Управление войсками - Лотар Рендулич

Другой пример. Когда в сентябре 1944 года на Западном фронте было принято решение о наступлении в Арденнах, авторы многочисленных газетных статей стали подробно писать о консолидации большого участка германского фронта на «Западном вале» и о непреодолимости Рейна как водной преграды. Чтобы скрыть наступательные замыслы, с достаточной убедительностью создавалась атмосфера явно оборонительных намерений на Западном фронте. Эта цель была достигнута: начавшееся в декабре наступление в Арденнах явилось для союзников полной неожиданностью. Перемещение и сосредоточение крупных сил они, возможно, заметили, но истолковали эти действия неправильно. Наступление создало опасную обстановку для союзников и имело бы очень серьезные последствия, если бы немцы располагали более мощными силами[8].

Косвенного военного эффекта пропаганда может достигнуть и путем подрыва морального духа личного состава вооруженных сил и населения противника. Война, как указывал Клаузевиц, это область неизвестного. Дезинформация и пропаганда эту неизвестность увеличивают. [135]

13. О боевом опыте

В вооруженных силах всех государств, как и в прежние времена, стремятся извлечь уроки из опыта предыдущей войны с целью использовать их в будущей, постоянно учитывая при этом непрерывные изменения тех факторов, которые имеют важное значение для стратегии и тактики. Основываясь на упомянутом опыте, военное руководство всегда преследует цель — узнать характер будущей войны, особенности управления войсками во всех звеньях, тактику, организацию и принципы боевой подготовки войск и не в последнюю очередь определить формы их материально–технического обеспечения. Такие задачи всегда решаются на основе новых суждений и оценок, хотя нередко эта основа бывает довольно‑таки зыбкой. Поэтому при оценке и использовании боевого опыта минувшей войны возможны ошибки.

После второй мировой войны создались своеобразные условия в связи с тем, что наряду с обычным оружием появилось ядерное, а вместе с ним возникла совершенно новая форма борьбы — атомная война, опыта ведения которой нет. И тем не менее, вопреки многочисленным утверждениям, атомная война — не изолированное понятие. Чтобы понять ее сущность, нужно подходить к ней с общими категориями обычной войны. При этом обнаружится, что у атомной войны много родственного с обычной вооруженной борьбой, и, таким образом, опыт последней с учетом новых условий сохраняет свое значение и при использовании ядерного оружия.

Чтобы боевой опыт приобрел свою значимость для вооруженных сил, необходимо, с одной стороны, правильно оценить его, а с другой — правильно использовать в каждом конкретном случае. Боевой опыт может стать основой при решении вооруженными силами тех или иных задач — как в мирное, так и в военное время — лишь в том случае, если он будет передаваться войскам, предназначенным для ведения боевых действий, таким образом, чтобы у них, независимо от того, какую функцию они будут выполнять, создалось соответствующее представление о будущих боевых действиях. Это, как мы увидим ниже, не всегда легко дается даже войскам, прошедшим войну.

Основными документами, в которых обобщен боевой опыт и которые служат основой для передачи его войскам, [136] являются наставление по полевой службе штабов и боевые уставы. Боевой опыт, изложенный в этих книгах, необходимо иметь возможность передать войскам, начиная с тех, кому положено иметь дело непосредственно с оружием, и кончая теми, кому на любом уровне надлежит решать задачи по управлению войсками. Это требует от всех ответственных инстанций особой добросовестности и заботливости, прежде всего когда дело касается людей, которым война незнакома. Те же, которым довелось участвовать в последней войне, отнюдь не всегда в состоянии делать из своего боевого опыта обобщающие выводы. Нередко они не могут правильно понять даже те положения, основанные на опыте войны, которые отражены в уставах. Ведь очень многим из них, если не большинству, по естественным причинам недоставало кругозора, а опыт, полученный ими в ограниченных пределах, часто не выходил за рамки единичного случая и не мог быть применим везде и всегда. В результате нередко возникают предвзятые мнения, мешающие правильно понять и усвоить общепринятые положения.

