Сгореть в огне - Ника Лемад

* * *

К тому времени, как Джун с Райером прибыли в штаб, Карсо уже успела сменить школьную форму на синий мундир и черные форменные брюки, зауженные ниже колен и заправленные в высокие кожаные ботинки, плотно облегающие икры. Короткие волосы убрала под берет. Она вышагивала перед ментором Инэром, не обращая внимания на мороз и ветер, сложив руки за спиной, поглядывала на браслет, потом на закрытые высокие ворота. Слушала ментора и повторяла все заново: браслет – ворота – ментор.

При виде явившихся двоих из группы она остановилась. Ментор Инэр, казавшийся таким же встревоженным, как и Карсо, выступил вперед, не дав подопечной раскрыть рот.

– Все будет нормально?

– Да. Проблем не будет, – твердо ответил Райер. Джун выглядел не лучшим образом, но это можно было списать на недосыпание. Переутомление, недоедание. Пусть проверяют – в столовой они появлялись редко, и свет в их комнате ночью горел постоянно. Карсо беспокойно переступила с ноги на ногу.

– Время, – напомнила она и указала на ожидавшую их машину, почти засыпанную снегом. Дворники периодически стряхивали наносы с лобового стекла и тогда становился виден водитель, сосредоточенно разглядывающий площадь. – Вашу форму я уже сложила в салон.

– Расслабься, я тебе сказал, – Райер выглядел бесстрастным, слегка склонившись к Джуну, потухшие глаза которого остановились на его лице: он умирал от страха. – Обещаю, все пройдет так, как я запланировал. Просто сделаешь то, что тебе скажут. И уйдешь с нами.

– Райер, – шепнул Джун, стягивая с головы бандану. Ветер тут же подхватил его темные волосы, перемешал со снегом, бросил в лицо. – Обещай мне. Нет, клянись, что ты уйдешь со мной. Что мы не будем менять меня на тебя.

– Клянусь, – Джун становился все больше зависим от напарника, замечал он это сам или нет? Хамир открыл дверь минивэна и залез первым. Чем дольше они будут переговариваться, тем больше подозрений вызовут. После него забралась внутрь Карсо, заняла свое место в центре. Джун зашел последним, поднял с сиденья стопку одежды, огляделся. Понял, что менять форму придется на месте. Райер уже начал, раздевшись до пояса.

Гвардейцы в салоне при виде Джуна опустили глаза, боясь его. Того, на что он способен. Никто не желает, чтобы ковырялись в мозгах, еще и без их ведома. Райер презрительно фыркнул, громко, так, чтобы его услышали.

Джун внезапно успокоился. Будто щелкнул переключателем, выбросил из головы все мысли. Райер уверен, значит, он тоже будет.

Их тонированный автомобиль попетлял по Третьему центру, заехал на территорию гвардейского корпуса. Их пропустили без проверки, моментально открыв ворота: бортовой компьютер заранее связался с охраной, сообщив о пассажирах.

По подземной стоянке, где рядами стояли одинаковые автомобили, они проехали, не сбрасывая скорость, лишь притормозили перед бетонной стеной в конце, которая уже поднималась, пропуская их дальше в тоннель, узкий и длинный, уходящий по наклону вниз. В конце пути еще один тяжелый заслон, на этот раз из полированного металла, отъехал в сторону, впуская их на стоянку, где находился лишь один автомобиль – алая Берсона главы гвардии. Сам Донатан Хоён стоял в начале стерильного металлического коридора, тянущегося вдаль.

Три гвардейца вышли из машины, остальные остались в салоне – им предстояло дождаться окончания обследования и отвезти отряд назад, в штаб. В случае если члены отряда здоровы. Либо выступить в роли стражников, если у кого-то обнаружат отклонения от нормы, и он окажет сопротивление. И каждый из оставшихся в машине надеялся, что им не придется отлавливать Джуна Хоёна.

– Глава, – все трое вытянулись перед главой гвардии.

– Вы опоздали, – сухо заметил глава Хоён.

– Моя вина. Больше этого не повторится, – отчеканил Райер, задирая подбородок еще выше. Джун и Карсо смотрели прямо перед собой.

Глухой гул, от которого вибрировали стены, провожал их до самого лифта. Райер ни разу не отвел взгляда от решетки впереди, но он точно знал, что за стенами находились сервера. Те самые, из-за которых он сегодня не спал.

Лифт спустил их еще ниже, сразу в лабораторию, белоснежное ярко освещенное помещение с рядами столов, у каждого из которых – нагромождение оборудования, датчиков, счетчиков и мониторов. На столах – кожаные держатели для рук и ног, фиксатор головы. Под столами – несколько емкостей, сейчас пустых, но обычно наполненных биологическими жидкостями пациентов. Джун не помнил, но Райер видел, сколько раз выносили эти емкости помощники, забирая все то, что шло на анализ, либо просто выливая, если что-то где-то рвалось, пережималось и тогда просто стекало вниз, пока анатомик чинил порыв. И до безумия хотел забыть это, вид брата, распятого на голом столе. Столько лет прошло, в внутри все до сих пор сжималось, было невыносимо больно, что Джуну так не повезло. Сердце сбилось с ритма, Райер усилием воли отвел глаза.

У столов в ряд стояли капельницы, там же висели халаты – тонкие тканевые – для пациентов, силиконовые – для персонала. И все такое бесцветное, что через некоторое время глазу становилось не за что зацепиться, отвратительное ощущение слепоты. Белые пятна перед глазами. По проходам сновали роботы – уборщики, подтирая все, что падало со стола и мимо лотков.

От стены отделились три фигуры, такие же бесцветные, как и все вокруг. Анатомики, мастера электроники, которые с помощью машин изучали человека, и весьма успешно его перекраивали для целей гвардии. Данте Хейлис, Рауф Имерия и Стиас Зеймир, их бессменные медики.

– Переоденьтесь.

Карсо сняла один из халатов с вешалки и ушла за ширму. Джун и Райер скрылись за соседними, вернулись, завернутые в тонкие халаты на завязках спереди для удобства анатомиков.

Хейлис указал на три стола, подготовленные для обследования.

За себя и Карсо Райер не переживал, у них и смотреть было нечего, ну, может, давление подскочит или в крови найдут повышенное количество какой-нибудь дряни. Джуна же изучали намного пристальнее, он был ценен. Намного ценнее их. Боковым зрением отметил, что на напарника сразу надели держатели. «Как же я вас ненавижу!»

Джун смотрел прямо в потолок, когда на голову опустился глухой шлем, и стиснул зубы, когда внутренняя поверхность ощетинилась тончайшими иглами, погрузившимися в череп. Только потом закрыл глаза и расслабился, на иглы, которые забрались ему в вены, он уже не обратил внимания: забор крови был обычным делом. А вот щупы в груди и перед позвоночником на пояснице, прокладывающие себе дорогу к датчикам, чтобы слиться с ними и вывести данные на мониторы, он ощутил в полной мере. Едва сдержался, чтобы не дернуться – малейший сдвиг – и он останется