Тигр, светло горящий - Трейси Шевалье

Быстро пробираясь через заросли сада, Джем приближался к Магги так, чтобы летний домик оставался между ним и окнами Блейков. Оказавшись рядом, он увидел ее плечи и грудь, двигающиеся в такт дыханию. Джем оглянулся, а когда убедился, что Блейков поблизости нет, сел и уставился на спящую Магги. Щеки у нее разрумянились, а на руке было какое-то желтоватое пятно.

После пожара Магги исчезла. Джем с отцом с утра до ночи работал у Астлея. Магги приходила в свой горчичный цех в шесть утра, а уходила оттуда поздно вечером — и так шесть дней в неделю. По воскресеньям, когда Келлавей были в церкви, Магги все еще спала. Иногда она спала все воскресенье без просыпу. В этом случае Джем не видел ее и всю следующую неделю.

Если она все же просыпалась днем в воскресенье, то они встречались у стены в поле Астлея и вместе шли к реке — иногда мимо Ламбетского дворца, а иногда переходили через Вестминстерский мост. Бывало, они не делали даже этого — просто сидели у стены. Джем видел, как с каждой неделей Магги теряет свою живость — с каждым очередным воскресеньем она выглядела все более изможденной, худой, ее плавные очертания, привлекавшие его прежде, делались угловатыми. Линии на ее ладонях, пальцы, пазухи под ногтями — все было желтым. Тонкая пыль въелась в кожу, осела на щеках, шее, руках. Смыть ее полностью было невозможно, желтый призрак оставался с нею. Ее темные волосы потускнели от скопившейся горчичной пыли. Поначалу Магги каждый день смывала ее, но скоро сдалась — мытье отнимало время, которое она могла потратить на сон. Да и зачем отмывать волосы, если следующим утром они снова покроются горчичной пылью?

Она стала реже улыбаться. Стала меньше говорить. Джем вдруг обнаруживал, что разговор ведет именно он. Бо́льшую часть времени он развлекал ее рассказами о том, что происходит у Астлеев — о споре между Филипом и мистером Джоханотом по поводу непристойностей в «Песне пирожника», которая с восторгом встречалась публикой каждый раз, когда мистер Джоханот исполнял ее. Об исчезновении одной из костюмерш, которую потом нашли в парке Воксхолл — пьяную и брюхатую. О том представлении, когда вырывавшиеся из вулкана Юпитера фейерверки обрушили его. Магги нравились эти истории, и она требовала все новых и новых.

Джем страдал, глядя на нее. Он хотел протянуть руку и пройтись пальцами по горчичной пыли на ее руке.

Наконец он прошептал ее имя. Магги, вскрикнув, села.

— Что? Что случилось?

Она смотрела вокруг безумными глазами.

— Ш-ш-ш, — попытался Джем успокоить Магги, проклиная себя за то, что напугал ее. — Тут мисс Пелхам рядом. Я увидел тебя из нашего окна и подумал… просто захотел узнать, все ли у тебя в порядке.

Магги потерла лицо, приходя в себя.

— Конечно в порядке. Почему нет?

— Да так. Просто… а разве ты не должна быть на работе?

— А, ты об этом.

Она вздохнула — вздох прозвучал слишком по-взрослому, такого Джем ни разу не слышал от нее прежде, — провела пальцами по спутанным кудрям.

— Очень устала. Пошла туда сегодня утром, а потом в обед убежала. Мне нужно только немного поспать. У тебя с собой есть что-нибудь поесть?

— Нет. А ты что — на работе не поела?

Магги сплела пальцы и потянулась так, что плечи у нее выгнулись.

— Не-а. Удрала, когда удалось. Бог с ним, поем позднее.

Они немного посидели молча, слыша, как щелкает секатор мисс Пелхам. Джем то и дело бросал взгляды на руку Магги, которую она положила себе на колено.

— На что ты смотришь? — спросила она вдруг.

— Ни на что.

— Нет, смотришь.

— Я просто подумал — какой у нее вкус.

Он кивнул на желтое пятно.

— У горчицы? Как у горчицы, дурачок. Что, может, хочешь лизнуть?

Магги, дразня его, протянула руку.

Джем покраснел, и Магги попыталась использовать свое преимущество.

— Ну, — пробормотала она. — Давай, попробуй.

Хотя ему и хотелось, Джем ни за что бы в этом не признался. Он помедлил, потом наклонился и провел кончиком языка по горчичной пыли. Мягкие волоски на ее руке щекотали его. Вкус ее руки вызвал у него головокружение — такой теплый, мускусный, но уже через секунду во рту взорвался горький вкус горчицы. У Джема защипало в горле, и он закашлялся. Магги рассмеялась — ему так не хватало ее смеха все эти дни. Он откинулся назад, пристыженный и возбужденный, и даже не заметил, как встали дыбом волоски на руке Магги.

— Ты слышала — у мистера Блейка умерла мать, — сказал он, пытаясь вернуться на твердую почву.

Магги вздрогнула, снова обхватила руками колени.

— Правда? Бедный мистер Блейк.

— Похороны будут завтра. Мисс Пелхам сказала — на Банхилл-филдс.

— Да? Я была там как-то раз с папой. Нам нужно пойти! Завтра воскресенье — мы не работаем.

