Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика - Игорь Валерьевич Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пальцы легли на дорожную сумку, где лежал пистолет.
На глазах выступили слёзы. Кириин сама себя загнала в ловушку, не имея возможности отступить перед приключением, хотя сама боялась до дрожи в коленях. Нет, она не страшилась опасностей, она боялась не справиться.
Пальцы ещё сильнее стиснули оружие. В висках до головной боли стучала кровь. И кровь же, кажется, пошла носом, скатываясь по губам к подбородку. Девушке хотелось верить, что кровь, а не сопли, готовые хлынуть ручьём вслед за слезами. Хотелось верить, но не решалась убедиться.
Хорошо, что бабушка не видит.
«Не видит. Не видит. Не видит», – забилась встревоженной птицей спасительная мысль в голове. Рука, сжатая на револьвере, ослабила хватку. «Ещё успею, если покажу слабость. Успею. Но потом, не сейчас». Жажда жизни победила гордость и страх слабости.
Кириин сглотнула слюну и повернулась к коротышкам. Пусть их человек называет Винтиком, Шпунтиком и Гайкой, для эльфийки они были гном-Страший, гном-Подмастерье и ГномоДева. Человек – мастер, но он один человек в отряде, потому просто человек.
Гномы увидели её, переглянусь. Старший легонько кивнул, и дева достала из сумки ещё одну чашку, в которую положила кашу с мясом.
Кириин, не отрывая взгляда от еды, гордо приподняла подбородок и медленно, словно на тонком льду прошла к столу. Села. Взяла ложку. И стараясь, чтоб движения не выглядели торопливыми, зачерпнула.
– Я бы этого не делал, – раздался со стороны голос человека.
Кириин повернула голову. Мастер уже справился с аккумулятором и сейчас прислонился к фургону, ковыряясь ложкой в консервной банке.
– Что не делал?
– Не ел бы, – указав ложкой на гномий стол, ответил человек.
Кровь прилила к лицу девушки. Что он себе позволяет? Хочу и буду есть.
Кириин медленно и, изображая величие, повернулась и поглядела на гномов, которые уже вовсю уплетали кашу, а затем отправила еду в рот.
В следующий миг язык и горло словно кипятком обожгло. Из глаз хлынули слёзы. Напрочь пропало дыхание.
Эльфийка выронила ложку и схватила со стола стакан.
– Ой, бли-и-ин, – снова послышался голос человека, а Кириин уже понимала, что пьёт не воду.
Девушка только и успела встать и отойти на несколько шагов сторону, как её скрутило и вырвало. Водка хлынула вперемешку с чрезмерно приправленной красным перцем кашей.
Такого позора она никогда не испытывала. Казалось, даже конь человека смотрит на неё с усмешкой. А уже коротышки и не скрывали своих улыбок.
– На, выпей, – произнёс человек, протягивая флягу.
– Что… что это? – пытаясь продохнуть через силу, спросила Кириин.
– Сладкий чай.
– Что, она уже съела?! – послышался голос сестры, вынырнувшей из леса с горстью ягод на большом листе лопуха.
– Ещё одно дитя леса, – пробурчал человек. – Эльфы, мать их, создания природы.
Он сделал шаг к Митэ-Эр-Кисан и ударил рукой снизу по листу. Ягоды разлетелись в разные стороны, словно драгоценные камни.
– Ты что делаешь?! – завопила сестра, стоя с пустым листом в ладонях.
– Живо два пальца в рот, а потом активированный уголь. Надеюсь, ты немного съела? А то там и несъедобные есть.
– Это не наш лес, не эльфийский, человеческий, – произнесла Кириин вместо Миты.
Да, именно так склоняется имя младшей на человеческом языке. Не Мите, не Мити, а только Митэ и Миты. А имя это на языке северных гайю значило «Сияние».
А саму Кириин уже начинало шатать от голода и выпитой на пустой желудок водки.
– Да? – огрызнулся человек. – И за пятьсот лет вы не удосужились его изучить?
Девушка провела рукой, вытирая под носом. И всё-таки это была кровь, а не споли. От волнения не выдержали сосуды.
Пальцы в очередной раз пощупали пистолет в сумке. Хмель ударил в голову, и пришло то, что люди называют «море по колено, горы по плечо».
– Успею, это я всегда успею, но не сейчас, – едва слышно прошептала она.
Кириин выпрямилась. У гномов она точно не будет больше ничего просить, но вот попросить помощи у человека, который связан с тобой клятвой… Вот только он не станет делать, если на него накричать. Значит, нужно пойти в обход, нужно проявить терпение.
Девушка качнулась и сделал шаг.
– Вань-Вань, ты же не хочешь, чтоб я умерла?
Человек приподнял брови и криво улыбнулся.
– Слушай, не надо истерик. Мне одной пощёчины хватило. Я ведь едва сдержался, чтоб ответку не дать. А это то же самое, что дочь мэра ударить. Меня бы потом нашли в лесу связанным и избитым. Ты лучше прямо скажи чего хочешь.
Кириин помимо воли глянула на опустевшую консерву в руках человека и сглотнула слюну. Рядом раздалось урчание желудка сестры. Тот мельком проследил за взглядом.
– Не, тушняк не продам. У меня у самого впритык.
Человек посмотрел глаза в глаза Кириин, вздохнул и провёл рукам по голове.
– Я вас, эльфов, не понимаю. То ругаешься, то ходишь, как кошка вокруг миски.
– Вань-Вань, – девушка запнулась, не решаясь сделать шаг через свою гордость, а потом поморщилась, словно вот-вот босиком на битое стекло ступит, и продолжила: – ты научи делать еду. И ты с оружием обещал научить обращаться.
– Делать еду? А-а-а, это я легко, лампочка ты моя ясная. Пальцем тыкать – не мешки ворочать. Показывай, что у тебя есть.
– В фургоне, – тихо произнесла Кириин.
Человек снова вздохнул и пошёл к повозке.
– Показывай запасы.
– Никогда не пойму этих эльфов, – пробормотал я, глядя на припасы. Ни тебе консерв, ни сушёного или вяленого. Вся еда была условно живой, если не считать муки, сделанной из каких-то сладковатых бобов. Из знакомого только пшеница. Необычными были орехи в мягкой скорлупе, которые стоит только разломить, как изнутри выскакивает, как пружинка, толстый белёсый росток двумя широкими листками. Его полагалось варить с мясом.
И вот это мясо поразило больше всего. Неподвижные тушки непонятных розовых созданий, похожих на эмбрионы ящериц-бройлеров. Без глаз, с полупрозрачной кожей, с прилипшим к брюху желтком. Тушка весом около двух кило была живая, хотя и неподвижная.
Имелись странные сухопутные двустворчатые моллюски, которых эльфы приноровились выращивать, подсаживая на земные деревья. В основном берёзы. Эти устрицы впивались длинными отростками в ствол и тянули соки из растения. Потом устрицы срезали толстыми ножами, и до сих пор на некоторых раковинах виднелись клочки бересты.
Кроме этого, в толстом мешке лежали жирные личинки, совсем как у майских жуков, только каждый размером с ладонь. А чем являлись похожие на ягоды облепихи
