Кластер Джерба: Второе правило крови - Алексей Калугин

– Нельзя драться с врагом, про которого ты ничего не знаешь! Вообще – ничего!

– Ч-черт…

Хамерхаузен наклонил голову и сдавил ладонями виски. В голове стоял густой молочно-белый туман, как на болоте ранним утром. Сквозь него ничего невозможно было разглядеть. Одни только неясные, расплывающиеся серые тени. А, может быть, тени теней. Белые тени на палевом. А в ушах раздавалось неумолчное дребезжание треснутых колокольчиков. Раздражающее и не дающее сосредоточиться.

– Что, головка бо-бо? – насмешливо посмотрела на него Регина.

Хамерхаузен не успел ничего ответить.

Вскочив на ноги, негр вскинул автомат и принялся палить в темноту.

– Суть твою, Кин! – ударила ладонями по рулю Регина. – Что ты творишь?

– Я видел его! – с истеричным подвывом взвизгнул в ответ негр.

– Кого?

– Айвура!

– Юл?

– Я никого не вижу, – покачал головой Конструктор.

– Потому что ты не видишь в темноте! – ткнул в него пальцем Кин. – А я вижу!

– Два идиота в одном кваде – это уже перебор, – удрученно покачала головой Регина. – Серьезный, суть вашу, перебор!

Негр снова вскинул автомат и выпустил в темноту длинную очередь.

– Кин! Рухнувшие небеса! Прекрати!

– Мы в беде! – таинственным полушепотом сообщил негр.

– Я в курсе!

Кин снова схватился за автомат.

– Юл, успокой его!

Здоровяк молча положил одну руку Кину на плечо, а другой выдернул у него из рук автомат.

Негр в отчаянии обхватил голову руками.

– Куда мы едем? – малость собравшись с мыслями, спросил Хамерхаузен.

– Подальше от дороги, – острым подбородком указала вперед рыжая.

– Зачем?

– Там безопаснее.

– Почему?

– Потому что я так сказала!

– Там Усопшие Земли…

– И что с того?

Хамерхаузен сосредоточенно сдвинул брови, пытаясь вспомнить, что говорил про Усопшие Земли Валтор Прей. Вообще-то, он много чего говорил. Но главным было то, что туда почему-то никто не может попасть живым… Да, именно так! Усопье не для живых… Вернее, живых туда не пускают… Хамерхаузен потер пальцами виски. Что-то было еще. Что-то очень конкретное и важное. Но туман, забивший голову комьями ваты, мешал собраться с мыслями и вернуться к воспоминаниям. Ответ был где-то совсем близко. Нужно было только понять, куда протянуть руку…

Страшный крик в клочья разорвал темноту.

Это был не крик боли или ужаса. Он сам был болью и ужасом.

Мгновенно взлетев до некой критической ноты, он так и повис, раскручиваясь бесконечной спиралью, вбирая в себя все и вся, высасывая жизнь и разум из всего, что было живо и обладало хотя бы зачатками разума.

Хамерхаузену никогда в жизни не доводилось слышать ничего подобного. Первой его мыслью было: бежать! Куда угодно, только немедля! Потому что это невозможно выносить! Потому что дальше будет становиться только хуже! Он схватился обеими руками за дверцу квада, но прежде, чем выпрыгнуть из машины, все же бросил взгляд на Регину. Быть может, он хотел удостовериться в том, что и она поняла, что с этой напастью им уже не справиться, и единственное, что они могут сделать, – это попытаться спастись бегством.

Бежать немедля!

Бежать!..

Регина сидела, вцепившись руками в рулевое колесо так, будто именно оно было единственной надеждой на спасение. И не только для нее одной, но для всех, кто находился в кваде. В ее кваде с голубой молнией на борту. Зубы ее были стиснуты, а взгляд устремлен вперед, где размазанные пятна света от фар плясали на неровностях грунта. В голове у Регины творился такой же кавардак, как и у Хамерхаузена. Но у хаоса не было ни малейшего шанса овладеть ее сознанием. Потому что сейчас все ее действия были подчинены не разуму, а инстинктам. И если сбитому с толку Хамерхаузену разум твердил, что следует бежать, то безошибочный инстинкт подсказывал Регине, что для рамона квад – самое безопасное место во Вселенной.

Хамерхаузен отдернул руку, которой испуганно цеплялся за дверцу. Рамон все еще чувствовал желание бежать, но теперь он мог контролировать себя. Потому что понимал, что причиной страха был крик, повисший во тьме и бесконечно долго тянущийся на одной безумной ноте. Должно быть, этот звук каким-то образом воздействовал на подсознание, вызывая беспричинную панику.

