Авторитет из детдома - Кирилл Казанцев

Полиция пачками грузила выбегающих из помещения людей в автозаки, даже не давая им времени опомниться. Депутаты щурились от ярких вспышек фотокамер и закрывали руками лица. Фокусник со злорадным любопытством наблюдал за всем из толпы зевак.

– Смотрите, директор завода. В одних трусах! – крикнул мужчина в очках и шляпе.

– А вон тот, весь в помаде, – полицейский! – завизжала бабушка со строгим морщинистым лицом.

Съемочная группа главного местного телеканала моментально взяла в кадр Гандыбина, стирающего со щеки следы женского поцелуя.

– Господин подполковник, прокомментируйте, пожалуйста, что происходит? И откуда в фитнес-центре столько людей?

– Ну, как, люди отдыхали, имеют право, – отворачиваясь от камеры, сквозь зубы процедил Гандыбин.

– Но ведь на дворе ночь, «Парадиз» в это время не работает. Да и все эти обнаженные девушки, кто они и откуда?

– Без комментариев, – прикрывая лицо и выставив локти вперед, подполковник начал прорубать себе дорогу сквозь толпу. – Со всеми вопросами завтра в пресс-службу.

Но уйти ему не дали – растолкав журналистов, спецназовцы грубо заломили руки подполковнику и повели к автозаку.

– Что вы себе позволяете?! На кого руку подняли! Отпусти сейчас же, мразь, – я же до тебя доберусь, – мент ожесточенно брыкался и упирался ногами в асфальт. Крепкие ребята просто подняли его за руки и за ноги, как куль с чем-то тяжелым и плохо пахнущим, поднесли к машине и забросили внутрь.

Вдруг взгляд Фокусника выделил из толпы две бежавшие из «Парадиза» мужские фигуры. Судя по описаниям Копотя, это были Пепс и Лаврецкий-младший. Как сказал Колян, Пепс прихрамывает, а его сломанный еще в лихие 90-е нос «украшает» еще и огромная бородавка. Лаврецкого же он описал как молодого дегенерата, который носит яркие пиджаки и все время дергается, так как плотно сидит на «коксе». Оба просто идеально подходили под описание – и обоих сейчас хладнокровно крутили в наручники.

– Уроды, уберите руки! Уберите, на! Ты что-то видел? Ты видел, скажи, брат?! Отвечаю, не видел – отпусти! – надсадно кричал Пепс. От принятой дозы кокаина он умудрялся подпрыгивать даже в крепких руках спецназовцев. Глаза его бешено бегали по сторонам.

– Вы знаете, кто я, кто мой батя? Вам всем крышка! Вот так, всей говенной вашей машинкой на зону и поедете! Всех! Все-е-ех пересажаю! У меня лучший адвокат в городе! Будете на коленях передо мной ползать и землю есть! А прощения-то и не будет! – голос Лаврецкого-младшего то взлетал до фальцетного визга, то переходил на хриплое рычание. Фокусник опытным глазом определил, что он, как и Пепс, тоже немало «откушал» белого порошка. Наконец обоих дельцов благополучно запаковали в автозак.* * *

Перед «Парадизом» происходило настоящее столпотворение. ФСБ и полиция не ожидали, что внутри окажется столько людей. Еще больше на улице собралось журналистов и просто любопытных. Фокусник заметил и несколько микрофонов с плашками столичных и федеральных каналов – вечером он обзвонил самые значимые из них. Леня разумно предположил, что шумиху на местном уровне при желании нетрудно будет замять, а вот если новость о полицейском беспределе растиражируют на уровне Москвы, у здешних чиновников просто не будет иного выхода, как дать делу ход. К тому же есть такая интересная вещь, как Интернет, – там любят сенсации, особенно касающиеся сильных мира сего. В общем, Леня стоял и любовался проделанной работой, мысленно занося в журнал напротив своего имени «пятерку» за домашнее задание. А пока ОМОН грузил в автозаки подгулявшую публику, запуганные и ничего не понимающие полуодетые секс-рабыни жались в углу у стены. Кто-то из них успел захватить во время бегства скатерть со следами еды, кто-то кутался в занавеску или простынь. Работники МЧС и «Скорой помощи» раздали, кому хватило, теплые пледы – девушки прикрывались ими по две-три зараз. Маленькие и еще больше ссутулившиеся от страха, эти девушки напоминали скорее экскурсию детей, потерявшихся в бане.

– Это ужас! Помогите! – рыдала молодая тайка, кутаясь в теплый плед перед иностранным телерепортером.

Она бегло говорила по-английски. Поэтому стоявший рядом эфэсбэшник не проявлял к разговору никакого интереса.

– Мы приехали в эту страну работать массажистками. Нам так говорили. Обещали престижную работу в московских салонах. Но потом нас запихнули в грузовик, забрали паспорта… Вы записываете? – спросила девушка, вытирая слезы.

