О вас, ребята - Александр Власов

На третью ночь у костра Тит Кедров предложил разбить отряд и двигаться дальше веером. В центре он — Тит, а справа и слева по две пары. Таким образом, отряд мог охватить широкую лесную полосу. Договорились, что до полудня пары будут постепенно удаляться от центральной линии, по которой пойдет Тит, а после полудня — сходиться, описав большой ромб. Если кому-нибудь посчастливится найти след, — будет подан сигнал: три выстрела. Это значит, что остальные должны оставить свой маршрут и присоединяться к тем, кому повезло.

Утром отряд раздвинулся попарно в стороны и растворился в тайге. А уже через два часа с левого крыла, где шел Олег Поземов, долетели до Тита три отдаленных и, как показалось ему, торжественных выстрела. Тит засек направление и пошел на звук. Если бы он был с кем-нибудь в паре, то ни за что бы не проявил бурной радости, услышав выстрелы. Но вокруг никого! И он даже запел! Он уже видел перед собой старую замшелую хибарку и дневник, пожелтевшие листы которого открывают тайну Пионера.

Но, когда Тит добрался до своих товарищей, никакой избушки он не увидел. Две пары, которые шли слева, сидели у пригорка. Тайга вокруг ничем особым не отличалась. Только лица у ребят светились радостью.

— Ну? — спросил Тит.

— Поищи сам! — ответил Олег Поземов и невольно скосил глаза на пригорок.

Тит посмотрел туда же. По пригорку елочкой уходили кверху заросшие ямки.

— Шурфы?

— Шурфы! — подтвердил Олег.

Когда есть предположение, что под слоем земли залегает золотоносная порода, золотоискатели роют шурфы — вертикальные колодцы — и определяют, как идет жила, под каким углом, какова ее ширина. Много лет назад кто-то поработал на пригорке.

— Смотри еще! — сказал Олег.

Но Титу не пришлось доказывать остроту своего зрения. Ребята не выдержали и потащили его к ручейку. Там валялся полусгнивший лоток. Потом они показали чуть заметные зарубки на деревьях. Следы топора так заросли, что определить, в какую сторону они указывают, было невозможно.

Ребятам не терпелось обследовать дорожку, отмеченную зарубками. Но Олег приказал ждать, когда соберется весь отряд.

Время тянулось бесконечно. Час показался вечностью. Наконец появилась первая пара с правого фланга. Вторую прождали еще часа два. Но Костя и Лаврушка не подавали признаков жизни. В полдень Олег повторил сигнал — трижды выстрелил из ружья. Ни крика, ни ответного выстрела! Тайга стояла молчаливая и строгая, будто недовольная тем, что ребята прикоснулись к ее тайнам.

Костя и Лаврушка слышали выстрелы. Первый сигнал Олега долетел до них, когда они, перебравшись по мелководью через реку, шли по берегу километрах в трех от переправы. Назад возвращаться не хотелось. Брода поблизости не оказалось. А впереди река заворачивала влево — как раз туда, откуда слышались выстрелы.

— Пойдем! — сказал Костя. — Может быть, через реку и не придется переходить. Видишь, как она круто сворачивает.

И они быстро пошли вперед — почти побежали, не теряя времени на зарубки. Но река, сделав петлю, снова отклонилась вправо. К счастью, ее перегораживал на изгибе высокий залом, образованный сваленными в бурю деревьями. Пробиваясь сквозь стволы и сучья, вода ревела и пенилась.

Лаврушка первый пошел по залому на другой берег. Он миновал середину, вступил на одинокую сосну, давно свалившуюся в воду и все еще цеплявшуюся могучими корнями за земляную осыпь. Подгнившая сырая кора разорвалась под ногами, и Лаврушка, выпустив из рук ружье, шлепнулся на оголившийся ствол сосны. Твердая древесина под корой была скользкой, точно ее намазали мылом. Лаврушка отчаянно изогнулся, чтобы удержаться, царапнул ногтями по стволу и под испуганный крик Кости сорвался вниз. Это произошло у самого берега. Лаврушка упал ногами в воду и присел. Он почему-то даже не попытался выбраться из реки.

Костя увидел его белое напряженное лицо, запрокинутое кверху. Не думая об опасности, Костя побежал по предательской сосне, поскользнулся на том же месте и, как был, с ружьем и мешком за плечами, упал в воду рядом с другом.

Здесь было не глубоко — по грудь. Швырнув ружье и мешок на берег, Костя протянул Лаврушке руку.

— Только не дергай! — крикнул Лаврушка. — Я, кажется, сломал ногу и мне ее чем-то защемило там… под водой.

— Бро-ось! — не поверил Костя, остановившись перед ним в нерешительности. — Ушиб, наверно…

— Сломал… — тихо, извиняющимся тоном сказал Лаврушка. — И зажало — не двинуться…

Костя скользнул руками по мокрой Лаврушкиной штанине.

