Все, что произошло в отеле - Маша Трауб

– В магазе… – сказал Славик.

– Что в магазе? – не понял Иван.

– В магазе есть еще две камеры. Одна на задний двор выходит, другая – на нашу дорогу. Только про них никто не знает особо. Только свои. Неделю назад поставили. К нам они точно добивают. Может, там увидите, куда эта дамочка свалила…

– Ладно, свободен, – кивнул Иван. – И забери этого молодожена! Пусть проспится.

– А я нанимался? – взбрыкнул Славик.

– Я тебя сейчас арестую и потом объясню, на что ты нанимался, а на что нет, – пригрозил старший следователь.

Славик вытащил Лешу из ванной. Наташа пыталась помочь, но Славик сказал, что сам справится.

– Наташа, останьтесь. Вы – следующая, – заявил Иван.

– Я? – испугалась Наташа. – У меня заезд, я не могу сейчас.

– Я приму гостей, общайтесь, сколько потребуется. – В дверях появилась Светлана Петровна, будто все это время там дежурила.

Опрос Наташи

– Так, расскажите, как произошло ваше знакомство с Виолеттой Аркадьевной, – начал Иван.

– Я дежурила на ресепшен. Славик ее привез. Она тут же начала скандалить. Славик там накосячил во время трансфера. Он еще не очень умеет, но я его натаскиваю. Светлана Петровна все уладила. Нечего рассказывать, – ответила Наташа.

– То есть больше вы с пострадавшей, то есть с пропавшей, лично не сталкивались?

– Конечно, сталкивалась! Она же регулярно скандалила по любому поводу. Я пыталась решить проблемы…

– А конкретнее? С вами лично у нее был конфликт? – уточнил Иван.

– Лучше спросите, с кем у нее не было конфликта. Я ей забронировала бассейн. Но что-то случилось с сауной. Она выскочила и начала скандалить, что сауна холодная, нет нужной температуры. Я зашла, все проверила, принесла извинения, сказала, что посещение за счет отеля, вызвала мастера. Ну не разбираюсь я в саунах! Откуда мне знать, что там крутить? А если не тот вентиль? Тогда я ей предложила еще две спа-процедуры в подарок. Она вроде бы успокоилась. Потом меня вызывали, когда кофемашина сломалась. И как раз на Виолетте Аркадьевне. А я тут при чем? Да сто раз говорила, что эту бандуру давно пора менять, через день ломается. Но что от меня зависит? А Виолетта именно меня требовала. И с молодоженами этими, музыкой… Ну не я заказывала певицу! Они ее сами нашли по интернету. Я ее вообще впервые видела. Если бы знала, что им нужна живая музыка, я бы Тамарку позвала. Она в Москве консерваторию окончила. Да в сто раз лучше бы спела! Я-то тут при чем? Сама была готова эту певичку придушить! В смысле певицу, а не Виолетту Аркадьевну. Но этой девице, в смысле Насте – из какого колхоза ее только вытащили, – нравилось. А Виолетта сначала ко мне пришла и требовала, чтобы я все это прекратила. Как, если все оплачено? Я попросила закончить в десять тридцать, а не в одиннадцать вечера. У нас ведь с одиннадцати требуется соблюдать режим тишины. Но вчера, например, одна из наших клиенток отмечала день рождения. Тамара пела. Так весь отель танцевал. Никто не жаловался.

– В день, так сказать, исчезновения пропавшей вы находились… – Иван сверился с записями.

– В машине минивэн, принадлежащей отелю. На парковке. Со Славиком. И, между прочим, имела на это полное право. Моя смена закончилась. У Славика первый выезд был в десять утра. Светлана Петровна меня лично отпустила. Мы выпили по бокалу шампанского, и все. Ну спросите дядю Гену, я ему ужин принесла. Он меня видел…

– Как он? – вдруг тихо спросил Иван.

– Кто? Дядя Гена? Держится молодцом. Ему операцию надо делать на глазах. Катаракта. Мы со Светланой Петровной его почти уговорили. Но анализы плохие – кардиограмма совсем ни к черту. Операцию перенесли. А он уперся как осел и отказывается ехать еще раз в клинику. Мы ему бинокль подарили профессиональный. Он в шесть утра выходит в сад, садится на качели и смотрит на лебедей в бинокль. Тоскует он по Лиле. Очень. Жалко его ужасно. Раньше хоть цветником интересовался, а сейчас совсем забросил. Я его умоляю выйти в сад цветы пересадить. Ну точно как ребенка уговариваю. Говорю, что мы не знаем как. А он отмахивается. Я сижу с ним, заставляю хоть немного поесть. Он раньше сладкое любил. Так я в соседний отель бегаю – у них десерты очень вкусные. Дядя Гена съедает кусочек – и все, больше не хочет. Я доедаю. Скоро растолстею, и Славик меня бросит… Он и так меня бросит, я это понимаю. Зачем я ему сдалась? Он молодой, хочет в город уехать, там работать. А мне как? У меня бабушка здесь, ей восемьдесят три уже. Чудит. Деменция. Иногда уходит не пойми куда. Но я знаю, где ее искать. Ее тут все местные знают, приглядывают. А в городе? Как туда ее перевозить? Там все чужое. Зачем я нужна такая Славику? Но он хороший, честный, добрый. Дурной, конечно. Учится через силу. Если косячит, то не со зла. Он нежный на самом деле, чувствительный. Иногда вспыхивает, взрывается, но это оттого, что его никто не любил. А я люблю. По-настоящему. Захочет остаться, буду счастлива. Уедет – отпущу и пожелаю счастья. Пожалуйста, у него на исходе испытательный срок. Скажите Светлане Петровне, что он не виноват. Скажите, что я виновата.

Наташа расплакалась. Иван молчал. Я тоже дышать боялась. Что бы меня заставило взять вину на себя? Ничего. В этом смысле я была подростком – у меня еще не случилось ни первой любви, ни второй, ни тем более той, ради которой готов пожертвовать собственной жизнью и судьбой.

– Вы можете быть свободны, – сказал Иван.

– Что? Уже все? – удивилась Наташа.

– Да, все.

– А что будет со Славиком? – спросила Наташа.

– Все хорошо с ним будет, – ответил Иван.

– Спасибо вам огромное. – Наташа убежала из номера. Через некоторое время вернулась с чашками вкусно пахнущего кофе, гренками, фруктами, яйцами во всех видах, сыром, хлебом, колбасной нарезкой.

– Спасибо, – поблагодарил Иван.

– Кофе я сама сварила, а нарезки свежие, не волнуйтесь, – заверила Наташа. – Пригласить Галю или Светлану Петровну?

– Через полчаса, – ответил Иван.

– Хорошо, передам. Полчаса.

Я была уверена, что Наташа в ближайшие тридцать минут никого не впустит в номер.

Забрать пустые тарелки и чашки пришла Галя. Кажется, она боялась собственной тени.

Показания Гали

Горничная села и сразу начала хлюпать носом.

– Ну зачем я вошла в этот номер? Я же