Последний из Рода - Наталья Авербух

Улыбаюсь ей… Она мне не нужна пока. Огню она не нужна.

Кажется, я вспомнил, ради чего меня призвали. Покарать Убийцу, защитить Дитя.

Дитя, которое однажды может стать моим собратом.

Я встаю и выхватываю саблю из ножен. Искры сыплются на землю, по кромке клинка бежит пламя. Я чуть приседаю, а потом прыгаю, взлетаю. Огнь вскипает за плечами, становится крыльями. Лишь мгновение мне требуется, чтобы достигнуть чердака и, проломив крышу, камнем упасть на Убийцу. Он даже не успел понять, что произошло, как я рубанул, рассекая его смертное, уязвимое тело, освобождая Душу.

А потом я опустился на колени перед связанной, плачущей девочкой. Она дрожала, пыталась отползти, но веревки ей не позволяли…

— Т-ц-ц… — прошептал я. — Тихо, Дитя, я не сделаю тебе ничего плохого…

Щелкаю пальцами, и Огнь пожирает веревки, они осыпаются серыми хлопьями.

— Не плачь, Дитя… Воину не к лицу слезы…

Она смотрит на меня серыми, огромными глазищами и молчит… А потом спрашивает:

— А ты кто? Ты ведьма, как дядя Лис?

Улыбаюсь…

— Нет, Дитя, я — посланник Огня. Ты знаешь о Дне Костров?

Она кивает.

— Я — одна из Душ, что в этот день выходят из Осеннего Пламени. И ты можешь стать такой. Когда вырастешь, когда будешь готова… Ты хочешь стать Воином, Дитя?

Она кивает — быстро-быстро. А в серых глазах уже вспыхивают первые искры… Да, она — от Огня. Однажды она пройдет сквозь пламя… Однажды она будет биться плечом к плечу со мной. Это Дитя — Воин. Урожденный. Я осторожно поднимаю руку и провожу пальцами по ее щекам, оставляя алые, кровавые метки.

А потом призываю Огнь. Касаюсь ее мизинца… Алое кольцо обхватывает пальчик. Кольцо, которое не снять. Кольцо, которое защитит ее, пока она не может защитить себя сама. Дар Огня одной из его Душ. Привилегия. Метка, которую узнает каждый. Что бы ни случилось, ей помогут. Старшие ли, или сама Княгиня…

— Носи с честью, маленький Воин, — шепчу… Подхватываю ее на руки, чувствуя странное тепло, когда она обнимает меня за шею, и взлетаю.

Опускаюсь там, рядом с женщиной и двумя смертными, осторожно отпускаю девочку на землю, а потом… Потом на меня кто-то набрасывается сзади, бьет кулаками по спине, что-то кричит…

— Ублюдок! Девочку за что?! Как ты мог, Тиан?! Как ты мог отдать ее Огню?!!

Разворачиваюсь, смотрю на женщину, продолжающую бить меня. Потом отталкиваю ее. Не сильно, но она падает на землю, кричит от боли… Стою, пытаюсь решить, что с ней делать… Она не нужна Огню, она не нужна мне… я не могу убить ее — Воин не поднимет оружие на невинного. Я растерян. Это неправильно, что я до сих пор здесь. Я должен был уйти в Огнь сразу, как исполнил то, ради чего меня призвали. Но не ушел.

А женщина вскакивает на ноги, вновь бросается на меня. Я размахиваюсь. Ударить женщину? Почему нет, если она нападает? Я не собираюсь убивать ее, просто преподать урок…

Но я не успеваю ударить, она сама падает, запутавшись в подоле…

— Эй, дяденька!!!! Дяденька, не трогай ее! Она хорошая! — кричит спасенное мною Дитя…

Ее крик пойманной птицей мечется меж деревьев, он мечом входит мне в грудь, водой заливает пламя. И пустота уходит. Вдруг я понимаю, кто я, что я делаю. Понимаю, что передо мной на земле Нара. Безумная, плачущая, испуганная. Нара, которая твердила мое имя, будто оно могло защитить ее от чудовища, в которое я превратился…

И я падаю на колени, отшвыривая проклятую саблю, мысленно клянясь, что никогда, НИКОГДА больше моя рука не коснется Оружия. НИКОГДА. НЕТ.

