Ловцы фортуны - Каролин Терри

— Трудно представить, что кто-либо мог бы бросить вызов Синдикату, — заявила она. К тому же сэр Мэтью внедрился в правление шахты «Премьер».

— Это не является непреодолимым препятствием. — Элленбергер сделал небрежный жест, словно смахивая с шахматной доски ненужную фигуру. — Хотя тактика сэра Мэтью — контроль изнутри — достойна подражания. Как только будет открыто новое алмазное месторождение, у его конкурентов появится возможность использовать этот прием.

«Не слишком ли я откровенен с ней? — с тревогой размышлял Элленбергер. — Неужели на меня так подействовало ее красивое личико? Или я просто боюсь, как бы она не раззвонила по всему Лондону о моих контактах с Кортами? Да нет, она не станет болтать. Она не менее умна и осторожна, чем ее кузен Рэндольф…»

Тиффани тоже не забыла о Рэндольфе, подводя итог их разговору:

— Я предвижу наше дальнейшее сотрудничество, мистер Элленбергер, — произнесла она, протягивая руку для прощального пожатия. — Я уверена, что ваш визит в Соединенные Штаты убедил вас, что вы можете рассчитывать на поддержку Кортов. Однако, — и ее тон стал жестким, — хотя я понимаю причины, заставившие вас искать расположения моего кузена, в будущем вы будете обращаться непосредственно ко мне. Я наследница Джона Корта, и «Корт Даймондс» принадлежит мне!

Вернувшись в свои апартаменты в отеле «Савой» с окнами, выходящими на Темзу, Тиффани еще раз обдумала разговор с Антоном Элленбергером и похвалила себя за то, что свои планы и соображения она удержала в секрете. Если Элленбергер тот человек, которому под силу одолеть Мэтью Брайта, его игре можно будет посодействовать. А пока достаточно понаблюдать за его действиями. До недавнего времени вражда между Кортами и Брайтами ее прямо не затрагивала, но при виде сэра Мэтью у Тиффани возникло предчувствие, что личное соперничество между ними неизбежно. Отсюда ясно следовало, что она должна действовать совместно с Элленбергером. А чью сторону примет Филип?

Тиффани взяла с письменного стола конверт, адресованный в Оксфорд, в колледж Баллиоль, и задумчиво повертела его в холеных пальцах. Воплощение в жизнь планов по подрыву могущества «Даймонд Компани» и Синдиката растянется, скорее всего, на долгие годы. За это время вполне может случиться так, что сэр Мэтью скончается или уйдет на покой, и Филип унаследует его бизнес. Хотя Филип и ненавидит отца, но вполне может стать на защиту интересов «Даймонд Компани». Но хватит ли у него сил и твердости для этой борьбы? Тиффани вспомнила, как быстро он пресытился греблей, и слегка нахмурилась. Складки на лбу делались все резче, пока она размышляла, как трудно предугадать поведение капризного, любящего развлечения Филипа в подобной ситуации. В его характере было нечто ненадежное, какой-то изъян, из-за чего совершенно невозможно было представить Филипа хладнокровно и уверенно руководящим семейным бизнесом. Он был не лишен интеллекта, но ему явно недоставало таких качеств, как честолюбие, целеустремленность и умение добиваться своего во что бы то ни стало. Тиффани без ложной скромности считала, что сама она обладает всем этим в избытке.

Ее пальцы выбили торопливую дробь на поверхности стола. Жизнь неожиданно показалась ей слишком сложной, а затеянное ею свидание с Филипом в Париже приобрело более серьезный аспект.

До сих пор Тиффани мало думала о браке вообще, а уж меньше всего о браке с Филипом. Он обладал незаурядной внешностью, с ним было весело, а то, что ее отец запретил всякие контакты между ними, лишь добавляло ему привлекательности в ее глазах. Она всегда была уверена, что из знакомых мужчин Филип нравится ей больше всех, но прошел уже год со времени их последней встречи. Сейчас она намеревалась взглянуть на их отношения с другой точки зрения. Безусловно, брак с Филипом мог бы привести к слиянию «Брайт Даймондс» и «Корт Даймондс», вызвав при этом ярость их отцов, и до основания потрясти рынок бриллиантов. Она была уверена, что смогла бы манипулировать Филипом, ведь она сильнее его — и изменить ситуацию в нужную ей сторону. При этом она тоже действовала бы изнутри, хотя и не таким образом, как планировал Элленбергер! Возможно, Элленбергер даже не понадобится… мысли Тиффани устремились дальше, и ей пришлось приложить усилия, чтобы привести их в порядок. Слишком рано об этом думать, она еще плохо знает Филипа, ей надо разработать более тщательную стратегию… но встреча во Франции определенно открывает немалые возможности.

