Грехи девственницы - Анна Рэндол

Гейбриел медленно выдохнул, злясь на себя за то облегчение, которое он испытал, выслушав эту историю. В конце концов, Мадлен объяснила леди Афродите, как открыть процветающий бордель. Что в этом плохого?

— Я заметил статую.

Леди Афродита улыбнулась.

— Это хвалебная песнь куртизанке, более искусной, чем я.

Гейбриел вынул из кармана список участников аукциона и протянул его леди Афродите.

— Это список людей, делающих ставки. Что вы о них знаете?

— Если вам нужна подробная информация, честно говоря, не знаю, чем смогу вам помочь. В моем заведении все очень просто.

— Что ж, отсутствие информации тоже кое-что дает.

Леди Афродита вытащила из ящика серебряные очки, водрузила их на нос и внимательно просмотрела список.

— Дэнбери я видела только раз, поскольку он почти не бывает в Лондоне. К нему никаких претензий, несмотря на то что он очень брезгливый. Он всегда приносит новые ночные сорочки для девушек, которых выбирает. Лентон тоже посещает мое заведение. Этот любит разнообразие. Никогда не встречается с одной и той же девушкой дважды — к их большому разочарованию.

— Стало быть, ваши девушки на Лентона не жаловались? Он никогда не проявлял жестокости по отношению к ним?

— Нет. Я и сама с ним спала. Он требовательный любовник, но в его пожеланиях нет ничего необычного. — Леди Афродита вновь взглянула на список. — Уэзерсли я не видела. Судя по тому, что я слышала, он содержит несколько любовниц. Кроме того, среди моих клиентов нет его ровесников. — Леди Афродита вела пальцем по строчкам и постукивала по именам людей, которых знала.

Гейбриел с трудом удержался от желания положить конец этой беседе. Он знал, что иногда под маской светских денди скрываются настоящие изверги, и чем больше тайн открывала ему леди Афродита, тем сильнее бушевала в его душе ярость. И этих людей Мадлен собиралась завлечь в свои сети?

Внезапно леди Афродита едва не смяла список.

— Биллингсгейт все еще не вышел из игры?

— Он не повышал ставки в течение нескольких дней, но от участия в аукционе не отказался.

Леди Афродита поджала губы, словно хотела плюнуть на ковер, но потом передумала.

— Он настоящее животное. Ему нравится связывать девушек и мучить их.

Гейбриел и раньше слышал, что этот человек крайне жесток. И тогда на балу девушка его испугалась.

— Он посещает ваше заведение?

— Нет. Негодяй знает, что я скорее пристрелю его, чем пущу на порог.

— Вы знакомы с ним лично?

Леди Афродита холодно улыбнулась.

— Можно сказать и так. — Она отвела в сторону полу пеньюара, явив взору Гейбриела неровные светлые шрамы на груди.

— Вы были его любовницей?

— Один-единственный раз. И мне этого оказалось вполне достаточно.

— Так почему же вы согласились спать с ним? — спросил Гейбриел.

— Он был красив и обворожителен. И слишком хорошо скрывал темные стороны своей натуры.

— Обворожителен? — Гейбриел вспомнил, что именно таким эпитетом Сьюзен наградила своего поклонника.

— Он чувствует себя еще более могущественным, если женщина еще им и очарована. Тогда он не останавливается ни перед чем.

Надежда, которую Гейбриел тщательно прятал глубоко в сердце, едва не вспыхнула с новой силой.

— А другие любовницы жаловались на жестокость с его стороны?

— Он очень щедро платит.

— Как думаете, он способен на убийство?

Леди Афродита задумчиво покрутила кольцо на указательном пальце.

— Вполне возможно. Ему необходимо постоянно доказывать свою силу. И если кто-то пытается ему противостоять, он выходит из себя.

— И как он проявляет жестокость?

Леди Афродита покачала головой.

— С помощью ножа.

Гейбриел заскрежетал зубами. Даже если этот человек не повинен в убийствах, он скорее пристрелит его, нежели подпустит к Мадлен.

— Я мог бы его арестовать.

— Арестовать пэра за то, что тот пять лет назад не слишком любезно обошелся с какой-то шлюхой?

Гейбриел не верил своим ушам.

— Даже если никто не даст против него показаний, общение с полицией охладит его пыл.

Леди Афродита вздохнула.

— Звучит заманчиво, но я не хочу рисковать тем, что у меня есть. И поверьте мне, не многие отважатся перейти дорогу пэру. — Она провела пальцем по ключице, а потом спустилась в ложбинку меж грудей. — Вы уверены, что я больше ничего не могу для вас сделать? Я очень люблю Мадлен, но подозреваю, что в связи с этой историей она не может дать вам удовлетворения.

— С какой историей?

— Касающейся ее девственности… — Сдвинув брови, леди Афродита замолчала. — Я не должна была говорить об этом.

Гейбриела охватило ощущение, будто его предали, но это уже не имело никакого значения. Он получил доступ к подозреваемым. И ему нет никакого дела до того, девственница Мадлен или нет. Это ее личное дело, в конце концов.

И все же во рту у него пересохло.

— Откуда вы знаете?

— Я… — Леди Афродита поправила съехавший с пальца перстень с крупным рубином. — Когда она села рядом со мной на тротуар, я обратила внимание на ее глаза. Именно благодаря им я поняла, что она не леди. В нашей профессии приходится делать вещи, каких врагу не пожелаешь. — Она задумчиво потерла шрамы на груди. — А у Мадлен были глаза женщины, прошедшей через настоящий ад.

Глава 14

Проделав утомительный путь из спальни в кабинет, Мадлен остановилась и уткнулась лбом в прохладное оконное стекло. Рана пульсировала от каждого вздоха, но девушка старалась не обращать на боль внимания, что уже было неплохо. Мадлен задумчиво провела пальцами по выступившим на стекле каплям влаги. Рамы необходимо отремонтировать. Только вот заниматься этим будет уже другой жилец.

Занятно. Еще ни разу за последние десять лет Мадлен не задерживалась где-либо дольше, чем здесь. И все равно не чувствовала себя как дома.

Да и возможно ли такое? Это всего лишь еще одна миссия. Еще одна тщательно спланированная иллюзия.

Когда все закончится, она купит себе небольшой коттедж с соломенной крышей и садом. Станет вязать крючком салфетки. Или их вяжут спицами? Только вот суждено ли ей обрести наконец родной дом?

Мадлен щелчком сбросила с пальца каплю. Или же это новое для нее существование станет очередной иллюзией? Ролью скучной сельской вдовы?

Впрочем, спустя пятнадцать лет она начнет забывать, что играет всего лишь роль. Глейвенстроук предупреждал, что, живя слишком долго под личиной другого человека, шпион начинает терять собственное «я».

Господи, пусть так будет и с ней!