Вечная тайна любви - Мэри Кроубридж

— Я не хотела сделать тебе больно, — прошептала она.

Грэгори понимал одно: она должна быть рядом с ним. Он хотел видеть ее, прикасаться к ней, защищать ее, ощущать аромат ее тела, слышать ее голос. Всегда.

— Тебе не холодно? — спросил он.

— Нет.

— И не слишком жарко?

— Нет.

— Тебе нужно поспать.

— Я уже засыпаю, — едва слышно пробормотала она.

9

В восемь часов утра на следующее утро Луиза выскользнула из номера Грэга, неся в руках свои туфли. Когда она уходила, он спал крепким сном. Луиза шла на цыпочках по коридору, пока не оказалась достаточно далеко от его двери. Тогда она бросила туфли на ковер и запустила в них ноги. Ее мысли бродили вокруг того, что произошло ночью, и настроение у нее было какое-то неопределенное. Она свернула за угол и оказалась возле своего номера.

Три раза в течение этой ночи она пыталась встать с постели и уйти от Грэга. Но из этого ничего не вышло. Ей все время что-то мешало. То он обнимал ее во сне рукой, и невозможно было выскользнуть, не потревожив его. То в комнате было слишком прохладно, и ей не хотелось вылезать из теплой постели, да и ночь была очень темной и пугала ее.

Но все это трудно было объяснить самой себе. Одна ночь, напомнила она себе. Случилось то, чего ты хотела, Луиза. И ты это получила. Все как задумано. Так какие же теперь могут быть проблемы?

Проблемы остались. Луиза остановилась перед дверью своего номера и открыла замок сумочки в поисках белого прямоугольного ключа. Она никогда не обманывала Грэгори. Пальцы ее перебирали содержимое сумочки: губную помаду, расческу, кошелек с мелкими деньгами. Но ей не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто ей был нужен легкий флирт. Под руки ей попались какие-то старые квитанции, флакончик с духами и наконец необычного вида ключ от номера. Еще немного, и он бы обнаружил ее шрамы. Просто чудо, что этого не произошло. Нужно быть идиоткой, чтобы подвергать себя такому риску.

Она сунула ключ в прорезь замка. Проблемы стояли серьезные, и в то же время их не было вовсе. Самой большой проблемой была женская жадность. Ее жадность. Потому что одной встречи, одной ночи для нее оказалось мало. Ночь любви только укрепила ее любовь, но не погасила ее. Он дал ей так много. Ему самому нужно от нее так много. Он…

Луиза вздохнула, толкнула дверь — и остановилась как вкопанная. То, что она увидела, повергло ее в шок. Страх пришел позднее.

Накануне днем она оставила в номере зажженной прикроватную лампу, но не верхнюю люстру. Кровать ее была тогда аккуратно застелена, чемодан заперт на ключ, шторы открыты. Туфли она поставила возле платяного шкафа, а в ванной комнате были разложены ее туалетные принадлежности.

Теперь же одеяла и простыни были сброшены с кровати, и все ящики шкафа оказались выдвинутыми. Чемодан был вскрыт. Всюду валялись разорванные и порезанные на куски предметы ее туалета — блузки, желтый костюм, чулки и нижнее белье. Была вспорота даже внутренняя обшивка ее чемодана.

Те, кто здесь был, ничего не упустили из виду. В ванной комнате она обнаружила вскрытый тюбик с зубной пастой. Кто-то разбил флакон духов, осколки его валялись под ногами. Здесь же лежала раздавленная губная помада.

Луиза с удивлением заметила, что на самом виду висят ее золотые часы на цепочке. Это была единственная ценная вещь, которую она захватила с собой. Кто же был этот странный вор, который пошел на риск пробраться в ее комнату, но не взял золотые часы?

Она прижала дрожащие пальцы к вискам, неожиданно сообразив, что ее вовсе не обворовали. В самом номере ничего не было ни разбито, ни покорежено. Расправились только с ее личными вещами, и сделано это было с умыслом, демонстративно. Вещи не взяли. Просто испортили.

Луиза отступила на шаг, затем еще… И вот уже ее каблучки застучали по коридору, все быстрее и быстрее. Мимо нее проносились номера на дверях — 709, 711, 713, 715… Она робко постучала в дверь к Грэгу, но он не отзывался, и она стала в нее барабанить.

Заспанный, полуодетый Грэгори приоткрыл дверь. Остатки сна слетели с него, едва он увидел перепуганное лицо Луизы.

— Извини, что я тебя разбудила, но…

— Что случилось?

Луиза так разволновалась, что была не в состоянии вымолвить хоть слово. Грэгори втащил ее в номер.

— Ответь мне! С тобой все в порядке?

— Нет. Нет, я… — дальше она не смогла говорить.

— Ладно. Успокойся. Не надо ничего говорить. Расслабься. Все хорошо.

Она беспомощно протянула к нему руки. Грэгори обнял ее и прижал ее похолодевшее лицо к своей груди.

— Не понимаю, что со мной случилось! Я…

— Тихо. Ты в безопасности, — стараясь говорить спокойно, произнес Грэг. — Тебе ничего не грозит, Луиза.

— Я не могу вернуться в свой номер.

— Тебе не нужно никуда отсюда уходить.

— Это не была случайность! Вот что меня ужаснуло… Если бы там побывали обыкновенные воры — случайно, — они обязательно бы взяли мои золотые часы. Я…

— Успокойся, прошу тебя. Расскажи обо всем подробно.

По мере того как Грэгори слушал рассказ Луизы о том, что произошло, на его лбу начала обозначаться глубокая складка. Он позвонил куда-то, и через пять минут в его дверь постучали трое из службы безопасности отеля.

Разбирательство заняло целых четыре часа, которые, правда, пролетели как одно мгновение. Грэгори оставил Луизу в своем номере, а сам отправился в сопровождении администрации отеля осмотреть ее комнату. Увидев, что там натворили, он пришел в ярость. Грэгори понимал, однако, что отель обязан возместить все убытки постояльцу в подобном случае. Администрация пребывала в панике: она долго и упорно работала над тем, чтобы у отеля была безупречная репутация и чтобы гости не имели оснований волноваться за свою безопасность. Огласка могла им дорого стоить. Они, как и сам Грэг, терялись в догадках.

Полиция не обнаружила никаких улик, и Грэгори знал приблизительно, какие выводы она сделает.

Полицейские задавали идиотские вопросы о возможности мести, чьей-то зависти, наличии личных врагов. Все, кто побывал в номере Луизы, приходили к выводу, что преступление имело целенаправленный характер и его объектом была именно она. Но далее все заходили в тупик, поскольку ничего из вещей не украли. Никто не мог предложить версии, касавшейся личности человека, учинившего этот погром. Не были ясны и мотивы преступления.

Мотивы преступления… Эта мысль билась в голове Грэгори, словно включенный механизм адской машины. Ясно, что преступников мог привлечь его жемчуг. Но ведь о нем знала лишь горстка людей, а в Нью-Йорке находился лишь один из них — Боб Кастеллано. Но у него же был этот жемчуг…