Ланкаст. Новое будущее (СИ) - Григорова Юлия

– Дома в столе, лежит на коробке от айфона, – честно призналась, по сравнению с только что выданной тайной, держать в секрете место хранения паспорта нет причин. Да и он сразу бросался в глаза, если осматривать весь стол целиком. Выбрав чье-то имя в списке вызовов, Гилад поднес телефон к уху и откинулся на спинку диванчика. Я вытерла губы салфеткой и отодвинула поднос на другую половину стола.

– Ты где? … Отлично, в комнате Кристины на столе лежит ее заграничный паспорт, найди его и оформи визу на поездку в Чехию на ближайшее время. Чем ближе, тем лучше, точных дат сказать не могу, как получится. Так же на тебе два билета туда и обратно на ее и мое имя, мои данные найдешь в базе сотрудников. Да не мне тебя учить…Нет, ты ошибаешься, это по делу. Позвони, когда все будет готово и сообщи даты, вероятно, потребуется освободить ее от работы, – когда он повесил трубку, догадалась, что разговор шел с Максвеллом, и на самом деле просто поразилась тому, с какой легкостью все это можно провернуть для него. В тот момент я ни на минуту не пожалела о том, что рассказала голубоглазому о своих проблемах, – возможности Комитета безграничны, не стоит забывать об этом. А еще вы обратились наверно к единственному человеку в Комитете, у которого есть нужный вам адрес, – вернув мой собственный телефон, он осмотрел полный зал народу. Кто-то искал место с подносом, кто-то сидел в одиночестве и обедал, некоторые, как впрочем и мы, сидели с пустыми столами, уткнувшись в телефон. – Честно говоря, я долго и терпеливо ждал, пока вы наконец решитесь полностью мне довериться и придете с этим вопросом.

– Вы Ланкаст, – непроизвольно вырвалось у меня вместе с тяжелым вздохом, а Гилад недовольно хмыкнул в ответ на эту фразу и встав из-за стола, помог отодвинуть стул и выбраться в проход. Парень выглядел так, словно факт моей осведомленности не был для него сюрпризом.

– А вы думали, я не говорю вам этого потому, что не доверяю? У каждого есть свои секреты, это мой от Комитета, но не от вас. Удивительно, что вы так поздно решились сказать мне это, – честно проговорил он и сомневаться в этом человеке точно не осталось никаких причин. Улыбнувшись, следовала за ним в сторону выхода из торгового центра и по направлению к пригородным поездам.

– Зачем? – лишь смогла выговорить, оказавшись на улице и уклоняясь от потока людей, спешащих по своим делам. Покосившись на меня, Гилад нахмурился, здесь не место обсуждать подобные вещи.

– Кто-то из нас работает или работал на Комитет, так как у них есть информация, которая могла попасть к ним только от Ланкаста. Вступая в их ряды, я хотел выяснить, кто это. Вот только недавно понял, что скорее всего это ваша бабушка, – в этом нет сомнений. Кто еще кроме нее настолько близко мог общаться с Комитетом, желающим стереть Ланкастов с лица земли? Своей помощью, она хотела поблагодарить дедушку за нарушение правил ради нее, да и укрепить его позицию на должности, так это виделось мне, – первое время я не доверял вам, все казалось слишком подозрительным и шло не правильно. Были подозрения, что это подстава от руководства, или какая-то проверка, но увидев, на что вы способны, перестал сомневаться. Позвольте мне еще раз представиться, первый Ланкаст третьей планеты, Гилад Кренстон. К сожалению я сам не представляю, почему ваше пробуждение прошло именно так, оттого и согласен с позицией, обсудить это с кем-то еще. Ланкаст, не знающий правил, это катастрофа, – проходя через турникет, он все время не сводил с меня глаз, словно теперь, когда у него не осталось тайн, соглашусь и выдам ему что-то еще. Например, что все это время притворялась, и на самом деле пробудилась правильно. Увы, этого не могла сказать.

– Так расскажите мне эти правила хотя бы, расскажите все, что нужно, – не унималась я, выискивая нашу электричку среди остальных. Помотав головой из стороны в сторону, Гилад вздохнул и остановил меня взяв за предплечье.

– Одно дело знать правила, а совершенно другое понимать их. То, как их понимает Ланкаст – это не то, как их воспринимают люди. Я не могу научить не Ланкаста быть Ланкастом. Таким нужно родиться, – все эти разговоры выводили из себя. Кивнув в знак того, что поняла, не хотелось еще о чем-то с ним сейчас разговаривать. В одном все вокруг постоянно оказывались правы, моя жизнь перестанет быть прежней, а я лишь откладываю момент, когда это случится, закрывая глаза и делаю вид, что ничего не произошло.

