Командир полка - Вальтер Флегель

— Случайно я еще не выпила все, что у меня было, — засмеялась она.

— Счастливая случайность! Но имейте в виду: я еще не прочел книгу, которую вы мне дали. Не было времени, ну прямо-таки ни минутки! — начал оправдываться он, будто от этого зависело, получит он питье или нет.

Майор отошел в сторонку и, сев на траву, развязал рюкзак.

— Валеншток дал мне всякой еды: цыпленка, колбасу, хлеба, но ни капли жидкости. Решил отомстить мне за то, что я не остался у него. Присаживайтесь рядом, тут еды хватит на двоих.

Таким оживленным и веселым Криста еще никогда не видела Харкуса. Когда она хотела сесть, майор неожиданно воскликнул:

— Одну минутку! — Он вытащил из рюкзака салфетку и разостлал ее на траве. — Вот теперь, пожалуйста, садитесь!

— У меня в термосе есть горячий кофе.

— Мне все равно, лишь бы попить.

Криста протянула майору термос со словами:

— Только вы, наверное, не любите пить из термоса?

— Нет, почему же. — Он налил кофе в крышечку-стаканчик и сказал: — А вообще-то вы правы, я не очень люблю термосы. — Пил он маленькими глотками. — Есть товарищи, которые на дежурство таскают с собой термос. И на него они обращают больше внимания, чем на каску или противогаз. Лично на меня термос действует, как нарукавники. Вы знаете, что это такое? — И, хотя Криста понимающе кивнула, начал объяснять: — Это такие полурукавчики черного или серого цвета, которые натягивают на рукава. Их еще до сих пор используют в некоторых учреждениях. — Майор налил кофе в стаканчик и протянул его Кристе. — Но вы совсем ничего не едите. Возьмите чего-нибудь, Криста!

— Спасибо, но если бы был ножик…

— Нож у меня, конечно, есть, а вот вилки нет. — И майор, улыбаясь, ловко отрезал ломоть хлеба и, оторвав ножку цыпленка, протянул Кристе со словами: — Некрасиво, но лучше у меня не получается.

Несколько минут ели молча, поглядывая по сторонам. Вид у них был такой, будто они уже не первый раз вот так встречались на полянке в лесу.

Кристе сделалось грустно: как-никак они с Бертом знали друг друга двенадцать лет, а вот так, рядом, сидели впервые. И вполне возможно, что это в последний раз, так как через несколько дней она уедет в Дрезден и сама еще точно не знает, вернется ли сюда когда-нибудь.

Она смотрела, как быстро и ловко завязывал Харкус рюкзак. Когда-то давно он уже ухаживал за ней, и в его серых глазах можно было прочесть тоску. Правда, при неожиданных встречах он оживлялся, на лице появлялась радостная улыбка. С тех пор прошло двенадцать лет — срок немалый. Но вот в таком виде, без формы, без офицерской фуражки, она видела его впервые. Посчастливится ли ей еще раз когда-нибудь увидеть его вот таким: в охотничьей кожаной куртке, с двустволкой в руках, на которую он опирается, когда встает с земли? Быть может, ей уже никогда не удастся больше поговорить с ним о книгах, которые он брал у нее в библиотеке. Пройдет несколько минут, и они разойдутся каждый в свою сторону: он — в лес на охоту, она — в поселок, где будет в гордом одиночестве коротать воскресный вечер.

Харкус повесил рюкзак на правое плечо и, подав Кристе руку, помог ей подняться с земли.

Она посмотрела на него так, будто чего-то ждала. Лицо Кристы чуть-чуть загорело, бледным оставался только шрам над глазом. Лоб и подбородок немного поцарапаны ветвями. Свою длинную темную косу Криста, как обычно, забросила за правое плечо.

— Ну, что ж… большое вам спасибо за угощение, — поблагодарила она.

— А вам за кофе…

— Спасибо.

Рукопожатие Кристы было коротким, но крепким; она довольно быстро вытащила свою руку из его руки и, чуть помедлив, решительно повернулась кругом. Случайно она задела ногой корзину — на землю высыпались грибы.

Харкус присел на корточки и стал их собирать.

— Жаль, что рассыпались. Не поломать бы: каждый гриб какой красавец!

— Спасибо.

И Харкус снова заметил в глазах молодой женщины немой вопрос. Он сказал:

— Я, право, не знаю, какие у вас на сегодня планы, но хочу спросить: вы когда-нибудь бывали на охоте?

Она покачала головой.

— Если хотите, — продолжал Харкус, — можете пойти со мной, припасов нам хватит. Вот только вечером холодно станет…

— Меня нигде не ждут, так что я свободна.