Джем искоса посмотрел на свою подружку.

— Мы туда не можем пойти — мы ее даже не знали.

— Это не имеет значения. Ты ведь там никогда не был?

— Где?

— За собором Святого Павла у Смитфилда.[48] В старой части Лондона.

— Не помню, чтобы был там.

— А ты хоть на том-то берегу когда-нибудь был?

— Конечно был. Помнишь — мы ходили в Вестминстерское аббатство?

— И это все? Ты живешь здесь уже полгода, а на том берегу только раз и побывал?

— Три раза, — поправил ее Джем. — Один раз я опять заходил а аббатство. А другой — пересек Темзу по мосту Блэкфрайарс.

Он не сказал Магги, что мост-то он пересек, но на другой берег так и не сошел — стоял, смотрел, как бурлит Лондон, и не смог заставить себя шагнуть туда.

— Сходи — тебе понравится, — настаивала Магги.

— Что — так же, как за городом?

— Ха! Это же разные вещи.

Выражение сомнения не исчезало с лица Джема, и Магги добавила:

— Идем. Это же будет настоящее приключение. Мы пойдем за мистером Блейком — нам ведь всегда этого хотелось. Чего ты боишься?

Она говорила совсем как прежняя Магги, и Джем ответил:

— Ну ладно. Идет.

Глава третья

Джем ни родителям, ни Мейси не сказал, куда собирается. Мать запретила бы ему ходить так далеко в Лондон, а Мейси попыталась бы увязаться за ним. Обычно Джем не возражал, если Мейси была с ним и Магги. Но в этот день он нервничал и не хотел брать на себя груз ответственности еще и за сестру. Поэтому он просто сказал, что идет прогуляться, но почувствовал умоляющий взгляд Мейси.

Может быть потому, что Магги удалось урвать немного дополнительного сна предыдущим днем, она была живее, чем все прежние воскресенья. Она вымылась, не забыла и про волосы, а потому, если не считать морщинок на руках, кожа ее была почти нормального цвета. Магги надела чистое платье, завязала на шее ярко-синий платок и даже нацепила чуть помятую соломенную шляпку с широкими полями, украшенную лентой цвета морской волны. Фигура у нее тоже изменилась: талия и грудь стали резче очерченными, и Джем впервые понял, что она носит корсет.

Она, рассмеявшись, взяла Джема за руку.

— Ну что, идем в город? — сказала она, задирая нос.

— Ты хорошо выглядишь.

Магги улыбнулась и разгладила свое платье — такой жест он часто замечал у Мейси, но для Магги он явно был внове, поскольку никак не повлиял на складки и морщинки под мышками и на талии. Джем подавил в себе желание провести руками по ее бокам и сжать талию.

Он опустил глаза на свои залатанные пыльные штаны, грубую рубашку и простой коричневый кафтан, который когда-то принадлежал его брату Сэму. Ему не пришло в голову надеть свою лучшую одежду, в которой он ходил в церковь. Помимо того, что он опасался порвать или испачкать ее в городе, ему бы еще пришлось объяснять родителям, для чего он так наряжается.

— Мне что — нужно было лучше одеться? — спросил он.

— Это не имеет значения. Просто я люблю одеваться, когда подворачивается случай. Соседи надо мной смеются, если я так одеваюсь здесь. Идем, давай поскорее к Блейкам. Я за их домом приглядываю, но оттуда пока никто не выходил.

Они решили ждать напротив дома № 13 Геркулес-комплекса за низкой живой изгородью, которая отделяла поле по другую сторону от дороги. День был не такой солнечный, как предыдущий, все еще теплый, но подернутый дымкой и душный. Они лежали в траве и время от времени один из них поднимался, чтобы посмотреть — не появился ли мистер Блейк. Они увидели, как из дома с подружкой вышла мисс Пелхам, направившаяся в Аполо-гарденс[49] по дороге к Вестминстерскому мосту. Она нередко уходила в те края по воскресеньям попить ячменную воду[50] и посмотреть выставку цветов. Они узнали Джона Астлея, поскакавшего куда-то на своем коне. Потом из номера № 12 вышли Томас и Анна Келлавей с Мейси и прошли мимо них в направлении Темзы.

Вскоре дверь номера тринадцать открылась, и из нее вышли мистер и миссис Блейк, они повернули на Ройял-роуд, чтобы проулками добраться до Вестминстерского моста. Одеты они были, как всегда: мистер Блейк в белой рубашке, черных штанах, шерстяных чулках, подвязанных под коленями, черном фраке и черной широкополой шляпе, похожей на квакерскую. На миссис Блейк было темно-коричневое платье с белой шейной косынкой, помятый чепец и темно-синяя шаль. По их виду можно было решить, что они отправляются на воскресную прогулку, а никак не на похороны. Вот только шли они чуть быстрее обычного. Никто из них не выглядел печальным или расстроенным. Разве что лицо миссис Блейк было каким-то пустоватым, а глаза мистера Блейка твердо устремлены к горизонту. Поскольку вид у них был вполне обыденный, то никто ничего им не сказал и не снял шляпу, что люди наверняка бы сделали, знай они о потере Блейками близкого человека.