Игра в ложь. Я никогда не… - Сара Шепард

Парковку у здания школы «Холли» заполнили длинные лимузины, «таун-кары», внедорожники, среди которых затесалась даже парочка спортивных автомобилей, позаимствованных у родителей. Над парадным входом натянули баннер: «ХЭЛЛОУИН ПРИВЕТСТВУЕТ ВЫПУСКНИКОВ», и кто-то водрузил огромный фонарь из тыквы на голову статуи Эдмунда Холли, основателя школы. Парочки в замысловатых костюмах, взявшись за руки, направлялись в сторону спортзала. Вечер встречи выпускников начался.

Эмма немного отстала от своей компании и быстро отправила сообщение Итану. «ТВИТТЕРЯШКИ ЗАБЛОКИРОВАЛИ ПРИВАТНЫЕ АККАУНТЫ. ОНИ ЗНАЮТ».

Ее телефон тут же завибрировал. От Итана пришел ответ: «НИКУДА НЕ ХОДИ ОДНА СЕГОДНЯ НОЧЬЮ».

– Время фотосессии! – Шарлотта потянула Эмму к красной ковровой дорожке перед входом в спортзал. Выстроившиеся в ряд фотографы выкрикивали их имена, и девушки крутились и так и этак, посылая в объективы самые сексуальные улыбки. Эмма заставила себя расправить плечи и улыбнуться. Идею красной дорожки с папарацци подсказала она, решив, что это вполне в духе Саттон. Она стояла рядом с Шарлоттой, блистающей в эффектном египетском головном уборе, длинной шелковой тоге и босоножках-гладиаторах; Мадлен в образе Королевы сердец[57]в красно-белом платье и сияющей золотой короне; и Лорел в окровавленном свадебном платье, купленном в хэллоуинском бутике. «Двойняшки-твиттеряшки» выбрали костюмы, оттеняющие их королевские нагрудные ленты: Лили, представшая Статуей Свободы в платье в греческом стиле, сандалиях и шипастой короне, держала в руке факел, который загорался красным огнем, когда она нажимала на кнопку. Габби изображала крылатую богиню в похожем платье с драпировкой, сандалиях нимфы и венке из цветов. И хотя обе были в целомудренных белых одеждах, Эмма знала, насколько фальшивы эти невинные образы.

Эмма выбрала для себя сексуальную версию Шерлока Холмса в клетчатом твидовом жакете, твидовой мини-юбке, на высоких каблуках от Manolo, в фирменной кепке сыщика и с изогнутой трубкой в руке. Дома у Шарлотты двойняшки многозначительно ухмыльнулись и спросили, почему она выбрала такой костюм, явно провоцируя ее. Но Эмма выдержала их взгляды и ответила: «Потому что Холмс всегда находит преступника».

Кавалеры девушек тоже попали в кадр. Парень Лорел, Калеб – и впрямь очень милый – надел гангстерский костюм в тонкую полоску в стиле 1920-х годов. Ной, которого пригласила Шарлотта, нацепил бакенбарды Росомахи[58]и сыпал цитатами из фильма «Люди Икс». Дэвин, кавалер Мадлен, оделся как Фредди Крюгер, дополнив образ искореженным лицом и острыми когтями-лезвиями. Ему даже удалось выглядеть страшнее самого Фредди Крюгера. Никто не хотел приближаться к нему.

Габби отказалась от фотосессии, увлекшись разговором с Кевином Торресом, парнем из математического класса Эммы, который на уроках закатывал глаза всякий раз, когда кто-нибудь отвечал неправильно. Она положила руки на его тощие плечи и хихикала над всем, что он говорил. Лили стояла рядом с ними и выглядела так, будто наелась горького лимона. Она несколько раз пыталась привлечь внимание Кевина, но тот не сводил глаз с Габби. Эмма наблюдала за ними, подмечая любые шепотки, подталкивания локтем или случайные исчезновения. У нее внутри как будто работал таймер обратного отсчета. Теперь, когда «двойняшки-твиттеряшки» знали, что она их вычислила, позволят ли они ей и дальше играть роль Саттон? Или она стала для них помехой?

– Ладно, народ, давайте двигать отсюда, – сказала Мадлен, сгоняя всех с ковровой дорожки в зал. Усилиями суперпрофессионального декоратора, которого нашла Шарлотта, спортзал, где обычно воняло старыми кроссовками и мастикой для пола, превратился в нечто среднее между зловещим домом с привидениями и навороченным ночным клубом.

Эмма и остальные помогли убрать трибуны и заменить их многоуровневыми платформами, на которых расставили круглые банкетки, обитые черным бархатом; кривые надгробия, служившие высокими столами; булькающие ведьминские котлы с пряным яблочным сидром и горячим шоколадом; и восковые фигуры зомби, мумий, пришельцев и оборотней. На каждый стол поместили замысловато вырезанные тыквы-фонарики, на стенах закрепили муляжи корявых сучьев, развесили паутину на спинки стульев. Мимо сновали официантки с подносами, уставленными пузырьками с жутковатой на вид красной жидкостью – на самом деле это был гранатовый сок, – и наклейками «ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ ЭЛИКСИР» и «ЧУДОДЕЙСТВЕННЫЙ ПОЦЕЛУЙ». А в дальнем углу зала возвышался зловещий особняк с привидениями. Зеленоватый свет струился из окон, а из глубин дома доносились пронзительные девичьи вопли.

