Рапсодия ветреного острова - Карен Уайт

Она наблюдала, как песчаные крабы шевелятся в набегающих волнах и исчезают в крошечных норках, словно миниатюрные фокусники. В детстве, когда они с матерью искали морские стеклышки, яйца черепах и другие маленькие сокровища, оставленные морем, она часто наблюдала за причудливо-элегантными водорезами[23] с красно-черными клювами. В этом месте воспоминания о матери буквально обрушивались на нее, а приливы напоминали материнское дыхание. Звуки океана были такой неотъемлемой частью ее жизни, что она не могла представить себя живущей где-то еще.

Именно поэтому она хотела устроить Питеру пикник на пляже. Из-за своей работы он все время переезжал из одного штата в другой, рекламируя товары, изготовленные на заводе его отца для гражданских и военных целей. Он регулярно присылал ей книги, к которым постепенно добавились длинные письма, где он рассказывал о том, куда они могут отправиться после окончания войны. Его слова завораживали Мэгги, заставляли ее задумываться о будущем, когда война уйдет в прошлое, и мальчики, которых она знала с детства, перестанут погибать на полях сражений в Европе и на Тихом океане. Она устроила этот пикник не только в честь приезда Питера, но и для того, чтобы он смог полюбить Фолли-Бич и понять, что, как бы далеко они ни уехали, ее дом всегда останется здесь.

Мэгги поежилась и подняла отворот свитера. День выдался теплым не по сезону, но здесь, на пляже, где порывы ветра налетали из-за края острова, было намного холоднее. Как раз в тот момент, когда она укладывала последний камень, она услышала, как кто-то произнес ее имя. Резко повернувшись, она увидела Питера с туфлями и пиджаком в руках.

Мэгги направилась к нему сначала медленным шагом, но потом, не удержавшись, побежала. Питер широко улыбался, а в его волосах блестело солнце. Он тоже бросился навстречу Мэгги, бросил туфли на песок и крепко обнял ее. Их поцелуй был долгим и сладостным; его язык проскользнул между ее губами, а руки притянули ее ближе. Потом Мэгги почувствовала, как его пальцы прикасаются к ее лицу, губы ласкают ее глаза, щеки и шею, и поняла, что никогда не отпустит этого человека.

– Почему ты плачешь? – спросил Питер.

Мэгги удивленно распахнула глаза.

– Я… я не знаю. Наверное, потому что счастлива видеть тебя.

Она уткнулась лицом в шею Питера и услышала его вздох, когда он притянул ее к себе.

– Я тосковал по тебе.

Обняв друг друга, они побрели к одеялу, не обращая внимания на порывы ветра, хлеставшие в лицо. Мэгги застенчиво улыбнулась.

– Я была не уверена, что ты придешь. В письме ты сказал, что будешь на Фолли-Бич к полудню, но поскольку я не могла связаться с тобой, то понадеялась на лучшее и оставила у твоей домохозяйки записку, что буду здесь.

Когда он наклонился и поцеловал Мэгги, ей снова захотелось заплакать.

– И вот я здесь, – он посмотрел на большую плетеную корзинку для пикника. – Надеюсь, тут достаточно еды, потому что я голоден как волк. Я совсем обессилел, тоскуя о тебе.

Мэгги снова улыбнулась, прикусив нижнюю губу, потом опустилась на колени и начала распаковывать корзинку.

– Я принесла жареную курицу и кукурузный хлеб, но он не сладкий – сахара теперь не достать. Да и кока-колы не нашлось. Но я сделала ежевичный чай, думаю, очень вкусный, если это не покажется тебе нескромным.

Питер взял ее руку и поднес к губам для поцелуя.

– Если ты изготовила его собственными руками, то для меня он будет самым сладким.

Мэгги рассмеялась над его церемонностью и протянула тарелку с курицей и кукурузными лепешками, а потом стала наблюдать, как он ест, оставив собственную тарелку нетронутой. Она не верила, что Питер снова был рядом с ней после долгой разлуки. Он перестал жевать и отпил глоток чая.

– Разве ты не голодна?

Она кивнула, проглотила кусочек цыпленка и запила его чаем, не ощутив вообще никакого вкуса. Когда они покончили с трапезой, Питер скатал свой пиджак наподобие подушки, лег на спину и притянул ее к себе. Он поцеловал ее в затылок, и Мэгги показалось, что сейчас она умрет от удовольствия. Она крепко сжала его руку, лежавшую у нее на талии.

– Пожалуйста, не уезжай больше. С каждым разом переживать разлуку с тобой становится все труднее.

– Я знаю. И я не хочу расставаться с тобой, но идет война, и каждый должен заниматься своим делом. Хотя теперь я уверен, что война скоро закончится.

Мэгги повернулась к нему лицом.

– Ты говоришь так уверенно…

Он пожал плечами.

