Царь Александр Грозный - Михаил Васильевич Шелест

Горизонтальный полёт над тёмной бездной Александра впечатлил. Когда его полёт стабилизировался и перешёл в горизонтальный, он смог увидеть, что бездна уже не была бездной. Он ясно видел под собой твердь: долины, горы и овраги. Зарницы всех цветов красного спектра висели над ней и чередовались со вспышками молний, стремящихся из тверди в «небо».

Твердь переливалась чёрно-синим перламутром и Александру захотелось приблизится и рассмотреть её. Саньке нравился перламутр. Он вспомнил, как на больших Приморских реках не раз доставал жемчужниц с жемчугом и ему больше нравился на серые бусины, а раскрытые створки ракушек.

Мысли его успокоились, и Санька вдруг заметил, как снова стал снижаться.

— Э-э-э! — крикнул он сам себе, сбрасывая морок, и надавил на свою оболочку, форсируя выброс силы через «сопло» и одновременно разворачивая рули глубины, начиная подъём.

Бездна выбросила сразу пучок молний, едва не доставший Саньку, и тот, резко добавив от испуга форсажу, неожиданно для себя, перевёл свой полёт в почти вертикальный подъём.

— Кхе-кхе, — мысленно откашлялся он удовлетворённо, понимая, что жизнь налаживается. Санька вдруг почувствовал себя космонавтом. Ну или, по крайней мере, пилотом реактивного самолёта.

Ещё несколько молний попытались безуспешно достать его, но Санька крикнул: «Хрен вам, а не барабан!», и выжав из себя мощную реактивную струю, устремился вверх уже совсем уверенно.

Так он «летел» достаточно долго и вокруг него уже начало рассветать, а где-то вверху сквозь сумрак уже стали пробиваться лучики настоящего света. Но постепенно сила тьмы слабела, давление на тело таяло, и Санька подумал, что ему может не хватить так нужной ему для подъёма реактивной тяги.

Он ведь не мог полностью опустошить себя, израсходовав на подъём всю свою силу!

Хуже было то, что сила притяжения бездны не исчезала, а вот его сила таяла.

* * *

— Великий государь! Купцы пришли! — услышал царь и проснулся.

Александр открыл глаза и увидел перед собой четверых богато одетых купцов. Все они были в тюрбанах, украшенных дорогими брошами и жемчугом, и в разноцветных кафтанах, надетых на длиннополые рубахи.

— А где перс? — тихо спросил Санька.

— Какой перс? — так же тихо переспросил Салтанкул.

— Тот, который прибыл с вами.

— С нами не было перса, государь. В дороге к нам присоединился дервиш, но он ушёл к пещерам, что дальше на северном мысу.

— «Чёрт! Ни хрена себе, привиделось!» — подумал Санька. — «Это не мог быть просто сон!».

Однако, прислушавшись к себе, он понял, что его и впрямь слегка пучит от молодого вина. Санька усмехнулся. Он так и не привык «испускать дух», как это делают на пиршествах ногаи и другие ордынцы.

— «Я тут прилично себя вёл?» — мысленно спросил он у Марты.

— «Прилично, — усмехнулась, так же мысленно, она. — Но сон твой, был не совсем сном. Позволь отправить войско к пещерам? Надо найти этого дервиша. Думается мне, что это не совсем дервиш».

— «Конечно, высылай. Сама же будь наготове».

— «Я всегда наготове».

* * *

Купцы оказались не «венецианцами», а греками. Всё остальное в беседе повторилось едва ли не дословно. Купцы сказали, что закупают железную руду, глину, соль и шёлк, а продают тонкие шерстяные и хлопковые ткани, украшения и лекарственные порошки.

Письмо султану с послами Санька решил не передавать. Он лишь убедился, переспросив, что и информация о нахождении султана в Каффе подтвердилась. Почти полное совпадение событий из сна яви, озаботило Александра. Он всеми фибрами души почувствовал, что вокруг него концентрируется нечто.

— «Пусть твои кикиморки, будут осторожнее и не лезут на рожон», — сказал он Марте. — «Пусть просто пригласят дервиша. Если найдут, конечно».

— «А сам не хочешь его найти через свою, как ты говоришь, ноосферу?»

Санька подумал и даже покачал головой, отвечая.

— «Не-е-е… Боюсь, затянет меня. Больно уж сон похож на явь».

Салтанкул, увидев покачивание головой и озабоченность на лице государя, сам нахмурился и спросил:

— Что не так, государь? Тебе не понравились купцы?

Санька дёрнул правым уголком рта.

— Мне не нравится тот дервиш, что шёл с тобой от Шемаха.

Салтанкул слегка отшатнулся и нахмурился.

— Откуда ты знаешь, что мы его взяли в Шемахе?

Санька дёрнул другим уголком губ.

— Знаю.

— Разреши доставить его сюда, государь?

Санька подумал и кивнул.

— «Хуже не будет», — подумал он. — «Всё равно застолье пора заканчивать».

Салтанкул что-то крикнул на своём наречии и несколько джигитов выскочили из-за стола. Раздались гортанные команды и из-за столов вышли ещё несколько десятков воинов.

Санька молча встал из-за стола и так же молча пошёл в сторону своего шатра, уже установленного у северной стены крепости. Он уже давно не объяснял всем и каждому свои поступки. Должность обязывала. Царь хмуро посмотрел на ближних и махнул рукой приглашая их за собой.

Глава 14

До северного мыса, Санька посмотрел по своей виртуальной «карте», было довольно далеко, около восьмидесяти километров. На двух сменных лошадях, на обратном пути охранницы повстречали конвойную команду Салтанкула и отобрали у них вторых лошадей, кикиморки с дервишем вернулись уже к вечеру. Монах, оказалось, неплохо сидел в седле, и вообще, показался Саньке больше воином, чем истощённым самоистязаниями пустынником.

Дервиш был смугл и весел. Его черные длинные волосы прикрывала чалма скрученная из шарфа, связанного из шерстяной нити. Именно связанного. Честно говоря, вязанных вещей Санька в этом мире до сего дня не видел, кроме тех, что вязал он сам и его мастерицы.

Он самолично учил вязать свою мать Лёксу, еще когда они жили в Шиповом лесу. Но Санька обладал тогда только вязанием вещей, типа шарфов. Ещё в детстве бабушка научила его прямой и обратной вязке. А вот носки и рукавички с помощью пяти спиц он научился вязать здесь, методом проб и ошибок.

Зато его мастерицы, коих Санька забрал из Коломенского с собой в приазовье, теперь вязали не только сапоги, к которым пришивались кожаные подмётки и подошвы, но и ажурные пуховые платки, для которых пух Строгановские купцы везли аж с самого Урала. Уральские козы, которых Строгановы доставили в Москву два года назад, нежный пух давать отказались.

Оказалось, что температура воздуха в Оренбургских степях летом доходит до 42-45 градусов по Цельсию, а земля прогревается до 60 град. В это время у козы