Странник удачи - А. Котенко

Я обхватила руками его шею и положила голову на его горячую грудь, что его сердце мерным стуком убаюкивало мою уставшую душу. Кем бы этого человека ни называли люди, а мне с ним было очень спокойно. Он нес меня бережно, шел медленно, и каждый его шаг, словно покачивание колыбели, убаюкивало меня. Так я и не заметила, как явь и сон смешались.

Мне грезилось или то было наяву: мы с Сорро бежали, взявшись за руки через пшеничное поле, а над нами в лазурном небе порхали яркие бабочки. Их крылья величиной с ладонь взрослого человека порой закрывали солнце, а их тени прыгали по полю безо всякого порядка. Золотой дракон, ослепительно сверкающий на солнце, летел высоко в небе, будто бы играя с бабочками. Я засмотрелась на эту красоту, перестала следить за дорогой и, споткнувшись о камушек, упала на землю, увлекая за собой и разбойника. Он перевернул меня на спину и ласково посмотрел на меня своими светло-зелеными глазами. Чуть заметная улыбка скользнула по его лицу.

– Не бойся меня, Лика, - говорил его низкий уверенный голос, - не важно, каким словом называют меня в толпе. Людей много, а слов - мало. Ты ведь меня любишь… правда…

Я хотела сказать 'нет', казалось, мои губы готовы были произнести это слово, но этот взгляд, которому я не могла сходу дать верное определение, скорее, преданный, с долей укоризны, приправленный достоинством и благородством, не давал мне сделать этого. Может, я хочу сказать 'да'? Забывать о том, что он разбойник, что за его голову назначена высокая цена, я тоже не хотела.

– Разберись в себе, Лика, - будто шепнул кто-то третий.

И я зажмурилась… или, наоборот, открыла глаза. Но поле золотистой ржи пропало, превратилось в серую каменную пустыню земель Хигаши. Я лежала под уродливым тоненьким стволом невысокой вишни, пробившейся сквозь камни на волю. А рядом, шагах в пяти от меня, образовалась ярко-зеленая полянка с мягкой травой, распускающимися пестрыми цветами, в центре которой на коленях сидел Сорро в одном нижнем белье, а над ним ворожила (а иного слова я не смогла придумать) зеленокожая девушка с белыми волосами.

Из ее пальцев возникали толстые лианы, которыми она опутывала упругое мускулистое тело разбойника. А он, не двигаясь, ничего не говоря, смотрел на нее, словно на идола. Девушка плясала вокруг его тела, изредка задевая его плечи полупрозрачной юбочкой. Так вот какая она, Хана[12], дух цветов, догадалась я. Только еще эстэррские или нордэрдские дриады были в состоянии одурманить мужчину подобным образом. Если бы нашелся смелый чародей, что созвал бы северных и западных духов на турнир по охмурению первого встречного путника, то они, конечно, смогли бы запросто тягаться с Ханой в своем искусстве. Но таковых состязаний не проводили, и цветочные феи и духи любви никогда не покидали своей родины. Я знала одно - мужчина, попавший во власть такого духа, не в состоянии избавиться от морока сам: эти коварные существа пробуждают в нем инстинкты, заглушают его разум, и даже Хикари, фламмер и Даномхерев беспомощно лежали на траве, обвитые шипастой лианой. Если Хана добьется близости с Сорро, то парню уже не видать нашего мира. Он попадет в сети вечного забытья и неги, и будет до конца дней своих жить в царстве духов цветов. Ни один бравый рыцарь еще не смог победить прекрасных духов. Помнится только, как читал мне наставник об одном герое, склонном к любви с мужчинами, на которого не подействовали чары дриады. Но и этот герой оказался поражен красотой лесной девы. Он взял ее с собой, чтобы выдать замуж за родного брата. Только дриада иссохла в дороге и умерла.

А тем временем Хана все ближе и ближе подбиралась к Сорро, нужно было что-то предпринимать. Жалости к страннику я не испытывала: такой сильный воин, да попал под действие глупейшего морока. Но лишиться разбойника я не могла. Почему - я не стала задавать этого вопроса! Если мужчина не в состоянии поднять руку на прекрасную даму, то сделать это должна женщина. Только как - интересный вопрос. Я крутила в руке баночку с пилюлями пирата Роджера. Удастся ли мне оболтать этого духа точно так же, как Каву и Иву? Да и какими бы свойствами наделить эти розовые горошины, чтобы Хане они пришлись по душе?

'Нет ни одного оружия, против которого я оказался бы бессилен!' - эти слова Сорро звенели у меня в голове. Ошибаешься, оно есть, и имя ему Хана.

И я аккуратно ступила на зеленый ковер, сотканный духом цветов. Похотливая цветочная дамочка даже не обратила на меня внимания.

– Отдай моего мужчину! - вырвалось из моих уст то, чего я меньше всего от себя ожидала.

Игривый, почти детский смех Ханы стал ответом на мое заявление. Но я повторила его, чем еще больше развеселила духа. Страстная, не знающая стыда девица крутилась вокруг волевого мужчины, попавшего в ее сети, срывала с его мускулистого тела последние одежды и ласкала его, будто он - уже ее собственность.

Наблюдая за всем, что вытворяла с разбойником телом дух цветом, я вспоминала, как служанки раджи обучали меня искусству обольщения мужчин. Нет, не время предаваться воспоминаниям, особенно связанным с теми немногими моментами, когда я предавалась страстной любви по всем правилам, описанным в древних манускриптах острова Негара. Этот плод фантазии жителей Хигаши не умел и половины того, чему научили меня в годы замужества за нелюбимым человеком. И я понимала, что превзойти ее в искусстве любви мне будет очень просто. Только до сегодняшнего дня я считала, что Сорро будет последним человеком в списке претендентов на мою постель.

– Он мой! - в последний, третий, раз крикнула я и изо всех сил оттолкнула Хану, массирующую бедра разомлевшего разбойника.

Дух отлетела в сторону, а я мигом очутилась напротив Сорро и вцепилась обеими руками в его плечи. Он смотрел на меня стеклянным взглядом, а на его смуглых щеках играл румянец. Мои длинные пальцы, словно от ненужной одежды, освобождали его от пут Ханы. Но как только моя рука коснулась его голого бедра, словно что-то щелкнуло в моей душе, я почувствовала, как вмиг стала иной, не такой, что была еще минуту назад.

Мое дыхание стало более глубоким, а в глазах стояло только его очарованное по-детски наивное лицо, губы, которые притягивали к себе. Некому было спросить: 'Лика, что с тобой?' Некому было вывести меня из этого странного состояния, которое начинало мне нравиться. Мне казалось, будто лианы обвивают уже мое тело, проникают под одежду, в кожу, становятся частями моих костей, а желание забрать к себе, в себя своего мужчину становится навязчивой идеей. Моя спина распрямилась, и я легким движением руки расстегнула кофточку. Я раньше не замечала, как красива и упруга моя собственная грудь. Но тут его большая, только что освобожденная от пут Ханы рука нежными холодными пальцами прошлась по ней, а другая такая же ледяная освобождала мое тело от кожаных брюк.