При этом Тиффани даже не приходило в голову, что Филип может отвергнуть сотрудничество, отказавшись от брака с ней или на ее пути к цели могут возникнуть еще какие-то препятствия. И в равной степени она не осознавала, что строит точно такие же планы в отношении Филипа, какие Рэндольф вынашивал в отношении ее самой — планы, которые у нее вызывали яростный протест.

Но пока основное внимание Тиффани занимали проблемы дня сегодняшнего. Она уселась за стол и своим размашистым твердым почерком набросала короткую записку. Вызвав коридорного, она вручила ему записку с указанием передать из рук в руки, а письмо в Оксфорд распорядилась отнести на почту. Затем она вызвала горничную и потратила по крайней мере вдвое больше времени, чем обычно, одеваясь к обеду. Наконец волосы Тиффани были причесаны и уложены так, что она осталась довольна. На ней было шелковое платье цвета примулы и лучшие бриллианты. Она выглядела великолепно, но вот придет ли он? Против воли, Тиффани без устали мерила шагами гостиную и сердито убеждала себя выбросить из головы все волнения. Не так уж важно для нее, придет он или нет, ведь это будет чисто деловая встреча. Повернувшись к огромному зеркалу на стене, Тиффани увидела в нем себя в сверкании надетых бриллиантов. И вдруг перед ее мысленным взором возникла его высокая элегантная фигура, она вспомнила суровость его худого лица и насмешливый взгляд серых глаз.

— Идиотка, — громко сказала она, — ты же напоминаешь рождественскую елку!

Она бросилась в спальню, где без помощи горничной стянула с себя желтое платье и вытащила из шкафа другое. Черный цвет, как утверждал Джон Корт, совершенно не подходил для юной незамужней барышни, но Тиффани поняла, что сегодня необходимо именно это. Платье с широкой юбкой и низким вырезом на груди было сшито из совершенно черного гладкого атласа. Сочетание блестящей ткани с ее иссиня-черными волосами было очень эффектно. Сняв чересчур роскошное ожерелье, она заменила его на простую подвеску с одним большим камнем, но в ушах оставила сияющий каскад бриллиантов. Потом надела другие туфли и прошлась по комнате, бросая на себя взгляды в зеркало. Да, черное лучше, гораздо лучше — но придет ли он? «Пожалуй, — расстроено подумала она, — записка была слишком сухой и краткой. Он мог счесть ее вызывающе невежливой».

Ей стоило немалых усилий скрыть свое облегчение и радость, когда Рэйф Деверилл все же появился в дверях. Не показывая переполняющих ее чувств, Тиффани величественно двинулась навстречу гостю и протянула ему руку как истинно великосветская дама. Он изящно склонился к ее руке, но во взгляде его серых глаз по-прежнему была холодная ирония, хотя Тиффани заметила в них и знакомую искорку восхищения ее внешностью. Прикосновение его руки было необыкновенно приятно; легкое и уверенное, ладонь гладкая и твердая. Она была немного разочарована, что он не задержал ее руку в своей дольше, чем это было принято. Что он думает о ней, неожиданно спросила она себя, что он думает на самом деле?

— Хотите что-нибудь выпить, капитан?

— Благодарю, виски.

Увидев, как Тиффани решительным жестом протянула руку к стоявшему на столе графинчику, Рэйф только сейчас с изумлением обнаружил, что они одни в комнате.

— Вы всегда прислуживаете своим гостям?

— Только в случаях, когда присутствие слуг может оказаться нежелательным, — смело ответила она.

— Если бы такие слова прозвучали из уст любой другой девушки, их расценили бы как проявление недостаточной воспитанности; Однако когда дело касается вас, полагаю, их следует считать «обезоруживающей откровенностью»?

— Когда дело касается меня, нет необходимости считать что-либо. Я…:

— …Тиффани Корт, — закончил он с иронической усмешкой. — Как же, я все прекрасно помню. Ведь Тиффани Корт выше всех правил и ограничений, которые жизнь налагает на нас, простых смертных, не так ли?

Она с вызовом взглянула на собеседника, ее задели нотки осуждения, прозвучавшие в его голосе.

— Да, можете считать именно так. И, между прочим, я решила сегодня отобедать с вами в номере. Здесь уютнее.

— Конечно, — мягко согласился он. — Очевидно, ваша оригинальность заходит столь далеко, что граничит с вопиющим пренебрежением своей репутацией. Что касается меня, то я не уверен, что смогу разделить ваше отношение к светским условностям. К слову говоря, в «Савое» прекрасный ресторан с видом на город…