Хочу быть с тобой - Майкл Мар

На одной из полок книжного шкафа стояли рамки с фотографиями. В основном, это были фотографии отца с разными знаменитостями, докторами, учёными и людьми подобных профессий, с кем он гордился знакомством. И всего лишь одна самая маленькая фотография, на которой он держит меня на руках совсем маленькую, а мамина голова у него на плече. Я хоть и не помню того дня, но на этой фотографии мы все искренне улыбаемся, а мороженое, которое я держу в руках, совсем растаяло и капает мне на платье. Наверное, хороший был день. И фотография самая маленькая. В этом весь отец, семья для него никогда не была на первом месте. Скорее, эдакий поклон социальному обществу, знак того, что он выполнил свой долг как гражданина и пополнил генофонд планеты. Сделал план-минимум.

– Извини, молока нет. Чёрный сойдёт? – спрашивает отец, входя в гостиную и протягивая мне чашку с кофе.

– Сойдёт.

– Хорошо. Прости, сладкого не могу предложить, холодильник пустой.

– Ничего. Я бы покурила.

– Пойдём на воздух? – предлагает Фрэнк, и мы выходим на небольшой балкон.

Нам открывается чудесный вид на город. С такой высоты он смотрится настолько большим, что не видно, где он заканчивается. Мне очень тяжело начать разговор с той темы, из-за которой я приехала, и, закурив, я спрашиваю:

– Как твои поездки? Много проектов?

– Хватает. Последнее время провожу много времени в Азии. С ними непросто, но намечаются отличные перспективы. Кто бы мог подумать, Лили, кто бы мог подумать.

– И правда. Но тебе в целом всё нравится?

– А ты сейчас о работе спрашиваешь? Или о чём-то ещё? – спрашивает Фрэнк со своим характерным прищуром.

– Даже не знаю. Скорее обо всём вместе, – говорю я, а сама уже без конца стряхиваю пепел с сигареты и не знаю, как начать беседу.

– В целом, всё просто идёт. Наверное, как должно идти. Кто я такой, чтобы судить, насколько это мне полезно или правильно.

– Твои бы читатели с этим не согласились. Тебя уже давно приравняли к лику святых, – я наконец вхожу в привычный для нас с ним темп разговора.

– Не поверю, пока не получу от Папы письмо, – парирует Фрэнк.

– Не удивлюсь.

– Ладно, Лили. Надеюсь, со светской беседой покончено и мы сможем перейти к тому, зачем ты на самом деле пришла, – говорит отец, потягивая свою трубку. – Говори уже.

– Я? Да собственно… – Я уже начала запинаться и сомневаться, стоит ли ему это всё говорить.

– Прекращай! – Он резко меня обрывает. – По телефону у тебя был такой голос, словно Земля сошла с орбиты. Рассказывай давай.

– Что же, это прозвучит весьма странно, – начала я свою речь самым дурацким образом, – но это случилось меньше часа назад.

– Тем лучше. Значит, ты всё помнишь довольно ясно.

– Наверное. Хотя не уверена в этом, – сказала я, крепко затянулась сигаретой и выпалила: – Я встречалась со своей подругой Мэй, которая по совместительству моя пациентка. И за обедом она мне рассказала абсолютно бредовую историю, которая не поддаётся никакому объяснению и оправданию, кроме как шизофренической и пароноидальной мании. Я бы списала это всё на розыгрыш, но на неё это не было похоже. Единственное ей оправдание, что она вновь принимает седативные. Причём в превышенных дозах.

– Продолжай, – сказал отец, как только я решила перевести дух.

– В общем, идея и смысл её речи был такой, что мой муж Ричард уже давно мёртв. А я не в курсе этого.

– Хм… – Фрэнк начал чесать себе бороду.

– Подожди, я ещё не всё тебе рассказала. – Я перебила его мысль в зародыше. Терпеть не могу, когда начинают делать выводы, не услышав всю историю целиком. Это как минимум грубо, максимум не объективно. – Так вот, мораль в том, что она, скажем так, в отношениях раньше не сильно была счастлива. И не так давно встретила хорошего мужчину, с которым у неё вроде как завязалось что-то серьёзное. Плюс, когда она только начала быть моей пациенткой, она жёстко сидела на самых разных таблетках. В её сумочке жила половина фармакологии, что можно купить в аптеке. И, соединив все эти части, я склоняюсь к тому, что с этими её отношениями ничего не вышло, и она снова стала принимать препараты. В связи с этим и галлюцинации. Плюс я сама, глупая, рассказала, как мы с Ричардом классно отдохнули в этом месяце в Мексике, что, думаю, в конце концов и спровоцировало этот её бред.

– Это случилось сегодня?

– Да я же тебе сказала, – он меня вообще слушает? – Но меня интересует больше всего другое. Мы дружим уже несколько лет с ней, но без обид, пап, о тебе мы практически не говорили. И ты её точно никогда не видел. Но вот что странно, она сказала, что разговаривала с тобой. И что ты якобы её предупреждал о чём-то. В общем у меня к тебе огромная просьба, скажи, что это всё полная чушь и ты с ней не разговаривал. Иначе я и сама сойду с ума.

– Лили, – начал Фрэнк после какой-то уж слишком длинной паузы. – Тебе дорога твоя подруга?

– Конечно! И как человек, и как пациентка. Особенно беря во внимание наш с тобой последний разговор. Ну когда я тебе позвонила рассказать о своём пациенте, который покончил жизнь самоубийством.

– Да, я помню. Хорошо, значит, нельзя оставлять всё просто так. Мы должны уговорить её пройти обследование, чтобы помочь ей. Согласна со мной?

– А ты как думаешь? Я так и хотела, но из-за её слов была в таком шоке, что не могла нормально думать. Когда тебе говорят такую околесицу, волей-неволей покроешься холодным потом.

– Понимаю. И давай успокойся. Нервы сейчас ни к чему. Я позвоню твоей подруге, скажу, что ты очень переживаешь за неё, и мы отправимся к ней. А после этого я уговорю её поехать в клинику. Договорились?

– Да, – с некоторым удивлением говорю я, так как не ожидала от отца такого содействия. – Только будь поаккуратнее. Она сейчас нестабильна.

– Поэтому именно мне с ней нужно поговорить, а не тебе, – говорит он и уходит звонить ей в другую комнату.

– Пап, – окликаю его я.

– Что такое? – он снова возвращается на балкон.

– Её номер, я не дала тебе её номер.

– Точно! Не подумал даже, – он хлопает ладонью по лбу.

– Вот, держи. – Я протягиваю ему свой телефон с номером Мэй.

– Ага. Хорошо, – говорит он, забивая номер в свой мобильный. – А тебе принесу сейчас лёгкое успокоительное. А то ты сильно на взводе.

– Не стоит, я выпила вино не так давно.

– Не переживай. Это моя последняя разработка. Антагонист, который успокоит нервы и снимет эффект алкоголя и ранее принятых препаратов.

– Он уже одобрен? – Я смотрю на него с недоверием.

– Комиссия дала добро на его производство на прошлой неделе.

– Ну ладно, давай.

Пока отец уходит звонить Мэй, я решаю закурить ещё одну и хотя бы с помощью никотина унять дрожь в руках. Не могу сказать, что мне сильно полегчало от того, что я рассказала это всё отцу, но хотя бы паника пропала. Осталось только тревога за Мэй. Даже не сомневаюсь, что прощу ей то, что она сказала, но вот не знаю, получится ли помочь ей. И если получится, то сможет ли она сама простить себя?