Кремль 2222. Садовое кольцо - Владислав Выставной

Зигфрид некоторое время наблюдал за младенцами, потом сказал мрачно:

— Не смогу я убить их. Рука не подымется.

— Тогда мы не станем помогать вам, — бесцветно сказал Шип. — Нам нужно думать о собственном выживании.

— Погоди! — Зигфрид отошел назад. Уставился себе под ноги. Было видно, как дергается жилка на его скуле. — А если мы пообещаем, что через три-четыре дня Кольцо вновь начнет пропускать людей и эти ваши… живительные вещества? Что все станет как прежде? Вы поможете нам?

Шип задумался. Сказал наконец:

— Если вы лжете — мы напрасно потеряем силы и часть запаса целебного эликсира, который делают лишь по ту сторону Кольца. Если вы говорите правду — наша помощь вам обернется помощью нам самим в объединении территорий. И детей не придется убивать. Но мы — всего лишь смертные. Верить вам или нет — не имеет значения.

— А что имеет? — спросил Зигфрид.

Лидер быстро встал на ноги, и следом поднялся весь род. Оглядел своих, перевел взгляд на гостей и сказал торжественно:

— Если не знаешь, что делать, только одно имеет значение. Оракул.

Пока продирались сквозь вязкие заросли, Книжник считал визит к местному Оракулу бездарной потерей времени, каждая минута которого приближала беду. Группа как раз вышла на обширную поляну вслед за воинами рода. Но, представ перед тем, кого местные считали своим Оракулом, друзья впали в ступор.

Посреди поляны возвышались руины какого-то здания, плотно покрытые вьющимися растениями. А из самого центра, на высоту добрых десяти метров, торчал знакомый до боли силуэт.

Вспомогательный биоробот типа «Рекс».

Это было похоже на жуткое дежавю. Книжник с трудом подавил желание бежать. И только переведя дух, заметил, что с био что-то не так. Приглядевшись как следует, понял: не было типичной для древних машин ни ржавчины, ни металлического отблеска в местах соприкосновения трущихся частей, ни характерных масляных подтеков.

Металл отсутствовал в принципе. Поверхность корпуса, злобная зубастая морда — все было из дерева. Это казалось невероятным. Можно было даже подумать, что перед ними просто грубая статуя из потемневшей древесины. Ну мало ли что придет в голову жителям диких московских джунглей.

Но нет: глаза-объективы светились мертвенным багровым огнем, голова медленно поворачивалась, двигалась огромная челюсть. Но и челюсть, и длинное туловище, и мощные ноги — все было деревянное.

— Ущипните меня… — пробормотал парень.

— Да, неожиданно, — разглядывая деревянного монстра, ровно сказал Зигфрид, — Сэкономили на металлопрокате.

А между тем био заметил чужаков. И, заскрипев деревянными суставами, стал медленно кренить корпус в их сторону — пока огромная башка не оказалась наравне с оторопевшими людьми. Теперь стали заметны трещины и сучья, покрывавшие корпус, грубые стыки секций. Неведомые умельцы, похоже, изрядно потрудились, перемещая начинку боевого робота в деревянный футляр. Тут же вспомнилось: ведь местные вроде как не выносят металла. Ни в каком виде. Что и говорить, была в этом какая-то темная символичность.

Но, глядя в огромные, пугающие глаза-объективы, все понимали: этому чудовищу нет надобности в боевой броне, чтобы откусить людям головы корявыми деревянными зубьями или раздавить ногами из мощных бревен. Машина и в этом виде продолжала выполнять заложенную конструкторами функцию.

Она устрашала. Вызывала из темных глубин души дремучие инстинкты: бежать, спасаться, прятаться.

Голова медленно переместилась от Хельги, минуя Зигфрида, к Книжнику. Все это сопровождалось отвратительным скрипом. Вслед за башкой волочились гроздья лиан, впившихся в рассохшееся дерево, напоминая неряшливую зеленую бороду. Видимо удовлетворившись осмотром, чудище так же неторопливо, со скрипом выпрямилось. И снова приняло величественную позу в тени гигантского дерева.

Рядом бесшумно возник лидер рода.

— Оракул согласен, — с почтением произнес он.

— То есть вопрос решился в нашу пользу, — констатировал Зигфрид.

— Оракул не против того, чтобы мы помогли вам, — кивнул Шип. — Но вы должны как можно скорее покинуть джунгли.

— О, это мы с радостью! — оскалился вест.

— Но как вы поняли, что решил Оракул? — поинтересовался Книжник.

Глава рода, проигнорировав парня, ответил, обращаясь к Зигфриду:

— Он не убил вас. Хороший знак.

— Это нужно пить? — с сомнением произнес Книжник.