– Да, конечно. Майк, мы в прямом эфире? – обратился репортер к оператору. Тот кивнул. – Вас сейчас показывают в выпуске новостей.

– Когда мы вышли из грузовика, была ночь. Вот там нас высадили, – показала она на черный вход фитнес-центра, после чего кивнула головой на Гандыбина, который припал лицом к окну автозака. – Там стояли вон тот полицейский и хозяин «Парадиза». Они долго спорили, а потом полицейский взял у хозяина деньги и уехал. А нас закрыли в подвале, в маленьких комнатах. Как в тюрьме. И мы каждый день за еду и дозу кокса должны были обслуживать посетителей. Тех, кто отказывался, жестоко избивали и морили голодом. Я знаю, что три девушки умерли. Куда подевали их тела – неизвестно. Их покрывала полиция, я знаю точно.

– Расскажите, что еще вы видели?

– Мы жили в каком-то подвальном помещении. Там же были и огромные залы с казино, барами… Наверх нас никогда не выпускали. Нам постоянно угрожали. Говорили, что бежать бесполезно, что полиция все равно вернет нас сюда – ведь без документов и денег мы даже улицу перейти не сможем. Что мы обслуживаем очень серьезных людей, поэтому, мол, забудьте про то, что когда-нибудь выйдете отсюда. Несколько девочек пытались покончить с собой. После этого мы их больше не видели. Я даже не знаю, сколько нас осталось, сколько пропало. Периодически сюда привозили новых девушек. Из Таиланда, Сингапура, Тайваня, Китая. Было несколько русских, но они пробыли недолго, и их, наверное, увезли в другое место. Или купили состоятельные клиенты.

– Как это – купили?

– Такое случалось. Меня тоже один раз на целый месяц привезли в загородную виллу к богатому бизнесмену. Он меня жестоко насиловал и держал прикованной к кровати. Вот, до сих пор следы от наручников остались. А когда у меня на руках появились раны, началось заражение крови, этот человек привез меня назад и оставил перед дверью. Девушки здесь вылечили меня, ведь у многих медицинское образование. – Оператор с камерой кружил вокруг хрупкой фигурки, беря крупным планом то шрамы на руках, то заплаканное лицо.

– А не пробовали сбежать?

– Как? Языка я не знаю, документов нет, денег и даже одежды – нет. У меня не было сил. В доме постоянно были несколько охранников. Вы не представляете, что я пережила! – девушка сорвалась на плач и закрыла лицо руками.

Журналист молча дал знак оператору, и они отошли в сторону.

Постепенно толпа рассосалась. Первыми растворились в пыли автозаки с шулерами, крупье, официантами. Ведь самых «интересных» клиентов забрали в первую очередь. Потом разъехались фургончики с логотипами телеканалов. Некоторые поехали вслед за автобусами, пригнанными федералами для секс-рабынь. Долго не могли решить, куда разместить больше сотни нигде не зарегистрированных женщин, из которых ни одна почти не говорила по-русски. Участки забиты задержанными клиентами казино, а пункта приема для нелегальных мигрантов в Серпухове не было, да и быть не должно. Потом кто-то из мелких начальников вспомнил о санатории «Родничок» для больных туберкулезом. За городом, на живописной поляне, среди сосен и дубов, он был торжественно открыт к приезду президента еще года три назад. С тех пор заведение не приняло ни одного больного, так как деньги в бюджете внезапно кончились. Но там регулярно проходили всяческие пикники и корпоративы. В общем, девушек пристроили с пользой – и подальше от любопытных глаз. С ними отправили молоденького лейтенанта, знавшего английский, врача, фельдшера и двух женщин-полицейских. Ведь после всего пережитого девушки панически боялись мужчин, особенно в форме, о чем перевел начальству все тот же лейтенант. Короче, опросом проституток решено было заняться на днях. У «Парадиза» же осталось всего несколько полицейских нарядов. Они дежурили вдоль ограничительной ленты по периметру входа в притон. Внутри уже работала следственная бригада.

Тайный бордель, подпольное казино, торговля наркотиками… Вся эта увеселительная «карусель», пир для элиты, праздник круглый год и Лос-Анджелес в отдельно взятом бункере лопнули, как мыльный пузырь, с шумом и треском, от которого у обоих Лаврецких и их неудавшегося свекра Гандыбина заложило уши. Подельники запаниковали. Ситуация зашла слишком далеко, слишком большой она получит резонанс, слишком внезапно их «подрезали» и вытянули на чистую воду. Было ясно, как белый день, – скрыть случившееся не получится. Завтра все газеты будут пестреть скандальными репортажами. На телевидении вовсю начнут говорить о раскрытии крупного притона, освобождении секс-рабынь, коррупции в полиции, оборотнях в погонах. Дело приняло слишком быстрые обороты, чтобы пытаться его остановить или спустить на тормозах.