Именно ограниченность и одноплановость личного опыта могут являться причиной ошибок у тех, кто призван заниматься изучением и обобщением опыта войны. Но такие ошибки, помимо индивидуальных, могут возникнуть даже при обобщении опыта военных действий крупного масштаба. Так, например, в Америке, исходя из огромной роли союзной авиации, которую она сыграла в 1944 году на Западном фронте, пришли к выводу, что решающий успех в войне обеспечивается действиями авиации. Первым следствием этого явилось то, что после войны Америка до предела сократила сухопутную армию и сохранила лишь сильную авиацию. Другим следствием было то, что в 1950 году Америка вступила в корейскую войну, считая, что основную и решающую роль будет играть авиация, и поэтому наземные силы вначале предполагалось использовать лишь в ограниченных масштабах. Война подтвердила ошибочность такого убеждения. Потребовалось много усилий и времени для сосредоточения необходимых сил (пехотным и артиллерийским частям вообще пришлось предварительно пройти соответствующую подготовку), войска терпели одну неудачу за другой, боевые действия затянулись на несколько лет и к победе не привели. [137]

Мы тогда сразу поняли неправильность вывода, сделанного из Западной кампании. На практике германского вермахта к такому выводу прийти было нельзя, ибо наш опыт, полученный на Восточном фронте, где боевые действия велись на огромной территории и в широких масштабах, в значительной степени свободен от какой‑либо однобокости. Так, нам было ясно, что без мощных наземных войск, усиленных современной авиацией, решающего успеха в войне достигнуть нельзя.

Сейчас стало ясно, что на ведении военных действий во Вьетнаме — по крайней мере в самом их начале — вопреки урокам войны в Корее постоянно сказывался опыт, полученный в период вторжения в Нормандию. От приобретенного (да еще в большой войне) опыта отказаться, как мы потом увидим, не так‑то легко. И все же странно, что и свой богатый опыт борьбы с партизанами, полученный в корейской войне, американцы использовали не сразу при вторжении во Вьетнам, а лишь тогда — да и то нерешительно, — когда противник стал очень сильным.

Но любой опыт, даже общепринятый, нельзя считать абсолютным; он может быть применим только в определенной обстановке, которая в очень редких случаях находит свое повторение. Перенесение общепринятого опыта в особые условия — дело очень сложное и трудное. Во время второй мировой войны войска, действовавшие на Западном и Восточном фронтах, руководствовались положениями одних и тех же уставов, которые, однако, к началу войны на Востоке были в значительной степени обогащены опытом Западной кампании. На Западе с его густой сетью дорог применение положений уставов в ярко выраженных наступательных операциях привело к быстрым успехам главным образом потому, что там танковые и моторизованные войска имели возможность проявить все свои качества и оказать решающее влияние на ход и исход боевых действий. Кроме того, в данном случае немецкие войска имели дело с легко поддающимся панике и плохо управляемым противником, который из‑за ограниченности пространства не мог уйти от решающих боев.

Положения уставов, оправдавшие себя на Западе, без изменений были применены в кампании против России. То же обстоятельство, что здесь предстояло иметь дело с другим народом, обладающим иными психологическими особенностями, и действовать на территории, имеющей [138] свою специфику, учтено не было. Йе принимались в расчет также большая цепкость противника, его нечувствительность к угрозе флангам, нехватка дорог и огромная протяженность пространства, которая для достижения успеха требовала особого способа ведения боевых действий.

В первые месяцы войны отрицательные последствия этих упущений еще не проявились, ибо, по–моему, русское командование не извлекло уроков из Западной кампании и придавало слишком большое значение развертыванию сил в начальной стадии войны, рассчитывая на затяжные бои передовых частей, в то время как немецкая армия, как и на Западе, обрушилась на русских сразу всеми своими силами. Когда через некоторое время немецкие войска натолкнулись на собранные в спешке русские части, им удалось и здесь добиться огромных успехов, причем специфические условия Востока уже теперь сказывались отрицательно. Русские, за исключением, может быть, боев в окружении, никогда не допускали, чтобы их уничтожили полностью, и умели уходить от решающих боев. Приспособление к специфическим условиям уже в то время потребовало использования очень крупных сил. Но поскольку тотальная мобилизация еще не была проведена, немецкие сухопутные войска могли получить лишь недостаточные подкрепления и слабые резервы. И тем не менее никто не помышлял тогда об изменении методов управления, поскольку, как явствует из дневника главного командования сухопутных войск, начальник генерального штаба сухопутных войск в 1941 году заявил, что война должна закончиться «через несколько месяцев» (таково было его «пророческое» предсказание). Это ошибочное суждение дает возможность особенно четко представить себе, как осторожно следует подходить к использованию опыта в условиях меняющихся обстоятельств. Опыт успешных действий, осуществленных немецкой армией в 1940 году на Западе, при перенесении его на Восток в 1941 году оказался недействительным.