Ластики - Ален Роб-Грийе

Но когда Уоллес смог наконец выйти из магазина, любителя фотографий и след простыл. Улица Виктора Гюго безлюдна как справа, так и слева. Невозможно установить, в какую сторону направился незнакомец.

А потому Уоллес идет в клинику Жюара или, по крайней мере, считает, что идет туда, ведь он не спросил дорогу у молодой женщины, а возвращаться к ней почему-то не хочет.

Только он успевает свернуть на поперечную улицу, как замечает впереди, у ближайшего перекрестка, коротышку в зеленом плаще: тот стоит посреди тротуара, уставившись на почтовую открытку. Уоллес направляется к нему, еще не решив в точности, что делать; но коротышка, очевидно заметив его, трогается с места и вскоре исчезает за поворотом направо. Уоллес ускоряет шаг и через несколько секунд оказывается на перекрестке. Направо тянется длинная, прямая, как стрела* улица, на которой нет ни магазина, ни козырька над дверью, ни одного места, где можно было бы спрятаться. Улица совершенно безлюдна, если не считать мелькнувшую в дальнем конце и сразу исчезнувшую высокую мужскую фигуру в плаще.

Уоллес идет до следующего перекрестка, зорко глядя по сторонам. Никого нет. Коротышка испарился.

3

Уоллес упорно продолжает преследование. Он методично исследовал все прилегающие улицы. Наконец, не желая сдаваться, хотя шансы напасть на след незнакомца были уже почти равны нулю, он вернулся назад, снова прошел по тем же местам, долго кружил возле перекрестка, где видел его в последний раз.

Эта история задела его за живое, и он никак не решался уйти, пока не увидел часы в витрине часовщика: он едва успеет дойти до комиссариата, где Лоран должен в его присутствии допросить служащих почты, срочно собранных по его же просьбе.

Но по дороге Уоллес снова перебирает в уме обстоятельства появления и исчезновения любителя открыток – маленький человечек, стоящий посреди тротуара и пристально разглядывающий фотографию, которую он держит обеими руками, у самого лица, как будто надеется обнаружить в ней разгадку какой-то тайны, – а потом совершенно безлюдные улицы.

Уоллеса раздражает собственное упорство в этой погоне за тенью, он пытается, но безуспешно поставить происшествие на подобающее, то есть, в сущности, малозначительное место. Скорее всего, в магазине побывал маньяк, который собирает документы, имеющие отношение к преступлениям. В этом маленьком, тихом городе ему нечем особенно поживиться, и заметка в утренних газетах о вчерашнем убийстве для него – подарок. Пообедав, он пошел посмотреть на «дом, где совершено преступление», а на обратном пути увидел в витрине фотографию особняка; он тут же вошел в магазин, но не знал, что ему спросить у хозяйки, и для приличия решил посмотреть открытки на вертящемся стенде, где как раз и находился предмет его вожделений. Он немедленно купил открытку и не мог удержаться от того, чтобы начать ее разглядывать прямо по дороге. А его исчезновение объясняется еще проще: свернув за угол у перекрестка, он скрылся за одной из ближайших дверей – иначе говоря, пришел домой.

Гипотеза весьма правдоподобная – даже единственно правдоподобная, – но перед глазами Уоллеса снова и снова встает видение: коротышка в зеленом плаще посреди тротуара, как будто в этом зрелище было что-то непостижимое, не поддающееся никакому, даже самому правдоподобному объяснению.

В генеральном комиссариате Лоран и Уоллес первым делом договорились о том, какие вопросы следует задать сотрудникам почты: что они знают о человеке, называющем себя Андре ВС? Часто ли его видели в этом квартале? Известно ли, где он живет? С каких пор он стал получать корреспонденцию до востребования в почтовом отделении на улице Жонас? Часто ли он забирает письма? Много ли их приходит на его имя? И откуда? И наконец: почему он больше не вернется? Он это как-нибудь объяснил? Когда он появлялся в последний раз? И так далее. Кроме того, необходимо составить по возможности более точный словесный портрет человека в порванном плаще.

В кабинет входят почтовые служащие, ожидавшие в соседнем помещении. Их трое; девушку из шестого окна зовут Жюльетта Декстер, ее серьезное, задумчивое лицо внушает доверие; следующая – Эмилия Леберман, пятьдесят один год, не замужем, работает за соседним окошком и живо интересуется всем, что происходит вокруг; кроме того, в комиссариат вызвали еще одну женщину, которая уже не работает на почте: мадам Жан.