— Не та, — терпеливо поправил его Лаврушка.

Костя взялся за другую ногу. Чтобы добраться до ступни, ему пришлось окунуться с головой. Но и тогда он довел руку только до лодыжки. Дальше мешали спутавшиеся, переплетшиеся между собой сучья и палки. Они, как в капкане, держали Лаврушкину ступню.

Костя вынырнул и, взглянув на бледное лицо друга, опять погрузился в воду. На этот раз он открыл глаза и увидел коричневую плетенку из затонувших веток и сучьев. Течение парусом надувало Лаврушкину штанину. От ноги тянулось розовое облачко. Костя догадался, что это кровь, и яростно заработал руками, ломая и вытаскивая из мягкого ила скользкие пружинистые палки. Но подводный капкан долго еще держал Лаврушку.

Когда ребята, наконец, оказались на берегу, оба были измучены до того, что у них перед глазами плавали разноцветные круги. Опираясь на друга, Лаврушка проскакал шагов пять и опустился на траву. Костя тотчас осмотрел его ногу. Больше всего он боялся открытого перелома, при котором кость, прорвав мускулы и кожу, высовывается наружу.

К счастью, кровь шла из глубокой царапины. Перелом был внутренний. Костя понял это, увидев повыше лодыжки синеватую припухлость. Легкое прикосновение к ней заставляло Лаврушку вздрагивать и скрипеть зубами. Но он не стонал и не сказал ни слова, пока Костя не окончил осмотр.

— Нужны лубки! — сказал Костя.

— Плохо? — спросил Лаврушка.

— Обычно… Настоящий перелом, — беззаботно ответил Костя, хотя очень беспокоился за Лаврушку. — Ничего особенного! Сейчас позову ребят! Соорудим носилки…

— Чем позовешь?

Лаврушка глазами указал на ружье, валявшееся на берегу. Из казенной части сочилась мутная вода.

Косте не надо было объяснять, что произошла новая беда. Он схватился за патронташ. И кожа, и картонные гильзы — все отсырело. Ребята сами набивали патроны. Надеяться на то, что суконные пыжи не пропустят воду, не приходилось. И все же Костя перезарядил ружье и нажал на спусковой крючок. Вместо выстрела глухо щелкнул боёк. Попробовав без всякого результата пяток патронов, Костя положил на землю бесполезное ружье и вытащил нож.

— Пойду вырежу лубки… Потом придумаем что-нибудь.

— Спички положи на солнце.

Костя недовольно полез в мешок. О спичках он подумал раньше Лаврушки. Но ему не хотелось огорчать друга, и он молчал. Дальше таиться не было смысла. Раскладывая спички и коробок на согретом солнцем сухом песке, Костя украдкой посмотрел на Лаврушку. Их глаза встретились.

— Ты не хитри! — сказал Лаврушка. — Я ведь не дурак. Вижу, что влипли мы здорово… И про зарубки помню — мы не ставили их на том берегу… Не найдут нас ребята.

— Ладно, лежи! — грубовато ответил Костя и пошел с ножом в кусты.

Нога Лаврушки, стиснутая двумя лубками и перевязанная изорванной на бинты запасной одеждой, превратилась в толстую неподвижную колоду. Закончив перевязку, Костя накормил друга подмоченным невкусным салом, подвинул к нему начавшие подсыхать спички и присел рядом с ним.

— Ждать не стоит, — сказал он. — Найти нас трудно…

— Иди, — ответил Лаврушка.

— Вернусь вечером — не раньше.

Костя испытующе посмотрел на друга.

— Дождусь…

— Но обязательно вернусь… Слышишь?

— Знаю…

— Очень больно?

— Скребет… Иди!

В это время до ребят докатился по тайге далекий слабый отзвук выстрела. Потом второй и третий. Было двенадцать часов.

Не трудно разминуться в городе, а в тайге!..

Костя пошел прямо на выстрелы. В это же время Тит, которого Олег Поземов направил на поиски заблудившейся пары, возвращался назад по своим зарубкам. Чтобы найти ребят, ему нужно было дойти до места ночлега и дальше держаться зарубок, оставленных Костей и Лаврушкой. Так они и разошлись…

А Олег не стал ждать ребят. Он повел свой отряд по чуть приметным, заросшим зарубкам влево от пригорка со следами шурфов, оставляя за собой на деревьях отчетливые свежие метки.

— Смотрите в оба! — предупредил он. — Тут на каждом шагу можно увидеть что-нибудь важное!

Шли медленно. По всем признакам, здесь много лет назад пролегала тропа. Она заплыла мхом. Но все же, когда Олег, выбрав путь поровнее и удобнее, проходил метров десять, он обязательно встречал дерево с зарубкой. Это подтверждало догадку, что под ногами у ребят — тропка, по которой когда-то часто хаживали. Значит, дорожка должна привести к жилью.