Лина Шир

наконец-то решил вмешаться Вадим, надеясь, что Миша согласится с ним, но он молчал. — Мы все хотим избавиться от Кощея, верно? Верно. И если мы будем пытаться ударить его с одной стороны, он создаст армию с противоположной. Хочешь ты этого или нет, но нужно думать головой. Рассчитать стратегический план, в конце концов.

— То, о чем ты говоришь мне не понятно, Вадимушка… но нежели Дурман околдовал тебя, то и с тобой нам нет разговора… — Будто бы как-то растерянно проговорила Яга, после чего недовольно смерила Дрему и направилась в сторону хлева.

Вадим взглянул на девчонку, на Мишу, но не смог оставаться равнодушным. Поспешил за Ягой, желая выяснить что ей правит, когда она позволяет гневу руководить собой. Догнать девицу оказалось намного проще, чем казалось, да и на разговор она шла. Конфликта не было, но недопонимание не давало им понять друг друга. Яга старалась не говорить лишнего, боясь напугать Вадима, потому что не понимала, что этот княжич бесстрашен.

— Объясни мне… Почему ты не хочешь выслушать их? Дурман поведал мне о том, что…

— Тс-с… — она покачала головой, отчего ее рыжие локоны задрожали, падая на лицо. — Ты совсем не понимаешь… Околдовать тебя желают… Погубить хотят…

— Не правда же! Ну не правда… — Вадим усмехнулся, делая шаг к ней, стараясь взять за руки, но она избегала любого прикосновения. — Да брось ты! Дурман рассказал мне о том, что… перо Жар-птицы превратится в меч, которым можно будет срубить голову Горыныча! Никакой другой меч не возьмет его.

— Глупый! Доверчивый индюк! Никак и в сад зазвать успели… — до этого совершенно спокойная Яга, обхватила лицо княжича руками, заглядывая в глаза, на что Вадим лишь рассмеялся.

— Ну что же ты… За столько столетий разучилась доверять что-ли? Думаю, что тебе стоит хотя бы раз довериться мне, и…

— Нет!

— Доверься мне, и просто согласись на предложение Дурмана. Ничего страшного не произойдет, я тебе обещаю! Ты же мне поверишь? Прошу тебя… Ты сама говорила, что я не такой, какими были прежние княжичи…

Яга отступила назад и покачала головой. Она не могла согласиться на тот уговор. Почему-то не желала ни видеть, ни слышать Дурмана. Была ли у них какая-то история, о которой теперь Яга жалела… а может быть…

— Ты боишься? Его?

— Я — потомственная ведьма! Я ничего и никого не боюсь, запомни это и…

Вадим видел, что с Ягой что-то не так. Может быть место на нее так действовало? Слишком большой ворох воспоминаний так резко ворвался в ее жизнь. Тут обычный человек с ума сойдёт, а она… из года в год, из столетия в столетие…

Схватив девицу за руку, Вадим потащил ее в сторону реки. Вернее, он больше хотел попасть в привычную для нее атмосферу, и уже тогда говорить. Как бы она не старалась упираться, ничего не выходило. Пусть она ведьма, пусть потомственная, но в первую очередь она — девушка. Хрупкая и ранимая.

Тонкая грань между лесом и деревней равнялась пяти шагам от берега реки, уводящая глубже в лес. Стоило отойти подальше, и Яга вновь вернула прежний вид. Бледная, да седая, но не менее привлекательная. Уставший взгляд говорил о том, что она не такая уж и сильная духом. От плохого устаешь, но не так.

— А теперь рассказывай! И не вздумай уходить от ответа! — проговорил Вадим, усаживаясь на пень. — Почему ты не хочешь принимать приглашение в их царство? На то должны быть причины!

— Они лгут! Пытаются запутать тебя! Ты разве не понимаешь⁈ Он говорил тебе о том, что Кощей отказался от них? Говорил⁈

— Откуда…

— Говорил⁈ — крикнула Яга, ступив ближе к Вадиму.

— Да, говорил!

— И думаешь, что после этого я поверю в их честность? Кощей пойдет на все, лишь бы сгубить того, кто может сгубить его! Однажды Дурман и Дрема сгубили уже княжича… Заманили его, усыпили и… обезглавили. Ты думаешь, что я смирюсь, если… если Кощей… я же… он…

Растерянная Яга смотрела куда-то в пустоту, в то время, как Вадим наконец-то понял ее намерения уберечь его от всех. Выдохнув, он провел руками по лицу и кивнул:

— Не можем войной, пойдем демократией! Да?

— Как?

— Увидишь! Пойдем к Мише, нужна будет его помощь.

Глава 12. Призрачный пир

Еще только подходя к деревне, Вадим удивился тому, что кругом было слишком тихо. Слишком. Также как и в царстве Дурмана… От одной только мысли по спине княжича пробежали мурашки. Он отпустил руку Яги, которую все это время крепко держал в своей, сказал, что не нравится ему эта тишина и поспешил к дому Миши. Все так, как и было, когда они уходили, только… нет того рокота и дыхания жизни. Ни единого дуновения, ни единого звука. Обернувшись на Ядвигу, которая шла неторопливо, опасливо глядя по сторонам и то и дело прислушивалась. Но не слышались звуки. Все замерло. Заснуло на какое-то время, а может быть и навечно… Страх за друзей закрался в самую душу.

Бросившись к дверям избы, Вадим распахнул ее и вздрогнул: Миша с женой стояли, друг напротив друга, словно что-то обсуждали, а после… застыли. Заснули, но вот так вот… стоя, на ходу. Девчонки, обнявшись сидели на печи, прикрыв глаза. Они крепко спали, но маленького Ванюшки не видать. Не мог же он сбежать куда-то один? Пройдя по избе, Вадим вернулся к Мише, похлопал того по плечу, но безуспешно. Крепкий сон застлал всю деревню. Все и каждого. Но как вывести их из транса знала, наверное, только Яга. Пройдя к печи, Вадим осторожно отодвинул девочек от самого края, чтобы, когда проснуться не упали и собирался уходить, когда услышал злобное рычание. Он сразу же заглянул за печь и усмехнулся, увидев там маленький шипящий комок. Медвежонок принюхивался, шипел, делал шаг вперед, но потом отступал назад.

— Ты чего… не обижу я тебя! Иди сюда… тебе нельзя тут одному оставаться. Понимаешь меня?

Яга еле устояла на ногах, увидев друзей в таком состоянии. Она подбежала к Мише, потом к его жене, затем к девочкам и наконец-то остановилась рядом с Вадимом. На ее лице читалось смятение, смешанное с болью. Она винила себя во всем, но княжич намеревался переубедить ее. Не успел, потому что Яга увидела медвежонка и наклонилась, заманивая его к себе в объятия. К ней он с радостью вышел. Лишь потом Вадим заметил легкую дрожь, которая не давала малышу вздохнуть. Ему было страшно, и княжич почувствовал некую неприязнь