151 угроза вашему кошельку - Алексей Боярский

Павел Астахов, знаменитый адвокат: «Мы достаточно успешно вели такие дела, но не все клиенты готовы карабкаться по судебной горке до конца – победить тяжело, три-четыре года непрерывных тяжб, хотя прецедент того стоит. Но, боюсь, противная сторона, то есть ГАИ, понимая уязвимость своих позиций, попытается нанести опережающий удар и провести поправки к закону, которые смогут защитить их слабые места».

Кстати, ситуация с угонами не лучше. Ежедневно в Москве угоняют до 100 автомобилей (в среднем – 80) и находят около 20 угнанных ранее. 20 из 100 – казалось бы, неплохо, однако реальная раскрываемость преступлений, связанных с угонами, существенно меньше. Более того, за последние несколько лет количество похищаемых машин возросло как минимум в два раза, а профильный рынок (во всяком случае, столичный) стал хорошо структурированным, устоявшимся – с годовым оборотом, по оценкам экспертов, примерно $150 млн. И это, подчеркнём, только в Москве. Сотрудник ГИБДД, пожелавший остаться неназванным, рассказал нам об особенностях этой доходной сферы криминальной индустрии. Из 80 автомобилей, угоняемых ежедневно, 40 – иномарки. Из них около 20 – сверхдорогие, которые продаются, по грубой оценке, за $20 тыс., – получаем $400 тыс. Ещё 15 – средний класс, эти идут по $7–8 тыс. – будем считать, ещё $110 тыс. Ну и пяток иномарок ниже среднего уровня, их продают по $2–3 тыс. – плюс $12 тыс.

Из 40 российских 70 %, то есть 28 автомобилей, – практически новые «десятки» и «девятки», их «толкают» в среднем по $1,5 тыс. – итого $42 тыс. Ещё шесть – это трёх-четырёхлетки, они уходят по $600–700, прибавляем ещё $4 тыс. Остальные шесть угоняют, чтобы просто покататься. Можете сами посчитать – только по первой категории в год получается около $150 млн, а всего – более $170 млн. И это – только цена исполнителей, то есть без учёта интереса автосалонов и барыг, через которых проходит часть этих машин, – в этом случае цена возрастает примерно в два раза. Но большая часть сверхдорогих автомобилей продаётся напрямую.

Кто является заказчиком? Да кто угодно, но очень часто те, у кого автомобиль уже угнали. Автомобиль – точно такой же, какой был угнан, – чудесным образом находится под документы, которые остаются у того, кто автомобиля лишился. Человек платит за угнанный для него автомобиль значительно меньше, чем он стоит, – и доволен. Например, BMW X5, который стоит $90 тыс., можно получить за $15 тыс., «Мерседес» с 220-м кузовом, стоящий $150 тыс., – за $25 тыс., Audi А8 за $130 тыс. обойдётся в $20–25 тыс. Естественно, в такой ситуации ни о какой реальной работе по розыску угнанного автомобиля речи не идёт – ведь если пропажа найдётся, придётся давать неприятные объяснения. То есть этот рынок сам себя поддерживает. А поскольку автомобилей становится всё больше, всё больше и угоняют.

И волшебные противоугонные средства – автосигнализации, иммобилайзеры, оборудование для спутникового слежения – увы, не помогают. Любой автомобиль можно угнать – это банальность, абсолютно соответствующая действительности. Любую противоугонную систему можно взломать или нейтрализовать. Совсем недавно в Германию на спор вывозили специалиста, который буквально за 15 минут вывел из строя иммобилайзер Audi А8, – немцы только тогда поверили, что для российских жуликов нет ничего невозможного. Простые системы вообще ломаются на «раз». Например, однокнопочные «пищалки». Вы выходите, ставите автомобиль на «сигналку», но она почему-то не срабатывает. Вы думаете, что слабо нажали кнопку или, может, села батарейка, нажимаете ещё раз – вроде всё в порядке. Возвращаетесь – машины нет. Всё просто: в момент первого нажатия код перехватил граббер, в момент второго он подменяет код, так как у сигнализации он динамический (комплект оборудования на Митинском радиорынке стоит $2–5 тыс.). Примерно такая же схема действует и при использовании двухкнопочных «пищалок». Уходя, вы нажимаете на кнопку постановки на охрану – но она не срабатывает. Вы думаете опять же, что села батарейка, истерически жмёте на вторую кнопку, тем самым снимая сигнализацию с охраны, – в этот момент и происходит подмена кода. Механические средства типа «Мультилока» на коробке передач достаточно эффективны – но для хорошего «ремонтника» здесь дела на 10–15 минут. А в принципе, любую хитрую систему можно обойти путём банального выкидывания водителя из автомобиля.