— Тогда в путь! — Он с облегчением улыбнулся. — Посмотрю, не принесете ли вы мне счастья, охотничьего счастья.

— А если?..

— Тогда я вас всегда буду брать с собой на охоту.

— Я не против.

Харкус взял в руки ее корзинку с грибами.

— Нет-нет! — проговорила она, отбирая у него корзину. — С вас сегодня довольно и вашей ноши.

— Почему именно сегодня? — Майор вспомнил, как несколько дней назад они вместе шли от казармы до общежития и она несла книги.

— И если можно, — попросила она, — не идите так быстро.

Майор пошел медленнее, так что они оказались рядом, плечом к плечу. Харкус удовлетворенно кивнул и засвистел первый пришедший на память мотив.

Возвращаясь домой с футбольного матча, Курт Вебер встретил секретаря партбюро Кисельбаха с женой и дочкой. Они пошли обходной дорогой и не спеша пришли к дому Вебера. Решили посидеть в комнате. Поднесли стол к открытому окну, под которым росли великолепные георгины. Ильзе занялась приготовлением кофе, а жена Кисельбаха послала свою дочку в кондитерскую за пирожными.

Мужчины сидели и разговаривали. В основном речь шла о делах полка.

— Тебе следовало бы прочитать нам доклад о состоянии боевой готовности части, — предложил Курту Кисельбах.

— Я согласен.

Они немного помолчали, затем Курт сказал:

— Вот только не знаю, правильно ли именно так ставить вопрос. Я думаю, что нужно сосредоточить основное внимание на повышении боевой готовности полка, В этом направлении всегда можно и нужно работать. Но, как я полагаю, нельзя ограничиваться общими фразами. Необходимо указать конкретные пути и методы этого повышения.

— Хорошо, а я с твоим докладом ознакомлю членов партбюро.

Курт понимающе кивнул.

— В докладе должны быть цифры, факты, доказательства.

Женщины начали накрывать на стол. Через несколько минут Ильзе включила радио и пригласила всех к столу. Ели с большим аппетитом и так оживленно беседовали, что порой заглушали радио. Разговоры несколько поутихли лишь за сладким. После обеда детишки пошли в сад посмотреть на кроликов.

— А куда сегодня делся Берт? — поинтересовалась Ильзе.

— Берт? А его сегодня вообще никто не видел, — ответил ей Курт.

— Наверное, он устроил себе настоящий выходной, — заметил Кисельбах.

— Выходной, когда другие работают?!

— Может, он в лес пошел? — предположил Курт.

— Ах, да! — воскликнул Кисельбах. — Он ушел на охоту. Точное его местонахождение известно лишь шоферу.

— Вряд ли шофер знает это. — Курт с сомнением покачал головой.

— Может, он просто-напросто хочет от нас отдохнуть, — сказала Ильзе. — На охоте человек как раз остается наедине с самим собой.

— Наедине с самим собой? — удивилась фрау Кисельбах, отпив глоток кофе из чашечки. — Я, например, видела, как Криста Фридрихе пошла в лес. Значит, о том, где находится Харкус, знает не только его шофер.

— Ну и что? — Ильзе встряхнула головой. — Если они вместе, то им вовсе не плохо. Люди они свободные, так что ничего предосудительного в этом нет. — Ильзе встала и начала убирать со стола посуду. Она знала, что много лет назад Берт ухаживал за Кристой, у которой не было недостатка в женихах. Однако после Хорста она так и не вышла замуж, быть может, потому, что ждала Берта. Ильзе было нетрудно представить себе Кристу рядом с Бертом. Она считала, что женитьба не только не повредила бы ему, а, напротив, даже как-то смягчила бы его.

В кофейнике еще осталось немного кофе, и Ильзе налила фрау Кисельбах еще одну чашечку.

Кисельбах рассказал, что водитель командира полка должен будет заехать за Харкусом, остановиться на перекрестке просек и трижды посигналить.

— Вон оно что! — хмыкнул Курт. — А что, если он нам самим понадобится?

— А действительно, не устроить ли нашему командиру полка маленькую частную тревогу? — Кисельбах ехидно рассмеялся. — Вот посмотрим, как быстро он окажется в полку. Ну так как? Позвонить и вызвать? — Капитан встал.

В этот момент Ильзе подсунула капитану стопку грязной посуды и сказала:

— Если вам скучно и нечего делать, займитесь-ка лучше мойкой посуды.

Вебер невольно вспомнил свой разговор с женой, который произошел у них в четверг вечером, когда она сказала ему: «Не оставляй его одного» — и при этом очень строго и внимательно посмотрела на него.

— Видишь ли, — начал Кисельбах, — твоя супруга…

— Минутку спокойствия! — Вебер подошел к радиоприемнику, прислушался к тому, что говорил диктор.