Нейронная одержимость - Александр Стаматин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Долго нам идти, милорд? — обращаюсь я к Филу, чтобы не нарушать местный этикет
— За эти двери, ага, — ухмыляется Горын и распахивает нечто, раньше явно бывшее большим столом.
Зал напоминает мне скорее спортивный — из тех, что раньше были в каждой типовой школе. С двойной высотой стен, местной модификацией «шведских стенок» и узкими длинными лавками. Вот только в этом «зале» паркет почернел и частично был ободран, а вместо воллейбольной сетки стоял длинный стол. Стены — размалёваны грубыми синими изображениями лабиринтов и райских птиц. Кое-где были весьма умелые изображения демонов и бесов, обретающих плоть — но основу составляли люди. Которых неизвестный художник мог рисовать гораздо хуже.
Ах, да, вишенка на торте. Место рисованных ворот напротив входа занимает массивный трон из проводов. Кажется, на него местные пустили как минимум пару бухт кабеля вроде тех, которые я видел в барах Нижней мостовой. Мужик, восседающий на троне, рубищем напоминал церковников сверху, а вот при виде его бороды император Барбаросса бы удавился. Если бы проснулся.
— Кто вы? — выдавливает из себя мужик. Он едва движет челюстью, и у меня возникает смутное подозрение по поводу его природы. Которое, правда, не распространяется на Иру и Фила.
— Путники с верхнего мира, — чинно склоняет голову Уар. Я коротко киваю. Мне можно.
— И чего вам нужно, путники? Шпилевики так просто не спускаются со своих вершин. Вечно вам что-нибудь нужно.
— Только мы не шпилевики, — рассерженной кошкой шипит Ира, параллельно стряхивая какую-то мелкую живность с коротких волос.
— Свет знаний бывает нужен даже в тени Великого дома, — вежливо отвечает Фил, гневно косясь на мнемотехника.
— Ну да, ну да. В тени, — ровно отвечает Армод, но даже в его мертвенном голосе можно расслышать непонятное мне веселье. — Но твои слова мудры, Уар, и мы не будем сдувать золу с углей конфликта. Преломите с нами хлеб земной и расскажите, чего вы ищете.
На столе появляется нехитрая трапеза. Хлеб (чёрствый) и пиво (кисловатое). Банда Армода рассаживается за столом, и я начинаю понимать, почему батя Хели поименовал их ковеном. Одинаковые взгляды с фанатичным блеском. Не говорят без команды. Не желают «обсуждать мирское». Опять же — от одного вида трона у меня чешутся ладони, то есть вбитый в мозжечок опыт Адриана приказывает валить немедленно. Что за чертовщина тут происходит?
— Мы ищем знаний, владыка, о старых символах.
— Они тут есть, — глубокомысленно выдавливает Армод, а кто-то справа орёт:
— За знания!
Мы выпиваем, и я понимаю — местная бражка заметно крепче той, что я пил на уровне земли. Оставляю зарубку — «пить поменьше», но не успеваю её обдумать. Потому что следом летит очередной вопрос Армода, и снова нужно пить.
— А кто твои друзья, мудрый Уар?
— А это Адриан, пугающий даже бесов Пургатории!
— Это как же?
— А спросите его, — бурчит Ира, поклёвывая носом. — Он вылечил одержимую, чей бес захотел и его схарчать. Да только умудрился как-то его загнать на плааааашку, — зевает — памяти.
— Выпьем же за Адриана, который унасекомил проклятого Каллиника! — ревёт Фил, плюнув на всяческую конспирацию. Я хочу его прервать, но при попытке встать ощущаю вату, забившую конечности и понимаю: вся наша троица чертовски напилась.
— Уррааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа! — гремит стол, и мы пьём.
Мы выпиваем за меня, за Уара, за прекрасных дам и за хозяина зала. Затем пьём за Комнинов и за Балагуровых, даже поём хором пару каких-то песен из числа тех, что помнил Адриан. Про широкую реку, узкие теснины и проклятые верховья рек. Последний тост, за знания, льётся на стол и я откровенно клюю носом. Затихающий разговор меня не беспокоит (хотя ладони продолжают мучительно чесаться), и в себя я прихожу лишь от ощущения острой боли под челюстью. Нащупываю пустое гнездо и понимаю — нас облопошили, как последних придурков.
Хмель уходит быстро, хоть и не до конца. Вскакиваю куда увереннее, чем раньше, и вижу Горына, с вороватым видом зажимающим в руке плашку памяти. Ах ты ж скотина!
— Отдай память, — прищуриваю глаза я и нащупываю на поясе пистолет.
— Память, в которой могущественные невмы, способные одолеть демонов? Которые стоят дороже, чем моя жизнь, ага!
— Он не отдаст. Вам нужно отступить, — утробно произносит Армод, и его провода начинают противоестественно шевелиться.
Фил, ну ёк твою налево. Что тебе мешало промолчать, честный ты воин? Впрочем, все мы хороши… проверяю интерфейс системы. Ничего критичного не утеряно — загадочный кодекс переместил во внутреннюю память ещё у Иры, а моя дражайшая демоница заняла её самовольно. Другой вопрос, что Адриан хранил какие-то шифрованные записи, которые думал взломать — а значит, и храню я. А ещё… чёрт тебя дери, в этом мире не хранят деньги в сберегательной кассе? Зачем нужно хранить данные от клятого сейфа в «щепке», которую может спереть любой пройдоха?
Уар пошатывается, но готов ринуться в бой сразу на два десятка пировавших и ещё пяток, сбежавшихся на шум. Сколько мы положим? Пять? Десять? На Иру надежды нет, она просто лежит личиком на столе. Что ж, пора спускать с поводка демоницу и покормить её человеческими душами. Я снимаю браслет и глубоко вдыхаю, готовясь сопроводить её атаку парой пренеприятнейших гальдраставов. Но, к моему удивлению, появившаяся фигура остаётся недвижной.
— Нет, нет, нет, дорогой, — вздыхает Ада, словно стремясь надышаться свежим воздухом. — Я пережила очень неприятные пару суток и увидела смерть своего брата, не успевшего полноценно родиться. Выбирайся из этого адка сам… но чтобы увеличить шансы — пусть адреналин разгонит хмель в твоих жилах.
— Вам стоило бы отступить самим, — хмуро отвечаю я и достаю клинок из ножен. Мужики гогочут ровно до того момента, как моя рука активирует эннграмный меч и руны начинают освещать зал неестественным, переливающимся оттенком.
— Что за чертовня?
Вместо ответа я быстро смещаюсь за спины «официантов», и кладу лезвие на шею ближайшему. Уар, которого уже успел списать со счетов, подрывается с лавки, и вырывает бердыш у хилого культиста, вдобавок окатывая его блевотиной. Лязгают затворы, шипят вылезающие из ножен лезвия. Вот-вот всё может укатиться в Тартар. Или, как сказали бы местные, в инфоад.
— Может вас и больше раз этак в десять, но после драки вас останется двое. Или трое.
— Или десять. Мы готовы рискнуть.
— А наши души сохранит владыка Армод, — фанатично шипит Горын,