В руках его была чаша из половинки какого-то плода. Меж тонких прочных стенок плескалась густая темная жидкость. Она странно пахла и в глубине то и дело вспыхивала мелкими искорками. Сосуд он принял из рук старого человека леса, длиннобородого и седого. Наверное, он был вроде жреца или шамана и, судя по всему, не принадлежал к роду Шипа: его иссохший «побег» тянулся прочь отсюда, извиваясь в траве и теряясь в зарослях. Как поводок, напоминающий: «Знай свое место!» Интересно, сколько же лет этому старцу? Десять? Или все двенадцать? Странно все это, просто в голове не укладывается…

Однако что это за дрянь такая? Зиг считает, что допинг. Эта подозрительная жидкость должна придать сил, чтобы уверенно следовать за подготовленным воином, получившим к тому же особые физические свойства. Глядя на странных зеленокожих существ, не очень-то верится в чудодейственную силу снадобья…

Парень ощутил легкий, но чувствительный толчок в спину.

— Пей, тебе говорят! — тихо приказал Зигфрид.

Книжник неуверенно поглядел на друзей, на старого жреца. Поднес чашу ко рту, коснулся губами жидкости. Ничего более мерзкого на вкус он не пробовал. Наверное, все его ощущения мигом отразились на лице, потому как Зигфрид настойчиво приподнял дно чаши и буквально влил в глотку парню изрядный глоток зелья.

«Эликсир» шибанул разом по всем органам чувств, болезненно отозвавшись в голове. Едва не выронив чашу, Книжник рухнул на колени: его мутило. Вест выхватил сосуд из рук парня и передал Хельге. История повторилась. Теперь рядом с семинаристом скрючилась несчастная девушка.

— Отрава… — хрипел Книжник. Язык распух от тяжелого маслянистого привкуса. Казалось, сил не только не прибавилось, но куда-то исчезли последние.

— Потерпите чуток, — сказал Зигфрид. — Пусть всосется.

Что характерно, сам он из чаши пить не стал. Передал ее старцу и обратился к Шипу:

— Ну что ж, ведите!

Книжник с трудом поднялся, помог встать Хельге. Поплелся вслед за быстро уходящим родом. Через несколько шагов стало легче — теперь он мог помогать двигаться Хельге. Но вскоре и та отказалась от помощи: в ногах появилась легкость, голова прояснилась.

— Неужто действует? — удивленно произнес Книжник.

Зигфрид усмехнулся, глядя на спутников, сказал:

— Действовать будет дня три — надеюсь, что больше и не понадобится.

— А потом?

— Потом будет больно, — честно сказал Зигфрид. — Ломать будет конкретно. Вспомнишь всю свою быстроту и лихость.

— Потому-то ты и не стал пить этот «эликсир»?

— Мне-то куда дальше «прокачиваться» после «капсулы смерти»? И без того себя сдерживаю, чтобы ненароком кости не треснули…

Книжника вдруг осенило:

— А не оттого ли и жизнь быстрее течет у этих «лесных братьев», что они сами подгоняют ее этим зельем?

— Не думал об этом. Возможно. Полагаю, один глоток не отнимет у тебя годы.

— А я готов отдать и полжизни, — решительно сказал Книжник. — Лишь бы все у нас получилось. Лишь бы Кремль выстоял, да девочка уцелела…

Они быстро пробирались по зарослям. Чем дальше, тем легче было идти. Ноги сами несли послушное тело, и хотелось еще сильнее ускорить бег. Зелень по сторонам неслась все быстрее, едва успевая отдергивать подвижные ветви. Теперь эта гонка уже не казалась изнурительным испытанием — это была сама жизнь…

На берег они вылетели внезапно. Только что вокруг была плотная чаща, теперь впереди расстилалась темная гладь. Ветви расступились, показав воду. Берега как такового не было — джунгли будто ныряли в реку и выныривали на другой стороне, оставляя не более десяти шагов чистой воды. Стволы и лианы торчали прямо из воды, под поверхностью медленно проплывали какие-то подозрительные тени.

Заряд бодрости, полученный от зелья лесных людей, так и подстегивал броситься вперед. Но даже местные вели себя осмотрительно: в воду не полезли, огляделись — и стали карабкаться на какой-то длинный и тонкий ствол. Дерево было не просто большим — оно торчало над джунглями какой-то невероятной антенной. Ствол не выдержал веса пяти крепких фигур, поддался с треском, изгибаясь. И вскоре его верхушка с густым веером листьев коснулась противоположного берега. Тонкие живые стебли лиан натянулись, став подобием поручней. Надо думать, такая технология была здесь отработана. Зигфрид первым вступил на зыбкий «мост» и дал знак остальным.