В свое время мадам Жан получила свидетельство об окончании училища, и на лето ее взяли стажером в почтовое отделение на улице Жонас. А в сентябре она выполняла обязанности мадемуазель Декстер, которая была в отпуске. По-видимому, ее работу оценили не слишком высоко, так как в дальнейшем администрация почты отказалась от ее услуг. Но у мадам Жан, работающей теперь прислугой у одного коммерсанта на Бульварном кольце, не осталось горького осадка от этого неудачного опыта. Ей больше нравится физический труд. Она отказалась от него, польстившись на более высокий заработок, а спустя три месяца вернулась к нему с чувством облегчения: различные дела, которыми она занималась на почте, казались ей какими-то странными, сложными и в то же время бесполезными, как игра в карты. Помимо обслуживания клиентов приходилось заниматься и другими, внутрипочтовыми операциями; они в еще большей степени были подчинены своду таинственных правил и сопровождались многочисленными ритуалами, смысл которых чаще всего уразуметь было нельзя. Прежде мадам Жан всегда хорошо спала, но после нескольких недель на новом месте ее стали мучить навязчивые кошмары: ей снилось, что она должна переписать целые тома каких-то мудреных слов, что в спешке она пишет все шиворот-навыворот, искажая знаки и путая их последовательность, так что работу приходится переделывать снова и снова.

Теперь она вернулась к прежней, спокойной жизни, и почта уже стала вновь превращаться в обычную лавку, где продают марки и открытки, как вдруг пришел полицейский и начал расспрашивать, чем она занималась в прошлом месяце. И сразу ожили подозрения, страхи, недоверие: выходит, в почтовом отделении на улице Жонас и впрямь творилось что-то неблаговидное. В противоположность своей бывшей коллеге Эмилии Леберман, которую надежда на скандал возбудила до чрезвычайности, мадам Жан явилась в комиссариат с большой неохотой, твердо решив сказать ровно столько, сколько понадобится во избежание личных неприятностей, и ни слова больше. Да это и нетрудно: она ничего не видела, ничего не знает.

Однако она не слишком удивилась, увидев в кабинете комиссара хорошо одетого (но подозрительно скрытного) господина, который утром спрашивал ее, как пройти «на главную почту», чтобы отправить телеграмму. Значит, он замешан в этом деле! Так или иначе, он может быть спокоен: она не расскажет полиции о его утренних похождениях.

Она встречает его в третий раз за день, но он ее не узнает; неудивительно, ведь раньше он видел ее в фартуке и без шляпы.

Мадам Жан с удовлетворением отмечает, что комиссар первой допрашивает Жюлъетту Декстер, впрочем, вполне дружелюбно.

– Знаком ли вам, – говорит комиссар, – человек, получающий корреспонденцию до востребования на имя Андре ВС…

Девушка изумленно раскрывает глаза и поворачивается к отправителю телеграмм. Она открывает рот, собираясь что-то сказать… но не говорит ничего, так и сидит на стуле, напряженно выпрямившись, и поочередно смотрит то на одного мужчину, то на другого.

Итак, Уоллес для начала вынужден объяснить, что он – не Андре ВС, и девушка удивляется еще больше:

– А как же… письмо… только что?…

Да, он забрал письмо, но на улице Жонас он появился впервые. Воспользовался своим сходством с вышеупомянутым субъектом.

– Ох… Ох… – повторяет незамужняя Змилив, задыхаясь от волнения.

Мадам Жан сохраняет сдержанность и смотрит в пол, прямо перед собой.

Девушка утверждает: человек, называющий себя Андре ВС, и Уоллес похожи друг на друга как две капли воды. Увидев Уоллеса на почте, она ни на секунда не усомнилась, что это и есть адресат, – хотя одет он был иначе.

Тот носил очень скромную одежду, которая вдобавок была ему заметно тесна. Почти всегда он являлся в одном и том же бежевом плаще, который был узок ему в плечах; пожалуй, он был плотнее Уоллеса.

– И еще он был в очках.

Эту подробность вспомнила старая дева. Но мадемуазель Декстер возражает: Андре ВС никогда не носил очков. Однако ее коллега упорствует: она очень хорошо это помнит, однажды ей даже показалось, что он в них смахивает на доктора.

– Что это были за очки? – спрашивает Лоран.

Очки в массивной черепаховой оправе, со слегка тонированными стеклами.

– Какого тона?

– Дымчато-серого.

– Стекла были одинакового цвета, или одно чуть темнее другого?