– Теперь, когда США сражаются вместе с Англией и ее союзниками, мне трудно представить, что дело затянется надолго.

– Надеюсь, что ты прав. Мне очень хочется, чтобы так и было.

Наклонившись, Питер поцеловал ее в нос и откинулся на одеяло.

– Расскажи мне здешние новости. Ничего не упускай: я хочу все это пережить вместе с тобой.

Мэгги с улыбкой уткнулась ему в грудь.

– Я уже говорила о том, что введены определенные нормы на покупку сахара, и боюсь, скоро дело дойдет до бензина. После полуночи нужно выключать свет, и в каждом доме повесили обязательные шторы для затемнения. Мы даже стали закрашивать верхнюю половину автомобильных фар, чтобы свет нельзя было увидеть со стороны океана.

Он положил подбородок ей на плечо.

– Неужели все так серьезно воспринимают немецкую угрозу?

– Да. Из Северной Каролины и Флориды приходили сообщения о людях, которые своими глазами видели, как немецкие подводные лодки подрывают грузовые суда. Потом на пляж выносило обломки. На месте затонувших судов остаются лишь нефтяные пятна.

– Береговая охрана что-нибудь предпринимает?

– Я знаю лишь то, что слышу по радио или читаю в газетах, а это совсем немного, потому что я не могу долго слушать плохие новости. Но, судя по всему, для борьбы с подводными лодками у нас есть лишь несколько недостаточно снаряженных катеров береговой охраны – весь американский флот сейчас сосредоточен на Тихом океане – воюют с японцами.

– Катера береговой охраны против немецких подлодок?

– Не знаю, есть ли в этом смысл. Миссис Эллсуорт на почте говорит, что этого слишком мало, поскольку немцы каждый день топят наши нефтяные танкеры. Мистер Айкс – он министр внутренних дел и отвечает за топливные ресурсы – считает, что если мы будем терять нефть такими темпами, как сейчас, то Соединенные Штаты окажутся в отчаянном положении. Это странно, ведь в газетах пишут, что танкеры перевозят лишь незначительное количество нефти и ее потеря может лишь незначительно повлиять на отдельные районы страны.

Питер снова поцеловал ее в затылок.

– Трудно разобраться, кому можно верить.

– Но в Чарльстоне серьезно относятся к угрозе нападения с воздуха, – со вздохом продолжала она. – Власти укрепили крыши гостиниц мешками с песком и опубликовали в газетах адреса центров для беженцев и эвакуации раненых. Даже определили места для гражданских бомбоубежищ – и это в Чарльстоне! Даже здесь, на Фолли-Бич, каждую субботу во второй половине дня включается сирена воздушной тревоги, чтобы люди знали, что нужно делать в случае воздушного налета. Все это очень неприятно.

Питер немного помолчал.

– Такие серьезные меры… Но есть ли серьезный повод? Кто-нибудь на самом деле видел что-то угрожающее?

– Ничего такого, о чем я могла бы знать. Несколько человек действительно видели, как что-то взорвалось в море, но мы так и не выяснили, что это было, хотя на флоте говорят, что ведется расследование. Думаю, все считают, что лучше подготовиться заранее, чем пожалеть потом.

Над ними пролетела пара песчанок, чьи белые брюшки позволяли легко отличить их от других прибрежных птиц.

– Кэт ходит на курсы подготовки дежурных для корпуса наземного наблюдения. Думаю, что для нее это хорошо, в ее жизни появилась хоть какая-то цель. Она была такой… потерянной, когда умерла ее мать. А после гибели Джима все стало только хуже. Я просто…

Питер сжал ее руку.

– Просто что? – Его голос был ровным и обнадеживающим, как будто побуждая ее признаться в чем-то, что она не хотела признавать даже перед собой.

– Я хочу, чтобы она занялась чем-то полезным. Чтоб это не стало для нее позором или гибелью. Это не касается… тебя, – Мэгги закрыла глаза, радуясь тому, что успела вовремя отвернуться.

– Меня?

– Кэт очень красивая.

Питер наклонился к ее уху.

– Какое отношение это имеет ко мне?

Мэгги сглотнула, но не открыла глаза.

– Мужчин сильно влечет к ней. Они как будто ничего не могут с собой поделать.

Она почувствовала легкое давление на подбородке, когда Питер повернул ее лицо к себе, и открыла глаза.

– Милая Маргарет, неужели ты настолько слепа, что не замечаешь собственную красоту? Я практически не обращаю внимания на Кэт, когда ты находишься рядом. В моем сердце только ты, и там нет места для кого-то еще. Ты можешь мне поверить, Маргарет? Можешь?

Она кивнула, не в состоянии ответить: в горле стоял ком. Питер вытер ей щеки ладонью и нежно поцеловал в губы. Потом лег рядом, и Мэгги вздохнула, растворившись в теплоте его тела.