– Что за паутина судеб? О чем говорил дедушка, и Роланд упоминал, что-то в этом роде, я точно не помню. Их объяснения правильны? – всколыхнулся в голове еще один главный вопрос, заставивший по иному взглянуть на собеседника, надеясь, что хоть тут он сможет ответить.

– Заглядывая человеку в глаза, мы видим его судьбу от момента рождения и до смерти целиком. Все люди на планете так или иначе связаны друг с другом, их линии судеб время от времени пересекаются, образуя между собой некую сеть, действительно очень похожую на паутину. Полноценный Ланкаст не сразу находит вход в то состояние, из которого может наблюдать ее и менять на свое усмотрение. Я не могу передать это словами. Это надо увидеть. По сути, ваш дедушка толково преподнес информацию об этом, – просто прекрасно, ничего толкового рассказать он мне все же не смог. Придется расхлебывать самой и решить, смогу ли нести на себе крест Лакнаста, если потребуется.

Вот моя мама сразу для себя сделала вывод, что не сможет пожертвовать жизнь для какого-то сверх существа, проснувшегося в ее голове. Пусть побег слишком эгоистичный поступок, но сейчас не так сильно, как прежде, ненавижу ее. Она хотела нормальной жизни, как хочу и я, и сделала все для того, чтобы иметь желаемое, а для меня уже поздно. Или нет? Сколько у Комитета уйдет времени на то, чтобы убить Ланкаста во мне, сохранив мою жизнь и получится ли у них это? Только всерьез задумалась над тем, чтобы пожертвовать себя лаборатории и внести вклад в науку, как ожил телефон Гилада, и тот уставился на экран.

– Вылетаем в пятницу вечером, в полдесятого самолет из Шереметьево, назад возвращаемся в воскресенье днем. Ваша виза будет готова в течение трех дней, так что мы везде успеваем, – сообщил он новости, пока мы шли вдоль электрички, по направлению к последнему вагону. Его лицо было напряженным, но не обращала на это внимания.

– Гилад…– собираясь задать назревший вопрос, краем глаза заметила руку, выставленную в мою сторону ладонью вперед, в то время, как сам парень прижал другую к уху и что-то внимательно слушал. Мы вошли в вагон электрички и здесь же встали, возле стен тамбура. Наблюдая за изменениями на лице спутника, пыталась понять, что же такое интересное там говорят, но самой не было ничего слышно.

– Дальше вы едете одна, пожалуйста, не обманите мое доверие и будьте дома, когда я вернусь. Сейчас не самое лучшее время еще больше усугублять и без того сложную ситуацию, – серьезно проговорил голубоглазый, окинув меня молящим взглядом и доставая телефон из кармана, намереваясь вызвать Георгия с машиной. Прикусив губу от досады, прекрасно понимала, что при любой ситуации Гилад ни за что не оставил бы меня без наблюдения даже по дороге домой. Все настолько ужасно, что требует его личного присутствия.

– В чем дело? – испуганно проговорила я, пока он еще не покинул вагон, неуверенно идя к открытым дверям. Обернувшись и посторонившись с пути какого-то мужчины, тут же покинувшего тамбур, он натянуто улыбнулся.

– Вам не о чем беспокоиться, это моя забота. – с этими словами он оставил меня одну и ушел. Прижавшись к стене, первая пришедшая в голову мысль была пойти к Виктору и остаться у него, но вспомнив, кем тот оказался, и что его дом вовсе не его дом, обессиленно прошлась по вагону, нашла одно из свободных мест и присев на него, облокотилась на спинку сидения. Лучше метаться из стороны в сторону в собственной комнате. Двери закрылись, объявили следующую станцию и поезд тронулся, оставляя Курский вокзал позади. Это первый раз, когда тени оставили меня одну, без наблюдения по дороге домой, да и вообще где бы то ни было. Даже когда я у Виктора, они дежурили недалеко от подъезда и окон, следя за каждым шагом за пределами недоступной для них квартиры. А их начальник отдела следил за мной непосредственно изнутри. Без наблюдения Комитета я не оставалась ни на минуту. Только сейчас стали понятны небольшие изменения в нашей с Виктором обыденности, после входа агентов в мою жизнь, мы с ним почти перестали на выходных выходить из его дома, а даже когда выходили, он напялил кепку и черные очки, стараясь не быть узнанным агентами.