Что-то сжимает, сдавливает мой мизинец. Кольцо. У меня такого не было: алое, словно из цельного камня вырезанное. Я пытаюсь его содрать, но фейкина побрякушка не поддается, еще крепче обхватывает палец.

Я вою… Вою от боли, от гнева, от страха, продолжая бесполезные попытки избавиться от кольца, зная откуда-то, что оно — проклято. Как сабля.

Я вою. Кто-то рыдает, хлюпает носом, просит не убивать «хорошую тетю», а Нара не двигается, смотрит на меня, плачет…

И я плачу. Впервые в жизни. Даже после смерти матери не мог и слезинки выдавить из себя: не подобает мужчине…

А в груди притаилась пустота. И я знаю, что стоит дать ей шанс — и она вновь поглотит меня… Пустота голодна…

— Тиан… — шепчет Нара. А в глазах ее испуг и… почти ненависть… — Ох, Тиан… Как ты мог?!

Все, чего я сейчас желал бы, чтобы она обняла меня. Чтобы сказала, что все в порядке, что она понимает… Но эта ненависть неожиданной болью отзывается в груди. Эта ненависть заставляет меня хотеть убежать… От нее. От этого ребенка, которую я отдал Огню, от мальчика и его отца, глядящих на меня со страхом, от огня, лижущего стены проклятой хижины…

Мне кажется, что я разбираю в треске пламени слова. Мне кажется, что я слышу чей-то голос. Хочу заткнуть уши, хочу оглохнуть, ослепнуть…

Хочу умереть…

Это подло: желать, чтобы кто-нибудь сказал, что я не виноват? Это трусость?

Медленно встаю… Пошатываясь, пытаясь не смотреть на Нару. Правильно… Я едва не ударил ее, я… О, Единый, что я про нее думал?!

Что, если бы в ней был Огнь? Я набросился бы на нее прямо здесь? Снасилил бы?!

Да… Да, я бы это сделал!

Она имеет право ненавидеть меня. Я — чудовище.

Я не заслуживаю ее доверия. Я не имею права и дальше быть рядом…

Моя сумка осталась в деревне, вместе с вещами Нары. Плевать. Я бреду куда-то, оставив за спиной горящую хижину. Где-то воют волки, кто-то меня зовет, но я не оборачиваюсь…

Одиночество — вот чего я заслуживаю…

Я брел, и брел, и брел незнамо куда. Я продирался сквозь переплетения ветвей, зарабатывая все новые и новые царапины. Но я не обращал внимания на это, пока кровь из глубокой царапины на лбу не начала заливать глаза. Но даже это меня не остановило. Утершись рукавом, я шел дальше и дальше. Серый предрассветный сумрак отступал, первые лучи осеннего солнца прорывались сквозь переплетение ветвей.

Я чувствовал себя странно. Будто все чувства обострились. Я слышал каждый шорох, чувствовал каждый запах, видел как пылинки танцуют в лучах света. И, странно, но я не чувствовал усталости, только напряжение в мышцах. Казалось, я могу идти и идти так часами, не останавливаясь…

Я и не заметил, как вышел к маленькому лесному озеру: чистому, прозрачному, холодному. Да, это место было не хуже и не лучше других… Я мог бы остановиться здесь… Подумать… Выбрать…

Только вот полянка была уже занята. Занята той, кого я хотел бы видеть меньше всего на свете. Я на мгновение пожалел, что оставил саблю там, у горящей хижины. Если и был на свете человек… фейри, которого я ненавидел — это она. Елина Огнь.