В плену надежд (СИ) - Янова Екатерина

— Ну, уж явно не для того, чтобы пирожными обожраться! Поговорить хочу! Пошушукаться. Рассказывай! — требует Марго и впивается в меня взглядом. А я чувствую дикий дискомфорт. Как будто меня сейчас будут пытать.

— Что? — не понимаю я.

Она тяжело вздыхает.

— Ладно. Я сюсюкаться не умею, может, резко спрошу, но ты уж извини. Времени нет. А Андрей точно спросить не решится. А тягомотину эту лучше не затягивать. Он себе всякие кошмарики в голове рисует, а ты молчишь, как партизан. Тебя насиловали?

Я смотрю на нее пораженно. Наверное, никогда не привыкну к этой бабе. А она ждет ответ. Впилась в меня взглядом и ждет. А я выдавить из себя ничего не могу. Перед глазами опять те два мужика, вспоминаю, как тянут меня в спальню, как вырваться пытаюсь, как плывет все перед глазами от паники, а в нос забивается их запах. Кажется, я его и сейчас чувствую.

Из мыслей этих меня вырывает окрик Марго:

— На меня смотри!

Глаза открываю, она уже сидит на корточках передо мной:

— Смотри на меня и слушай! — говорит серьезно. — Не надо вспоминать сейчас, в голове крутить, что бы там с тобой не сделали. Послушай. Я дерьма столько видела, что ты меня ничем удивить не сможешь. Но сейчас не об этом. Я знаю, как насилие ломает изнутри, как стирает все хорошее в голове. Вот ты думаешь, от чего я такая, какая есть. Правильно. Потому что душу выплюнула свою, без нее жить легче. Но мне можно. Я для себя живу. А тебе нет. Вам с Андреем еще жить долго, и, надеюсь, счастливо. Поэтому не надо лирики. Отвечай четко на поставленный вопрос: тебя изнасиловали?

— Нет, — тихо шепчу я, а Марго шумно выдыхает.

— Так. Уже хорошо! А чего пришибленная такая?

— Пытались, — тихо выдавливаю я, не знаю, как подобрать слова, а Марго подсказывает.

— Не успели? — я киваю.

— Кто?

Понимаю сама, что мне надо это вытолкнуть из себя. Может, легче станет.

— Захар отдал меня своей охране.

— Ясно. Можешь не продолжать. Сколько их было?

— Двое.

— Ну, двое не так уж страшно, — смотрю на нее пораженно.

— Не смотри на меня так. Попала бы туда, куда тебя везли, поняла бы, о чем я.

Меня снова начинает бить дрожь.

— Так. Успокойся. А то опять виновата буду, что довела тебя. В итоге, что мы имеем? Двое мужиков, которым тебя отдал этот мудак, немного потискали и отпустили?

— Я укусила одного, сильно. И он взбесился, — всхлипываю я.

— Понятно. Начал кулаками махать, а Захарушка испугался, что игрушка его сломается раньше времени. Ценность былую потеряет. Все, не продолжай. Сам к тебе не полез на прощание?

— Нет. Сказал, что я стала мерзкой шалавой, и у него на меня больше не встанет.

— Ха! Надеюсь, у него вообще больше не встанет. Хорошо. Все. Остальное можешь не рассказывать. Остальное я итак знаю. Понятно, что твоя ранимая душа осмотр товара перед отправкой тоже забыть долго не сможет, но это уже мелочи.

Марго расслабленно садится на диван, а меня трясёт, как в лихорадке.

А она продолжает.

— В итоге, все не так уж плохо, подруга! Считай, отделалась ты легким испугом.

Смотрит на меня как-то странно, понимает, видимо, что для меня и это все пережить тяжело. И я смотрю в ее глаза. Вижу теперь, что скрыто там столько, что лучше не знать. Вижу в них боль. Старую, ржавую. Понимаю, что своей черствостью и бравадой она прячет ее, но иногда та проступает. Вот как сейчас. Взгляд ее другой, нет сейчас той уверенной Марго, которая сидела здесь минуту назад. Во взгляде обнажены ее личные боль и страдания.

Поэтому я решаюсь задать вопрос:

— Я отделалась легким испугом, а ты?

Марго горько усмехается:

— А я прошла через ад, — ее взгляд заволакивает поволокой, она молчит несколько секунд, потом продолжает, — и видишь — живу!