Прокричав что-то бессвязное, Кин набросился на Юла, пытаясь отобрать у него автомат. Когда же ему это не удалось, он издал совершенно нечеловеческий крик, метнулся к левому борту квада и нырнул в темноту.

– Кин! – закричал Юл Конструктор. – Кин выпрыгнул!

Выругавшись сквозь стиснутые зубы, Регина нажала на тормоз, собираясь дать задний ход.

Но прежде, чем она успела это сделать, из темноты возник айвур.

Он появился по левому борту, подобно чудовищному ночному призраку. Айвур не бежал, а неторопливо трусил, широко размахивая огромными передними конечностями. Трудно сказать, по какой причине он не спешил, но, как бы там ни было, намерения его были вполне определенными.

Регина отпустила тормоз и до предела вдавила в пол педаль газа. Квад рванул вперед, стремительно набирая скорость.

Видя, что добыча ускользает, айвур тоже прибавил скорости. Теперь он перемещался широкими размашистыми прыжками, одновременно выбрасывая вперед обе передние конечности, а затем резко отбрасывая их назад.

Пытаясь сбить айвура с толку, Регина начала резко забирать вправо. И чуть не налетела на другого айвура.

Он стоял, раскинув передние лапы в стороны и запрокинув голову. Если бы шел дождь, можно было бы подумать, что тварь разинутой пастью ловит падающие с неба потоки воды. При появлении квада голова айвура упала на грудь. И тотчас же оборвался зловещий вопль, превращающий мозг в мусс.

Резко выдохнув, Хамерхаузен откинулся на спинку сиденья. Облегчение и радость, которые он почувствовал, когда оборвался крик айвура, невозможно было сравнить ни с чем. Ну, разве что только с первым вдохом при рождении, которого Виир, к сожалению, не помнил.

– Рано расслабился, – искоса глянула на него Регина. – Возьми автомат.

Не снижая скорости, она развернула квад, едва не задев задним колесом ногу айвура, и погнала его назад, навстречу первому, гнавшемуся за ними зверю. Второй айвур тотчас же сорвался с места и кинулся за ними следом.

Не пытаясь понять, что затевает Регина, Хамерхаузен наклонился, просунул руку между сиденьями, подцепил пальцами ремень отобранного у Кина автомата и подтянул его к себе. Выдернув из автомата магазин, он убедился, что в нем еще остались патроны, и ударом ладони загнал на место.

– Есть еще патроны? – спросил он у Юла.

Здоровяк молча протянул ему два стянутых лентой магазина. Сам Конструктор держал на коленях приготовленный к бою гранатомет. А рядом с ним на сиденье лежала заряженная помповая винтовка. Юл не особенно доверял вещам, которые запросто мог сломать своими здоровенными ручищами.

Привстав, Юл оперся коленом о сиденье и вскинул гранатомет, целясь в бегущего навстречу кваду айвура.

– Не стреляй! – осадила его Регина.

Юл удивленно шевельнул бровью, но спорить не стал.

Хамерхаузен лишь подивился хладнокровию и самообладанию Конструктора. Он сам на его месте непременно бы саданул из гранатомета в чудище, которому ничего не стоило отшвырнуть квад в сторону, как нелепую игрушку.

В тот момент, когда айвур уже занес лапу, чтобы ударить по машине, Регина заложила кажущийся совершенно немыслимым вираж. Машина проскользнула под падающей на нее лапой айвура, резко развернулась, ударилась бортом о ногу зверя и, отлетев в сторону, еще раз поменяла направление. При этом каким-то чудом Регине удалось сохранить контроль над управлением. Машина, как и прежде, неслась вперед, ныряя в рытвины и подпрыгивая на кочках. В то время, как гнавшиеся за ней айвуры с разбегу налетели друг на друга.

Обернувшись, Хамерхаузен успел увидеть в тусклом отсвете фар, как два огромных тела столкнулись в прыжке и в обнимку повалились на землю. Наверное, если бы машину не трясло, они почувствовали бы, как при этом содрогнулась земля.

Тут уж Хамерхаузен вынужден был признать, что и сам не справился бы лучше.

– Молодец, – одобрительно наклонил он голову.

Регина быстро глянула на рамона и едва заметно усмехнулась.

– Это только начало, – сказала она.

И выключила фары.

Несущийся на полной скорости квад провалился во тьму.

Хамерхаузен инстинктивно дернул головой из стороны в сторону. Вокруг тьма кромешная. Они уехали так далеко от дороги, что даже отсвет ее огней не достигал их.

Хамерхаузен судорожно сглотнул.

– Что ты делаешь? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и ровно. Как будто мчаться во тьме незнамо куда, по незнакомой территории было для него самым привычным делом.