Вдруг Мадлен сжала руку Эммы.

– О боже.

Она попыталась увести Эмму в другую сторону, но было слишком поздно. Эмма уже увидела то, что так взволновало ее подругу. На банкетке в нескольких шагах от них сидел Гаррет – в бархатной тунике, из-под которой выглядывала рубашка с рюшами, и в рогатом шлеме викинга. Тупоконечный меч покоился на столе.

И Гаррет был не один.

– Привет, девчонки! – радостно воскликнула Ниша, вскочив из-за стола и помахав им рукой. С двумя черными косами, в платье с тугим корсетом и в рогатом шлеме, Ниша выглядела под стать своему кавалеру. Казалось, они с Гарретом вместе подбирали костюмы.

– Боже мой, – сказала Шарлотта, понизив голос. – Только не говорите мне, что он притащил ее.

Мне хотелось блевать. Ниша? Как он мог так опуститься? После меня? Или Шарлотты, если уж на то пошло.

Гаррет поднял глаза и тоже увидел Эмму. По его лицу пробежала тень. Он открыл рот, но не произнес ни звука. Ниша болтала за двоих, приглашая девушек присоединиться к ним, и, когда они не двинулись с места, принялась нахваливать их костюмы. Потом она посмотрела на Эмму.

– Саттон, ты что же, пришла без пары? – спросила она противным голосом, в котором звучал восторг.

– Пойдем отсюда. – Мадлен дернула Эмму за руку. Они пробрались через танцпол, липкий от пролитой газировки, мимо будки диджея, где собирались фанатки, и оказались в женской раздевалке. Над головой ярко горели лампы дневного света. В воздухе витали запахи потных носков и шампуня.

Мадлен опустилась на одну из скамеек и взяла Эмму за руки.

– Ты в порядке? Может, ты хочешь уйти?

Загремела музыка. Эмма вгляделась в обеспокоенное лицо Мадлен, явно решившей, что она расстроена. Не сказать чтобы Эмма расстроилась – скорее, она пребывала в замешательстве. Неужели Нише нравился Гаррет? Может, поэтому она так ненавидела Саттон?

Эмма откинула волосы с лица.

– Я в порядке, – сказала она. – Просто… странно все это.

Мадлен взяла Эмму за руку.

– Тебе будет лучше без него. Хочешь начистоту? Я не хотела тебе этого говорить, пока вы встречались, но думаю, что Гаррет тянул тебя вниз. Он какой-то пресный, как белый хлеб. А ты все-таки Саттон Мерсер – полная противоположность всякой обыденности.

Эмма заглянула в ярко-голубые глаза Мадлен, растроганная до глубины души. Подруги Саттон, может, и не идеальные, зато верные.

– А еще Шарлотта рассказывала, что, когда она встречалась с Гарретом, он был странно одержим летними Олимпийскими играми. – Мадлен усмехнулась. – Особенно женской гимнастикой. Можешь себе представить? Он восхищался этими гномами!

Спасибо, ребята, что рассказали мне это при жизни.

Но Эмма хихикнула.

– Да, может, он того и не стоил.

– Определенно. – Мадлен подняла руки, чтобы поправить корону на голове. Рукав скользнул вниз, обнажив кожу. Эмма увидела четыре фиолетовых синяка на внутренней стороне предплечья, явно оставленные чьими-то грубыми пальцами.

Эмма ахнула.

– Мадс, что случилось?!

Мадлен проследила за взглядом Эммы и побледнела.

– О. Ничего. – Она потянула рукав вниз, и ее руки заметно дрожали. Ткань зацепилась за браслет, и Мадлен долго возилась, освобождая рукав, пока он наконец не скрыл запястье. Потом Эмма увидела розоватый ожог на ее руке. И синяк на икре. И еще один на шее.

Тревожный звонок прозвучал у нее в голове. Эмма встречала много приемышей, которые не хотели говорить о своих фингалах под глазом, выдранных волосах на голове, ожогах на руках.

– Мадс, – прошептала Эмма. – Ты можешь рассказать мне. Я тебя не выдам.

Губы Мадлен сжались. Она поковыряла указательным пальцем дырочку в скамейке. – Это не важно.

– Нет, важно.

Голоса смеющихся девушек проплыли мимо раздевалки. Еще один крик вырвался из дома с привидениями. Секундная стрелка на настенных часах сделала второй круг, прежде чем Мадлен снова заговорила.

– Это все из-за сигареты.

– Сигареты?

– Помнишь, я курила у окна в прошлую субботу? Я нарушила правило. И заслужила это.

– Заслужила? – повторила Эмма. Сердитое лицо мистера Вега встало у нее перед глазами. – О, Мадс.