Единственный выход - Вернер Тельке

Стоявший рядом полицейский внимательно пригляделся к нему и заметил:

— Кто туда упал, тому уже не поможешь.

По ту сторону пропасти тянулась горная гряда. Там, на головокружительной высоте, Вебер заметил козу, спокойно щипавшую траву. Справившись с дурнотой, которая накатила на него при взгляде в пропасть, он спросил:

— А кто пришел к выводу, что это не был ни несчастный случай, ни самоубийство?

— Я, — гордо сообщил молодой полицейский. — Вы знаете, как это бывает: ни с того ни с сего среди ночи я вдруг сообразил, что концы в этой истории не сходятся.

Вебер понимающе кивнул, и тот продолжил:

— Может, как и мой шеф, я тоже остановился бы на одной из этих версий, но в нашем районе почти ничего не случается, и когда произошла эта трагедия, я решил, что докопаюсь до правды.

— Вы, наверное, тут недавно?

— Первый год. Вебер усмехнулся.

— А что в этой истории не сходится?

— Она держала руки в карманах плаща, — с таинственным видом сообщил полицейский и выжидательно взглянул на старшего коллегу.

— Ну и что? — спросил Вебер.

— Понимаете, так же реагировали поначалу и мы. — В голосе молодого человека прозвучала торжествующая нотка. — В тот день мы приехали сюда утром. Тело нашли альпинисты и позвонили нам. Выглядела она ужасно, можете мне поверить! Не знаю, осталась ли цела хоть одна косточка. А череп… просто ужас. Мы провели обычную процедуру на месте. Самоубийство или несчастный случай — ничего другого на первый взгляд в голову не приходило. Мы обзвонили все пансионаты, но никто не исчезал. Значит, бедная туристка была здесь проездом и приехала, вероятно, из Франции. На это указывало происхождение одежды и белья.

— Так писали в газетах, — кивнул Вебер.

Полицейский кивнул.

— Мой шеф больше склонялся к версии самоубийства. Пару лет назад уже был подобный случай. Но, как я уже говорил, ночью я проснулся — и меня осенило. Среди ночи оделся и помчался в отдел. У дежурного глаза полезли на лоб, когда я потребовал ключи. А я просмотрел снимки — и точно: правая рука была засунута глубоко в карман.

Молодой сотрудник выжидательно уставился на Вебера, до которого понемногу начинало доходить.

— Ну, видите! — воскликнул сияющий полицейский. — Это же так просто. Вообразите себе — стоите так, как мы, над самой пропастью и держите руки в карманах. Если вы оступитесь, машинально выхватите руки из карманов и попытаетесь за что-нибудь ухватиться. Верно?

Вебер согласно кивнул. Полицейский азартно продолжал:

— И если вы тут стоите, чтобы сознательно прыгнуть вниз, то есть совершить самоубийство, вы тоже не засунете руки в карманы. Вот если вас огреют сзади по голове, вы потеряете сознание и вас столкнут, тогда другое дело. Так рассуждал я в ту ночь, внезапно проснувшись. А когда потом просмотрел в отделе снимки и увидел руку жертвы в кармане плаща, понял окончательно: эту женщину убили.

— Один — ноль в вашу пользу, — с уважением заметил Вебер, дружелюбно глядя на молодого человека и в душе желая, чтобы эта жажда правды никогда его не покидала.

— И что дальше? — спросил он.

— Когда я на следующий день доложил шефу о своем открытии, он сделал кислую мину. Сказал, что моя версия — полная чушь. Видимо, так уж повелось, что первые годы человека никто не принимает всерьез.

Вебер кивнул.

— Да, мне это тоже знакомо.

— В конце концов ему не осталось ничего иного, как подать рапорт в криминальный отдел федеральной полиции. Тамошние господа приехали, наделали шума — мы якобы уведомили их слишком поздно — и уехали.

Вебер посмотрел на молодого человека, который насмешливо качал головой, и осторожно спросил:

— Полиция кантона не слишком высокого мнения о федеральных коллегах?

— Слишком уж они задирают нос, — подтвердил полицейский. — Большие ученые, по крайней мере, сами так считают. Например, с вами они вообще говорить бы не стали — чужих они на дух не переносят.

— Но все же мне придется с ними поговорить, — с усмешкой возразил Вебер, — даже если у них не будет на это охоты. Потом было что-то еще?

— Не имею понятия, дело у нас уже забрали. Знаю только, что тело переслали в институт судебной медицины в Берне. Заодно они взяли часть одежды, которую мы идентифицировали, и обручальное кольцо.

Швейцарец замолчал, и оба молча всматривались в пропасть, где не так давно разыгралась трагедия.