А если на автомобиле установлена система радио– или спутникового слежения? «Лоуджек» глушится специальным приборчиком, сигнал просто пропадает, и диспетчер может лишь определить место, где эта штука сработала. Если же на автомобиле стоит спутниковая система «Цезарь» или система, работающая через оператора мобильной связи, машина просто загоняется в спецфургон, поглощающий любые излучения, отъезжает в отстойник и далее перебирается по винтику – пока система не будет нейтрализована. Кстати, именно поэтому из дорогих иномарок, на которых такие системы установлены, владельца выкидывают не сразу. Автомобиль перегоняют за город вместе с владельцем, загоняют в упомянутый фургон и только потом избавляются от хозяина. Если вести себя спокойно, не угрожать своими связями, просто оставят за городом. В противном случае могут и убить.

Все изготовители подобных систем предупреждают, что обозначать их наличие в машине категорически не рекомендуется. Но это, конечно, не помогает. Угон дорогой машины – это целое мероприятие, к которому готовятся заблаговременно. Кстати, в угонах тоже есть своя специализация.

Все эти группировки давно всем известны. В центре Москвы орудует банда угонщиков во главе с неким чеченцем Султаном – верхушка этой группировки обычно тусуется в районе «Националя». Они специализируются на не очень дорогих автомобилях, иномарках среднего класса, которые вряд ли оборудованы системой спутникового слежения вроде «Сателлита». Человека из автомобиля просто выкидывают – днём, в центре Москвы, угрожая ножом или пистолетом. Престижный район Крылатское «обслуживает» банда Медведя. Они тоже могут выкидывать, как люди Султана, при этом часто практикуют укол психотропного средства – человек после укола на какое-то время просто отключается. Но вообще их специализация – высокотехнологичный угон дорогих иномарок, в том числе с использованием экранирующих сигнал фургонов. С помощью сканера, граббера подбирается код доступа, причём от уровня противоугонной системы успех не зависит – могут угнать всё что угодно. Если вашу машину «заказали», её уже ничто не спасёт.

На юго-западе Москвы, реже – в центре высокотехнологичными угонами занимается банда во главе с «авторитетами» Сухим (Федоров) и Ежом (Руденко). Банды Султана и Сухого занимаются исключительно угонами и перепродают «сырые» машины, банда Медведя делает и «перебивку», и «учёт», используя свои связи для легализации. В специальных мастерских автомобиль перебирают от и до – избавляются от идентификационных номеров VIN, а также от систем слежения, если таковые имеются. Затем идёт процесс подготовки автомобиля для продажи – перебивают VIN и легализуют (на их жаргоне это называется «ремонт») или пускают автомобиль на запчасти. Доказать причастность этих людей к угонам довольно трудно, таких банд в Москве несколько десятков.

Какие машины чаще всего угоняют для «ремонта», а какие идут на запчасти? Все по-разному, могут угнать любой автомобиль, даже которого нет в списках самых угоняемых. Но, как правило, «Мерседесы» в 140-м и 129-м кузове, «Лендкрузеры-80», «Мицубиси Паджеро» до 1996 года угоняют на запчасти, а новые «Мерседесы» в 220-м, 215-м, 230-м кузове, «Лендкрузеры-100», «Гелендвагены» «свежих» годов «ремонтируют».

Каким образом проходит «ремонт», легализация угнанных авто? Об одном из самых популярных способов мы уже рассказали. Автомобиль угоняют под паспорт технического средства (ПТС), выданный либо на машину, которая уже угнана у заказчика, либо на сгоревшую, побывавшую в серьёзной аварии и так далее – в этом случае всегда можно рассказать потом сказочку, что идентификационных номеров нет, потому что автомобиль практически с нуля восстановлен.

Другой способ связан с постановкой автомобиля на учёт в одном из удалённых от Москвы регионов. Раньше это была Чечня, сейчас – Тверь и Ингушетия. Ингушетия – шестой регион – самый популярный сейчас вариант. Там выписывается документ, что ПТС, выданный ранее, утерян, хотя на самом деле его никогда не существовало, далее машина в Москве получает новый ПТС и ставится на учёт. В 1-м ОТОРе, конечно, иногда пытаются дозвониться в Ингушетию, чтобы проверить факт выдачи первого ПТС, но это всегда бесполезно – к телефону никто не подходит, или подходят, но не те, или телефон занят, или связи вообще нет. Время от времени, для подстраховки, документы в Ингушетии «сгорают», «похищаются» и так далее – чтобы обезопасить тамошних милиционеров от проверки. В итоге распутать этот клубок становится практически невозможно. Впрочем, как правило, и звонить никто не пытается. При предыдущем начальнике отдела регистрации и учёта в том же 1-м ОТОРе потоком ставили на учёт «перебитые» авто без всяких там отправлений на дополнительную экспертизу.