Вечная тайна любви - Мэри Кроубридж

До нынешнего вечера Луиза ни разу не пыталась намеренно спровоцировать его на какие-нибудь необдуманные поступки. Она не хотела, чтобы он терял из-за нее голову.

Двигаясь в ритме танца, она то и дело касалась Грэга бедрами. Ее соски, четко обозначившиеся под белой блузкой, отчаянно смело упирались ему в грудь. Луиза обхватила Грэга руками за шею, так что ее пальцы то и дело погружались в густоту его волос. Внезапно она подняла к нему лицо. Губы ее были влажно приоткрыты, глаза сияли от счастья.

— Ты не устал?

— А ты?

— Я — нет. Могу так танцевать до бесконечности.

— Мы, вероятно, никогда не попадем домой, — согласился с ней Грэгори, понимая, однако, что говорит не то, что от него ждут. Он ласково провел большим пальцем по щеке Луизы. Она прижалась щекой к его ладони. Ей, вероятно, не следовало этого делать, ибо он тут же почувствовал, что у него перехватило дыхание.

— Нужно будет надеть туфли, — спохватилась Луиза. — У меня сильно устали ноги за сегодняшний день.

— На нас никто не смотрит. Оставь туфли в покое. Но если ноги очень устали…

— А, ничего, обойдется, — беззаботно сказала она.

Однако Грэг видел, что Луизу едва ли не шатает от усталости. Его не покидала мысль о том, что она не понимает, что делает. Она не привыкла пить вино. А после посещения ювелира, ею овладело нечто вроде эйфории. И все же Грэгу временами казалось, что она с ним играет, а это было, по его понятиям, предосудительно.

Между тем Луиза только этим и занималась. Ее пальчики продолжали деликатно перебирать его волосы. Потом она прижалась щекой к его плечу, и он почувствовал, как его бросило в жар. Она все время касалась его в танце грудью, словно так оно и должно было быть. Оттого что она постоянно прижималась к Грэгу бедрами, он почувствовал чисто мужское возбуждение. Бедра между тем прижимались к нему и отдалялись, и это стало похоже на пытку. Волна желания захлестнула Грэга. Напряжение, охватившее его, вот-вот грозило разрядиться взрывом сладострастия.

— Грэг?

Он склонил к Луизе голову, ожидая услышать то, что она ему скажет. Она вдруг встала на цыпочки. Грэга словно огнем обожгло, когда она потянулась к его губам и вдруг поцеловала. Он даже не предполагал, что Луиза способна на такое. Она была для него гордой, красивой, талантливой, иногда упрямой… Но безрассудной — никогда.

Губы ее коснулись губ Грэгори, и он испытал при этом какое-то незнакомое чувство. Этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с теми, которые он сам добывал у нее. Луиза вдруг посерьезнела. Осторожно она начала своими губами ласкать его губы, словно изучая их… Затем последовал новый поцелуй — уже более смелый. Грэг почувствовал, как ее дыхание сделалось вдруг прерывистым. Оно рождало в нем неуправляемые чувства. Луиза продолжала стоять на цыпочках, опираясь для равновесия на него. Он почувствовал, как ее язык начинает исследовать его рот.

Кому-то из них следовало помнить, где они находятся. Грэг с горечью решил, что лучше всего с этой ролью справится сама Луиза.

Рядом с ней он чувствовал себя согретым ее теплом, оттаявшим, чего у него не было ни с одной другой женщиной. Луиза помогла ему понять, как безнадежно одинок он был в этой жизни. И мысль эта заставила его содрогнуться. Любовь… Грэг никогда прежде не произносил это слово. Он ему не доверял. Он боялся, что это чувство ему чуждо. И в то же время он не мог подобрать более точное слово, которое выразило бы его чувства к Луизе.

В этот миг Грэг понимал лишь одно: Луиза опрокинула прежний мир, в котором он до сих пор жил. Сдержанность и самоконтроль, которые он исповедовал всю свою жизнь, вдруг исчезли без следа.

— Луиза… — Он с трудом оторвался от ее губ. — Мы возвращаемся в отель. Сейчас же.

— Да, — прошептала Луиза.

8

Лифт поднял их на седьмой этаж отеля и тихо звякнул перед тем, как открыть дверь. Грэгори крепко сжал руку Луизы. Они пошли по узкому коридору, покрытому мягким ковром, который скрадывал звук их шагов. Комната Луизы была первой по счету. Однако, когда Грэгори замедлил шаги, она покачала головой. Она не хотела, чтобы это произошло у нее. Все должно было случиться у Грэга.

Мистеру Коплину, очевидно, было все равно, где им быть вместе. Он ни на секунду не выпускал ее руку. У дверей номера он извлек из кармана ключ. Дверь открылась — в номере было темно. У Луизы вдруг перехватило дыхание. Теперь им некуда было торопиться. Грэгори осторожно взял ее за подбородок.

— У тебя такие большие, испуганные глаза… и холодные пальцы. Луиза, ничего страшного не случится… против твоей воли, уверяю тебя.

— Я знаю.

— Я никогда не сделаю тебе больно.

— Я знаю.

— Со мной ты можешь ничего не бояться. Никогда. Ничего.

— Да… да!

Расстегивая пальто, Грэг направился к кровати, чтобы зажечь возле нее свет. Луиза удержала его за руку. Он застыл, словно пойманный на месте преступления.

Сейчас. Это должно произойти сейчас, прежде чем Грэг все обдумает и разберется в своих чувствах. Теперь у Луизы уже не осталось времени на то, чтобы сомневаться и нервничать.

Она сделала шаг по направлению к Грэгори. Ей хотелось, чтобы его тепло согрело ее. Почему-то ей было холодно, но она не могла понять, откуда веет этим холодом. Она положила ему на грудь руки и расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки. Во рту был какой-то металлический привкус. Грэг стоял неподвижно. Луиза расстегнула вторую пуговицу, затем третью… Ее пальцы так дрожали, что она едва справилась с четвертой пуговицей. Колени у нее сделались ватными. Она подумала, что любая нормальная женщина, расстегивающая рубашку мужчины, должна думать о сексе. Ей же казалось, что все ее эмоции остались позади, в Виктории. Она и не помышляла ни о каком сексе.

Она думала только о любви. С появлением этого человека жизнь ее получила новый смысл. Она никогда не предполагала, что жемчуг для нее — способ уйти от жизни. Это просто было ее занятие. Ей казалось, что так она может обмануть собственные желания. Она воображала, что благодаря этому ей удастся преодолеть одиночество. Где-то в глубине души она негодовала по поводу того, что ГРЭГ лишил ее этих иллюзий, которые поддерживали ее в течение восьми долгих лет.

А этой ночью уже ей хотелось лишить Грэга некоторых его иллюзий. Он теперь не был один. Начиная с этой ночи, куда бы он ни отправился, где бы ни жил, что бы он ни делал, он будет помнить и знать, что в мире существует женщина, которая его любит. И у него больше не будет права быть одиноким, как до сих пор.

Ну а будущее? Его у них не предвиделось. Они друг другу ничего не обещали. Между ее любовью и ним всегда будет ее искалеченное тело. Единственное, что ей хотелось, — это дать Грэгори почувствовать, что она за женщина и какой она хотела и могла бы быть. И это придавало ей смелости.