Наконец молодой человек, потянувшись, спросил:

— Извините за любопытство, но почему, собственно, вы интересуетесь этой историей?

Вебер поднял с земли небольшой, но увесистый обломок камня и задумчиво взвесил в руке.

— Ну, любопытство — вещь всегда полезная, — сказал он. — Почему я интересуюсь погибшей? Говоря в двух словах: я работаю над одним случаем, который привел меня сюда. Подозреваю, что совершено убийство молодой девушки. Примерно в то же время.

— Так это не была французская туристка? — спросил молодой полицейский. Лицо его затеплилось надеждой, что благодаря немецкому коллеге он сможет принять участие еще и в этом деле.

— Это не она, — с усмешкой возразил Вебер, — особа, о которой я говорю, вернулась живой и здоровой.

Погрузившись в размышления, оба уставились на камень в руке Вебера — детектив задумчиво, молодой полицейский — слегка обеспокоенно, побаиваясь, что Вебер выпустит камень из рук. А тут даже куда меньшие камни порой вызывали лавины.

— А вы уверены, что она действительно вернулась живая и здоровая? — спросил швейцарец, не желавший так сразу расставаться с надеждой.

Вебер кивнул.

— Абсолютно, я видел ее собственными глазами.

Он осторожно положил камень на прежнее место. Потом они спустились вниз тем же путем и молча вернулись в машине Вебера в Невшатель. Дорогой каждый был погружен в собственные мысли.

Поездка в Швейцарию, по мнению Вебера, все-таки окупилась, хотя вопреки первоначальным планам он вернулся домой на день позже. Он пока не знал, кем была девушка, убитая на горе Обер, но убедился, что это не был ни несчастный случай, ни самоубийство, как сообщали газеты. Ее убили. И он надеялся, что узнает подробности о погибшей в криминальной полиции кантона в Берне, куда отправился на следующий день.

— А федеральная полиция забрала снимки трупа и места происшествия? — спросил Вебер спутника, когда они подъезжали к Невшателю.

Тот покосился на Вебера с хитрой ухмылкой.

— Все, кроме одного, который я оставил, так сказать, на намять. В конце концов это я заметил руку в кармане.

Вебер в душе поздравил себя, что встретил парня.

— Можно мне взглянуть? Полицейский кивнул.

— Фото у меня дома. Заедем?

Они ехали крутыми переулками, где можно было продвигаться только в темпе пешехода, и в конце концов затормозили у старого дома, который грозил рухнуть в любую минуту. Снаружи его расписанная цветными розетками побелка выглядела даже весело, но жить в нем вряд ли доставляло удовольствие, как казалось Веберу.

Наверх вела скрипучая лестница. Хозяин открыл дверь и пропустил Вебера вперед.

Всю обстановку составляли шкаф, комод, кровать, стол и кресло. Над постелью на стене висело распятие. Вебер огляделся. Если не считать креста, обстановка была примерно такая же, как и у него самого, когда он был ассистентом криминальной полиции. Впрочем, Вебер должен был признать, что он до сих пор дальше особо не продвинулся.

Он осторожно сел в кресло у окна.

— Сварить кофе? — спросил швейцарский коллега. Вебер покачал головой.

— Спасибо, но я хотел бы поскорее уехать. Мне сегодня же нужно быть в Берне. Чтобы с утра попасть к вашим коллегам.

Полицейский недоверчиво покосился на Вебера, потом покопался в стопке бумаг. И вдруг остановился.

— Вы говорили, что девушка, за которой вы следили, вернулась живой и здоровой. Почему же вы так интересуетесь убитой на горе Обер?

Вебер пожал плечами. В самом деле, почему? Он-то знал, но молодому человеку объяснять пришлось бы не меньше получаса. А времени на это не было, так что он пожал плечами, и его новому приятелю пришлось этим удовольствоваться.

И вот Вебер уже держал в руке фотографию погибшей, лежащей между обломками скал. С немалым усилием он заставил себя взглянуть на расколотый череп. Погибшая могла с одинаковым успехом быть Анной, Ренатой Грюнер или любой фройляйн X, короче, кем угодно. Никаких зацепок.

Действительно, правая рука убитой была засунута в карман нейлонового плаща. Действительно, странно, что во время падения по скалам рука так и осталась в кармане.

И вдруг перед глазами Вебера встала живая картина. Он увидел Анну Ковальскую, идущую в его сторону по коридору гостиницы. В руке она держала сумочку и плед. И на ней был нейлоновый плащ, точно как на убитой со снимка. Тут Вебер придержал полет своих мыслей. В нашу эпоху всеобщей унификации рискованно опознавать кого-то по одежде. В этом сезоне была мода на нейлоновые плащи, и каждая вторая женщина на улице носила его.