На последнем слове голос срывается, на глазах видны слезы. Но слабость длится всего секунду. Она закрывает глаза, делает несколько глубоких вдохов, и когда открывает, передо мной снова уверенная в себе Марго в своей броне. Я не могу не восхититься этой женщиной. Мне становится не по себе от того, что не могу справиться со своими эмоциями. А Марго поднимается резко и говорит:

— Так что не нужно лишней драмы. У тебя все впереди! Забудется все! Андрюша в этом поможет! Синяки замажет и душевные ссадины залечит. А чтобы быстрее получилось, хватит сидеть бледной поганкой. Возьми, в порядок себя приведи! И оттрахай его сама! Мне тебя научить? А то он теперь будет еще год над тобой вздыхать, бояться больно сделать или задеть раненые чувства!

Я невольно улыбаюсь. Вот это переход.

— Нет. Учить не надо.

— Я тоже думаю, что не надо. Раз раньше мозг ему затрахать смогла, то и сейчас не растеряешься. Главное, сосредоточься на хорошем, на будущем! А то, что было, то прошло! Не надо это вспоминать и отравлять себе и Андрею жизнь.

— Да, — усмехаюсь я, — ты — тот еще психолог!

— Конечно! Ладно. Не буду я ждать Андрея с пирожными. Пойду! А ты пока принарядись, чулочки приодень, я, когда твое барахло из гостиницы забирала, видела, есть у тебя такие.

— Ты еще и в моих вещах рылась?

— Конечно! Искала лягушачью шкурку!

Она собирается и уходит, а я сижу, слегка пришибленная, и думаю, что она права. Я жива, и все впереди. Надо думать об этом, хотя прекрасно понимаю, что тот черный ящик еще долго будет являться мне в кошмарах.

Глава 26

Возвращаюсь с чертовыми пирожными и снова чувствую себя послушным бараном. В последнее время Марго стала основательно меня бесить. Не был бы стольким ей обязан, давно послал бы. Если сейчас доведет Соню, я ее точно прибью. Хотя Марго права, я не знаю, с какой стороны подойти к Соне, а она все еще подавлена. Конечно, она понемногу приходит в себя, и это не может не радовать, но каждый раз, когда вижу, как она вспоминает что-то страшное, в голове аж звенеть начинает от напряжения, обещал ведь сам себе, что не буду спрашивать, но это все меня сводит с ума. Я не знаю, что лучше, выспросить у нее все, или оставить как есть. А тут еще Марго!

Только произношу про себя ее имя, она вырастает, как из-под земли перед подъездом.

— Долго ты ходишь! Не мог пирожные выбрать?

— А ты какого хрена здесь делаешь? Ты Соню одну оставила? — ору на нее возмущенно.

— О боже! — закатывает глаза Марго. — Ей 5 лет, что ли? Нормально с ней все! А тебе пора выключить папочку и включить кого-нибудь другого! Более сексуального, ну, ты понимаешь, да?

— Ты башкой поехала, что ли?

— Нет, Андрюша. Не поехала. Считай, я твой ангел-хранитель, а сегодня еще и Амурчиком подрабатываю. Я ж поняла сразу, что Сонька все еще куксится, а ты вместе с ней. Без меня вы бы еще год собирались поговорить и вскрыть нарыв.

Я начинаю конкретно раздражаться:

— Марго! Спасибо тебе, конечно, за заботу, но ты лезешь туда, куда не надо! Тебя становится слишком много в нашей жизни!

Она хмурится. Не хотел ее обидеть, но она сама напрашивается.

— Так, понятно! — говорит Марго. — Тебе повезло, что у меня настроение хорошее. Поэтому в ответ я тебя обязательно пошлю, но потом. Ты знаешь, что произошло с ней, пока она была у этого мудака?

Я замираю.

— Ты что, пытала сейчас Соню? Поэтому отослала меня подальше? Я тебя реально сейчас грохну!

— Все! Спокойно. Не ори! Я же знала, что ты не спросишь, а она не скажет. Так ты хочешь знать, что там было?

— Чёрт! Конечно, хочу!

— Будем тут орать?

— Б*ять. Нет. Пойдем в машину!

Возвращаюсь к моему железному коню, которого ребята пригнали из деревни, сажусь на переднее сиденье, Марго устраивается рядом. А у самого руки дрожат, и дыхание перехватывает от того, что могу сейчас услышать.

— Да расслабься ты, — толкает меня в плечо Марго. — Все не так уж страшно.

— Говори! Не тяни кота за яйца.

— Нормально все, выдохни. Никто цветочек у твоей Сони не сорвал, хотя пытались.

— Б*ять, ты издеваешься? Ты можешь нормально сказать, раз уж взялась!